Княгиня каждое воскресенье водила детей в Православную церковь. Вся подтянутая, красивая, с темными волосами, уложенными в пучок на затылке, всегда в темном платье, она скорее была похожа на гувернантку своих детей, чем на мать-княгиню.

Дети уже свободно общались с другими детьми на польском языке, но Александре не хотелось коверкать чужой язык и выглядеть смешной в глазах поляков и она больше предпочитала молчать или говорить по-русски. Ее понимали. Однажды в церкви она заметила девочку лет семи, бледную, истощенную, еле державшуюся на ногах рядом с очень хорошо одетым господином и дамой лет 35. Девочка кашляла и задыхалась. Александра сразу поняла, что у девочки удушье – астма. И что она бы смогла ей помочь.

Иначе ребенок умрет. Но как подойти к незнакомым людям и предложить свои услуги?

Позволить себе такое княгиня не могла. Выходя из Церкви, Александра спросила у служки, кто эти люди, с такой больной девочкой. Служка рассказал, что это очень богатая еврейская семья, что у них очень долго не было детей, и что их единственная дочь угасает день ото дня. Все врачи Варшавы перебывали у них, но помочь девочке так ничем и не смогли.

– Я бы смогла помочь этой девочке, у самой пятеро. Всех своих детей я всегда лечу сама, и как видите, они у меня все крепыши, но как сказать об этом этим людям, не знаю. Поверят ли они мне, иностранке, княгине? Жаль девочку. А еще больше жаль ее родителей, – сказала Александра служке и, взяв младшенькую за руку, пошла к дому.

В воскресенье Александра разрешала детям ничем не заниматься, отдыхать, играть во дворе и даже опаздывать к обеду. В будние дни вся семья жила по расписанию. Александра своим детям сама стала учителем, гувернанткой, нянькой. До обеда княгиня вела дела хозяйственные, помогала на кухне горничной, следила за расходами, иногда вместе с Евдокией ходила на базар за продуктами. В четырнадцать часов вся семья садилась обедать. После обеда княгиня рассаживала детей в большой комнате и начинала уроки: сначала старшие занимались математикой, а младшие писали в тетрадях молитвы, заранее приготовленные матерью. Затем Петр учил счету младших брата и сестру, а мать проверяла историю у средних детей. Самым последним уроком была музыка. Александра играла на пианино, а дети пели. Затем играли по очереди дети сами, а мать слушала. Никто из детей не мог ослушаться приказа матери. Все знали свои обязанности по дому.

Петр должен был колоть дрова для кухни, Павел носить воду, Антонина следить за одеждой всех детей. И не дай бог мать заметит дырочку незаштопанную на чулке или рубашке, ее молчаливый укоризненный взгляд, заставлял Тоню ругать себя целый день, что она своим невниманием, доставила матери огорчения. Дети знали всю историю России, Историю рода Милославских и рода Ржевских. Они знали, что случилось в 1905 году, как и почему они оказались в Польше и почему сейчас живут здесь так, а не так как жили до этого в своем городе и родовом поместье. Они понимали, как трудно матери одной справляться со всем хозяйством, и старались помогать ей во всем и не огорчать ее.

И только младшая Катенька, всеобщая любимица, позволяла себе изредка капризничать.

В понедельник, когда Александра вела у детей урок, в дверь постучали.

– Петр, посмотри кто там?

Петр открыл входные двери. На пороге дома стояла незнакомая женщина.

– Могу я видеть княгиню Ржевскую? – спросила она.

Александра уже выходила из комнаты. Она сразу узнала мать больной девочки.

– Я знаю, что Вас привело ко мне, больная дочь. Я помогу вам, – сказала Александра, – но с одним условием, никто не будет мне мешать лечить вашу дочь. А вы будете мне в этом помогать и делать все, что я вас попрошу. Если такой доктор вас устраивает, – тогда я соглашусь, если нет, – она не успела договорить, как Женщина заговорила:

– Меня зовут Ева, я согласна на все, лишь бы спасти дочь.

– Но знайте, – проговорила Княгиня, – у меня нет медицинского образования, меня врачеванию учила одна вещунья, если вас это не пугает, то я согласна поехать осмотреть девочку хоть сейчас.

