* * *

Немного потрясся загривком, рыжая подняла голову, достала косметичку и стала приводить себя в порядок. Работы в этом плане оказалось навалом, и у меня ноги затекли стоять. Сесть рядом я не рискнул, хотя и руки от челюсти убрал за спину.

– Я так и знала, что тебе за восемьдесят! – внезапно громко проговорила она непонятно в связи с чем, решительно встала и добавила: – Ну! Мы в «Розу» идём или нет?

До кафе мы дошли молча. Спустившись по ступенькам в полуподвал, она уверенно повела меня вглубь полумрака. Мы уселись в самом углу, огороженные от людей высокими спинками мягких диванов. Работал кондиционер, из динамиков негромко играл джаз. Атмосфера располагала к блядству, а мне хотелось лишь выпить чаю после уличной жары. Старею! Мы пришли сюда явно неспроста, а я вновь изображал полное непонимание женских флюидов.

Рыжая пошарила глазами по столу и сказала:

– Странно! Куда звоночки-то делись? Орать им каждый раз теперь что ли?

Подошедшая через минуту официантка объяснила, что звоночки убрали по приказу директора и она очень извиняется за причинённые этим неудобства.

Рыжая готова была снова закипеть, но пара, видимо, уже не хватило. Она просто заказала чай с каким-то хитрым названием, в состав которого входило ингредиентов больше, чем в украинском борще. Вскоре нам принесли литровый прозрачный заварник, в котором на наших глазах происходило таинство заваривания божественного напитка. Листики и ягодки самых разных цветов и размеров беспрерывно сновали в кипятке вверх и вниз, словно глотали у поверхности воздуха, чтобы нырнуть поглубже. Постепенно броуновское движение стало замедляться, чаинки образовали на дне толстый буро-зелёный слой, зато прозрачная вода окрасилась в изумрудно-бирюзовые цвета. Я всегда любил смотреть на превращение обычной воды в чай или кофе. Особенно хорошо за этим наблюдать сквозь прозрачную посуду. Поэтому, когда процесс в чайнике, наконец, замедлился, я поднял голову и натолкнулся на взгляд человека, который нашёл в лесу огромный гриб, срезал – и увидел внутри червя.

– Смешно? Это для тебя – смешно? Или тебе смешно, что я плачу? Почему ты всё время улыбаешься? Может, ты всё-таки нальёшь своей даме чай? Кого ты там увидел? Своё отражение? Зеркала дома нет? Я тебе принесла, между прочим, объектив!

Я налил чай себе и ей. Ах, объектив! С Р-7 мне было хорошо и без объектива.

* * *

Она приехала через неделю на своём «Lexus-е». Пока ехала – звонила каждые сто километров.

– Да не звони ты за рулём! – говорил я ей. – Трасса сложная, по горам. Приедешь – позвонишь! Я выйду и встречу. Район новый, ты не найдёшь мой подъезд. Тут даже местные таксисты теряются.

– Я не могу не звонить! – слышалось в ответ. – И я не разобьюсь. Во-первых, я за рулём с института. Езжу с закрытыми глазами, все категории открыты. Могу ездить хоть на «Камазе» с прицепом. А во-вторых – я не умру, пока не увижу тебя. И твою квартиру я обязательно найду сама!

Три с лишним часа я просидел как на иголках. Вся моя фантазия заканчивалась на том моменте, как она переступит порог. Что будет дальше – я не мог представить даже примерно. И когда снова зазвонил телефон, мой пульс подпрыгнул так, что поплыло в глазах.

– Чёрт! – сказала она абсолютно спокойно. – Ты был прав! Дом твой нашла, а вот куда дальше идти – не знаю. Это не дом, а целый город! Я поставила машину на парковку, обошла всё на три раза и сейчас стою дура дурой под вывеской «Товары для малышей».

– Стой на месте! Я буду через минуту! – крикнул я в трубу, впрыгнул в тапки и за секунду добежал до дальнего угла дома.

Подошёл к женщине со знакомым силуэтом и сказал:

– Привет!

– Привет! – ответила она и виновато улыбнулась улыбкой стареющей кинозвезды. – Всё о чём я сейчас тебя прошу – дай мне пятнадцать минут на то, чтобы принять ванну! Дорога оказалась очень длинной. Четыре часа в тапок давила. Устала как савраска.

