– Тебе когда-нибудь говорили, что ты хам? – пораженная моим откровением, ответила она.

Меня забавляла ее реакция. Я не мог не продолжать эту игру:

– Что красив, как Аполлон, говорили, и что остроумен и глаза у меня невероятно-глубокие, но что хам… пожалуй, нет. Хотя, в восьмом классе я что-то такое слышал, когда назвал учительницу старухой.

Софи попыталась сделать обиженное лицо, но дрожащие уголки ее рта выдавали сдерживаемый ею смех. Она быстро порылась в сумке и достала оттуда что-то похожее на шарообразную игрушку, кажется, это был ее пенал. С нескрываемым удовольствием на лице она пригрозила мне этим шаром, закинув вверх руку.

– Я все понял, ухожу, – поспешно перекинув сумку через плечо, попятился назад к выходу я.

Когда я был уже на безопасном расстоянии, то добавил:

– Приятно было поболтать, друг! Увидимся завтра!

В нескольких сантиметрах от меня звонко ударился о стену круглый пенал с принадлежностями. Я с широкой улыбкой на лице, не оборачиваясь, спокойно продолжил свой путь к выходу. Возможно, я ей нравлюсь.

***

В следующие два дня я вел себя так же непринужденно и самодовольно, как и при встрече с Софи на спортивной трибуне. Ее это немного злило, но в целом она была настроена дружелюбно и не отвергала мысль о нашем с ней товариществе. Тем более что, Кати и Стас стали проводить все больше свободного времени вместе, и так или иначе, это коснулось и нас с Софи. Иногда она пропадала куда-то на время перемены или обеда, но в целом мы почти всегда общались вчетвером.

– Софи, помнишь, ты говорила, что сможешь провести меня в архив вашей газеты? – подошел я к ней, когда она доставала из своего шкафчика учебники к очередному уроку.

– Ах, да, точно, – вспомнила она, в небольшой спешке засовывая книги в сумку. – Завтра я буду редактировать одну статью, и могла бы тебя на это время взять с собой. Пойдем на большой перемене.

– Отлично! – обрадовался я. – Тогда на завтра я возьму обед с собой. А о чем ты пишешь?

– О негативном воздействии полигона ТБО на жителей города. О его закрытии твердят уже не один год, но почему-то до сих пор он бесперебойно забрасывает нас отходами, – с неприязнью в голосе ответила она.

– Да ты – настоящий борец со злом и несправедливостью, – пошутил я. – Я думал, что в школьной газете пишут только про новости, кающиеся непосредственно самой школы.

– Про это мы пишем тоже, – кротко улыбнулась Софи и спешно собрала волосы в хвост.

На ее лице появилась тень тревоги. Она опустила глаза и прикусила нижнюю губу. Все необходимые учебные принадлежности из личной ячейки уже были у нее в руках, но почему-то она продолжала стоять у своего шкафчика, прикрывая лицо его дверцей.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался я.

– Да, встретимся в классе, Вик, – немного понизив голос, ответила она, осторожно взглянув через плечо.

– Ты какая-то странная.

Я уже собирался направиться в класс, как между мной и Софи резко возникла мужская фигура, вынуждая меня задержаться.

– Софи, дорогая! – произнес светловолосый парень в синей толстовке. – Я все утро тебя ищу!

– Здравствуй, Дэн, – сдержанно поздоровалась она.

Парень нагнулся, одним прикосновением поцеловал ее в губы и прижал к себе.

– А ты должно быть, тот самый Виктор! – протянул мне руку он. – Я наслышан о тебе.

– Здравствуй, Дэн, – пожал его руку я, еле сдерживая переполнявшую меня неприязнь. – Я тоже о тебе слышал. Рад знакомству.

Парень изучающее посмотрел на меня, а затем снова обратился к Софи.

– Мне нужно с тобой поговорить, конфетка!

– Я немного опаздываю, – слукавила она, так как до занятия оставалось еще не менее пяти минут, а кабинет был совсем рядом.

– Это не займет много времени, – ответил он и провел внешней стороной кисти по ее щеке.

Софи широко улыбнулась и с наигранной заинтересованностью согласилась. К своему удивлению я распознал ее притворство. Дэн повернулся ко мне, намекая оставить их одних.

