Золотые колосья Поэзия Григорий Карянов © Григорий Карянов, 2016 © Григорий Карянов, дизайн обложки, 2016 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Перекошена, да тенью брошена Перекошена, да тенью брошена, Оборотной души сторона, Вся изъедена, да изношена, Уж не стоить тебе и рубля. Нет величия, приукрашено, Что забыл я здесь не пойму, Слишком шибко я жизнь растрачивал, Да вернуть ничего не могу. Переполнены, да бездушные, Видятся мне города, От искупления до удушья, Меня в них ожидала судьба. Мне б к взъерошенной, неухоженной, Пусть жизнь в деревне нынче строга, Поля-пашнями, да все скошено, Золотые стоят стога… Ты не бейся так, сердце, неистово Ты не бейся так, сердце, неистово Да с ума голова не сходи, От молодецкого веселого свиста, Не бейся так сильно в груди. Опадет лист золото-берёзовый, Я рубаху надену, да пойду помогать, И в полях, где закат встречу розовый, Буду хлеб для страны собирать! Так ликуй же дух ты русский, Молодецкий раздайся свист, Рюмку выпью я без закуски, Я поэт, а не артист… Ой вы травы высокие, навеваете грусть Ой вы травы высокие, навеваете грусть, Мне бы прилечь средь вас, да руки раскинуть, Чтоб вдыхать запах полей твоих, матушка Русь, И душе, что Русской зовется, никогда не погибнуть. Сохранить все наследие наших земель, на века, Воспевать тебя в песнях народных от края до края, И жить, и любить тебя – Родная земля, И молвою по свету везде тебя прославляя. Ой вы дали широкие, от запада и до востока, Реки силой своей наполнили земли страны, По колосьям, что в золото бьют, проведу я рукою, Я влюблен в твое небо и звуки твоей тишины. О Вас теперь вспоминать невозможно О Вас теперь вспоминать невозможно, Все нити тех дней оборвали ветра, Перемены принесшие так неосторожно, Мою былую жизнь изменив навсегда. О Вас я не вспомню перед смертью, Да и Вам обо мне вспоминать дороже, Чем молчать и хранить у сердца, О том, что помните того юношу тоже. Вот и снег сошел, и теперь не узнать, Ходил ли кто на могилу, И под сердцем портрет держать, Незнакомца – как свою половину. Не боли душа, хоть не напрасно
Не боли душа, хоть не напрасно, Не кипи молодецкий ум, Да я жил порой безобразно, Да передумал не мало дум. На своем веку мне хватило, Напиваться и курить табак, Иметь женщину, что любила, Да потерять это все, как дурак. И без дельно брожу по дорогам, Может кто еще помнит поэта? Того, что умен был не по срокам, Да которого давно уже нету. И хоть тень бродит повсюду, И пытливо болит душа, Я приветлив в любую погоду, Главное – чтобы дышать. Я Московских не знаю улиц Я Московских не знаю улиц, Где бы ни был я счастлив и пьян, Где б не встретил приветливых лиц, С которыми не разделил стакан. По московским трамвайным путям, Я шагаю под ноги смотря, И не важно, что вслед кричат, И просят поберечь себя. Я в Московских переулках дышал, Запахом первой весны, Я московским деревьям шептал, Не удавшиеся свои стихи. И не стать городу серым пятном, Москва будет всегда золотая, Даже если насквозь дождем, Своим теплым меня поливала. Сверкают мысли алмазами Сверкают мысли алмазами, В усталой голове моей, Вот так бы и продать их сразу, Не жалко, лишь бы скорей. Промедлишь и будет поздно, Их нести на базар, И протягивать их буду нервозно, Парочке московских катал. Они им цену накрутят, Продадут, иль оставят себе, И за столом игральным закурят, Примеряя в своей голове. Я надену потертый пиджак Я надену потертый пиджак, И от пыли штаны отряхну, Причешусь кое-как и в кабак, Там я в чувство себя приведу. А напившись гулять по бульварам, И романсы распевать до утра, Придаваясь этим забавам, Так же как и вчера. Днем, где-нибудь в парке вздремнуть, А под вечер надеть пиджак, И от пыли штаны отряхнуть, Что б отправиться снова в кабак. Не смотри с укором, будто не родная Не смотри с укором, будто не родная, Как не стараюсь нормально жить, Голова моя молодая, дурная, Способна лишь есть и пить. Я стихов не писал лет восемь, А теперь уж не знаю смогу ль? Это раньше влюблен я был в осень, А теперь мне ближе июль. Дорогая, а помнишь те строки, Где к природе как к невесте пишу? Как изъездил родные дороги, И в новый путь поехать спешу. На листах, пожелтевших от пыли, Я узнать не могу в них себя, Буквы в почерке ровном застыли: Осень в сердце моем навсегда. |