Она приехала в простеньком сером трикотажном спортивном костюме, серой кепке и серых кроссовках. Я взял её огромную серую сумку и повёл домой. Она шла рядом широкой походкой от бедра, покорно вручив мне свою руку. Через пять метров я поставил сумку на землю, повернул её к себе и глянул в лицо. Она не отвела взгляд, спокойно посмотрела мне в правый глаз, потом – в левый, и сказала:

– Это я. Да. Приехала надолго. Навсегда.

Она была старше своих фотографий лет на двадцать. То есть лет ей было примерно как мне. Небольшая раскосость глаз наводила на мысль о пластике. Ничего воскового. Морщинки на шее. Худая, высокая. С такой грудью, что хоть монету клади – не упадёт. Слегка избыточный загар свидетельствовал о расово-финансовом превосходстве. Только тут до меня дошло, что «Photoshop-ом» обрабатывать портреты умею не я один. Она, видимо, прочитав мои мысли, сказала:

– Старее, чем на сайте? Я не хочу стареть. Боюсь. Борюсь с этим всеми средствами. Глупо. Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Есть такая компьютерная программа специальная. Чтоб лица на снимках делать моложе. Не помню как она называется. Очень простая. Там только три какие-то кнопочки и один бегунок. Я его всегда ставлю на максимум, когда свои портреты обрабатываю. Если у тебя будут проблемы – я уеду, не переживай!

– Не говори ерунду! – я поднял сумку и снова взял её за руку. – У тебя пятнадцать минут на всё про всё. Время пошло. Раз ты приехала навсегда, то у нас впереди всего лишь вечность. Нельзя терять ни минуты!

Наша вечность продлилась ровно две недели.

* * *

Б-52 быстро выпила первую чашку чая и скривила такое лицо, что мне вновь захотелось прижаться к канатам и уйти в глухую оборону.

– Ёптвоюмать! Где звонок? На Кипре в любой сраной забегаловке на каждом столе – звонки. Я что – сама должна чай в кружки наливать? Кошмар! У них работа – клиентам чай наливать, а они сидят там, музыку слушают! Дармоеды!

Я поспешил налить ей чай, набрался храбрости и сказал:

– Ты знаешь, сегодня я пока не готов этот объектив у тебя купить. В инете на аукционе нашёл ещё пару предложений. Сначала хотел бы их глянуть. Лишних денег нет, а объектив – это такая вещь, что сама понимаешь… так что как-то…

– Я знаю, какие там предложения! – она вновь отреагировала не так, как я ожидал. Сухо, деловито, со знанием дела. – Одно мясо. Кухарки невыездные. На что рассчитывали? Что если их в двадцать замуж не взяли, то возьмут в тридцать? Как будто непонятно, что мужики там не жён ищут, а бабу на одну ночь. При этом ещё чтоб самому не платить, да ещё и выпить и пожрать перед этим самым нахаляву!

Услышав такое, я сразу вспомнил свой давний разговор с С-4 и вновь рискнул улыбнуться. И что у меня за дурацкая привычка – улыбаться, когда кто-то плачет!

* * *

Пару лет назад мы с С-4 так же сидели в кафе, только на набережной, пили пиво, ели шашлык, и она, тихонько вылив в свою кружку с «Балтикой – семёркой» шкалик водки, жаловалась на нравы современных мужиков практически теми же выражениями:

– Мужика сама найди, домой его на такси привези, накорми, напои, сама об него трахнись, а он будет потом лежать полночи к тебе спиной, футбол смотреть! А утром – поминай как звали! Уж перед ним и так расстелишься, и этак – бесполезно! Ты вот скажи мне, только честно, паря: чё вам всем от меня надо? Как на духу!

У С-4 не было ни одной пяди во лбу. Даже её страницу на сайте знакомств, как оказалось, создала ей её мать, потому что её вечная двоечница – дочь в слове «Хуй» делала пять ошибок. Она торговала обоями на базаре и хамила всем и каждому при первой же возможности. Хамство было её хобби. Любимым занятием после еды. Единственная шутка на все случаи жизни – «Нахаляву только уксус!» Ещё запомнился перл про охотника, разом убившего одного зайца. Находиться с ней в общественном месте больше пяти минут не краснея не смог бы даже людоед. Но тут – не поспоришь. Единственно в чём она ошиблась – я не люблю футбол, поэтому смотрел бокс, а наутро выпил кофе со свежей булочкой и пообещал заехать вечером. Еду до сих пор. Дела, дорогая! Дела! С-4 мне оказалась интересна только потому, что когда после шашлыка и пива с водкой я пьяно обнял её у парапета – мои пальцы за её спиной кое-как сошлись. И вдруг стало щёкотно: а каково с такой в постели?