– Я, пожалуй, пойду в класс, – сдержанно сказал я и с безучастным видом направился в кабинет.

Софи с побледневшим лицом стояла, прижавшись к шкафчикам, и с испуганными глазами ожидала речи Дэна. Я зашел в класс и нервно бросил сумку на свою парту. Кати, занявшая уже свое место, удивленно оглянулась на меня.

– Поаккуратней, мачо! Не разнеси нам мебель, – шутливо произнесла она.

– Простите, немного не рассчитал, – бросил я.

Как бы я хотел, чтобы на месте моей сумки оказалось довольное лицо того блондинчика! Через несколько минут, по второму звонку зашла Софи. Она все еще была бледна и испугана. Что ей мог там сказать этот Дэн? Нет, я не хотел об этом думать и тем более выяснять. По какой-то причине я сердился на нее и на ее парня, и тот факт, что я это чувствовал, злил меня еще больше.

Весь последующий день я избегал Софи. Мне не хотелось, чтобы она заметила мое раздраженное состояние, и поэтому счел лучшим – держаться от нее подальше. После уроков, уже сидя в машине, я заметил, как она выходила из здания, держась за руку с Дэном. Они направлялись к золотистому «лексусу» и он галантно открыл перед ней дверь. Стас всю дорогу домой допытывался, почему я такой хмурый, но я списал все на погоду и усталость. Я и сам не знал, почему во мне возникли все эти негативные эмоции. Приехав домой, я поужинал, и остаток времени посвятил спортивному залу, оборудованному в южной части нашего особняка.

– Тебе нужно увеличивать вес, если хочешь ко дню рождения выглядеть как я, – обратился в мою сторону Лекс, занимавшийся на соседнем тренажере.

– Я не хочу быть как ты, – бросил я, все еще управляемый злостью, оттягивая значительный вес, имитируя греблю.

– Хочешь выпустить пар? Тогда тебе лучше позаниматься с тяжелым мешком, – предложил он, полной грудью делая выдох и опуская ручки тренажера для плеч.

Я подумал, что будет неплохой идеей уплотнить жесткий мешок, выплеснув свое негодование наружу. Закончив свою греблю, я перебинтовал руки и направился к боксерскому мешку, висевшему в противоположном углу зала. Через пару мгновений он уже раскачивался из стороны в сторону, принимая на себя тяжелые удары.

– Полегче, парень! – приостановил меня настороженный Лекс. – Так ты его скоро сорвешь. Давай я буду придерживать.

Я сделал еще пару десятков ударов, а затем отошел немного перевести дыхание.

– Не растерял еще навык, – заметил брат с довольной ухмылкой на лице. – Не зря мы столько занимались с Син Тяном.

– Это как научиться кататься на велосипеде. Раз усвоишь все тонкости – всю жизнь будешь ездить, – вытирая струящийся пот со лба, ответил я.

– Да, но Син Тян – гуру своего дела! – восторгался Лекс, уповая воспоминаниями о школе боевых искусств, куда мы ходили долгое время, живя в Китае. – Таких учителей как он – мало!

– Я бы сказал, что он один такой! – припоминая свои тяжелые тренировки, ответил я. – Продолжим?

Лекс крепко сжал грушу в ожидании моего яростного удара.

***

Ночью мне снова приснился ужасный сон. В этот раз я опять был пламенем, и как наяву чувствовал пронзающий меня жар и испепеляющий огонь, не оставляющий после себя ничего живого. Повсюду раздавались дикие голоса умирающих и горевших заживо людей. Я узнал стены здания, в котором был пожар, это был наш дом.

Прикосновение холодной и твердой руки вернуло меня в реальность. Я открыл глаза, по моей шее стекал холодный пот. На краю постели слева от меня сидел отец и держал меня за руку. Я освободил руку и вытер пот с лица.

– Тебя опять мучают кошмары? – сочувствующе произнес он.

– Я не хочу об этом говорить, – отвернувшись от него, ответил я.

– Мы можем снова обратиться к специалисту, в прошлый раз тебе помогло, – настаивал он.

– Всем иногда снятся плохие сны, со мной все в порядке, – возразил я.

Я посмотрел на отца. Он был одет в зимнее пальто, в одной руке у него была шляпа.

– Который час? – спросил я.

– Около шести утра.