– Я согласна, – прошептала Ева.

Александра набросила на голову платок и вышла вместе с Евой во двор. У ворот стоял экипаж. Они быстро подъехали к дому Евы и вошли в комнату к девочке.

– Риточка, познакомься с Александрой…

– Васильевной, – добавила Княгиня.

Александра осмотрела комнату девочки. Комната была завалена игрушками, устлана коврами, а на подоконниках стояли самые разнообразные цветы. Княгиня поморщилась., и подумала: «Немудрено заболеть в таком хламе».

– Я могу осмотреть весь дом, – спросила Александра,

– Конечно, – ответила Ева.

Княгиня обошла весь дом и нашла одну маленькую комнатку, совсем пустую, но вид из окон был замечательным, сразу за окнами начинался лес.

– Вот в этой комнате будет жить Рита, – сказала Александра, – и добавила, – обои убрать, побелить комнату простой известью, кровать поставить напротив окон, мягких игрушек не вносить, никаких ковров и половиков не вешать и не стелить. А на стену повесить одну единственную картину, где будет речка, солнце и лес. Сколько вам нужно времени, чтобы все это сделать? – спросила она.

– Всего несколько часов, – ответила Ева.

– Вот и хорошо, а пока пусть Рита поедет со мной и познакомится с моими детьми, а я у себя дома хорошенько ее осмотрю.

Ева была согласна на все. Отпустила дочь с княгиней, а сама побежала отдавать распоряжения по дому.

По дороге домой, Александра рассказывала Рите о своих детях, как их зовут, что они любят, и потихоньку расспрашивала Риту о жизни в доме родителей. Так она узнала, что нянька у Риты злая, старая еврейка, которая заставляет учить ее каждый день по нескольку часов язык предков, что девочка мало гуляет, что у нее очень плохой аппетит и многое другое.

Диагноз Александра поставила сразу и правильный: астма на почве аллергенов. И главным аллергеном была для нее старая нянька. Пока дети вместе с Ритой гуляли во дворе, Александра вместе с горничной приготовила простую деревенскую еду для них: картошку, зажаренную салом с луком и политую сверху яйцом. Рита впервые видела и ела такое блюдо, оно показалось ей очень вкусным, аппетитным и девочка даже попросила добавки. Затем княгиня приготовила для Риты специальный чай на травах, который она выпила с большим удовольствием. И поиграв еще полчасика с Катенькой, обе девочки, обнявшись, уснули прямо на диванчике в детской. Такой мирно спящей ее и застала Ева. Девочка дышала ровно, у нее не было кашля и тяжелой одышки во сне.

– Не надо ее будить, – попросила Александра. Давайте мы пока поговорим о вашей дочери и ее лечении.

– Первое о чем я вас попрошу, сменить девочке няню. Это обязательно, без всяких возражений. Претенденток на няню вы будете приводить ко мне, я сама для Риты подберу няню. С этим вы должны согласиться. Второе, каждый день, до обеда вы будете привозить Риту к нам, она будет обедать вместе с моими детьми, а затем принимать мои настои трав. И третье, – на ночь, вы будете поить ее всегда молоком с липовым медом.

Только с липовым и никаким другим. А все остальное я беру на себя. Максимум через месяц ваша дочь будет здорова.

– Спасибо вам, – проговорила Ева и разрыдалась.

– Ну, вот еще, – воскликнула удивленная Александра, – страсть как не люблю слезы, даже детям плакать не позволяю.

– Простите меня, – прошептала Ева, утирая слезы платочком, но я так боялась идти к вам. Когда служка церкви рассказал мне про вас, я не знала, как поступить, вы все же княгиня, а мы еврейская семья, хотя с мужем давно приняли православие, вопреки нашим родителям, все же здесь в Варшаве к нам относятся все как-то по особому, не так как допустим к полякам или русским. Думала, а вдруг выгоните, или не захотите говорить…

– Ну что вы, – ответила ей Княгиня, – для меня нет разницы поляк это, русский или еврей, был бы человек нормальный, а тем более ребенок, он-то причем. Перед богом мы все равны, Князь ты или простой смертный.