– Это я так, к слову сказала, – Джулии были неприятны эти высказывания. Но переделать дядюшку она не могла. А его разрешение ей было нужно, иначе она вообще не смогла бы никуда выехать. – Учить я буду детей из миссии и окружающих поместий. Ты представь, когда-нибудь у Элис и Джона будет ребёнок. Но Джон не настолько богат, чтобы выписывать из Англии гувернантку, а ему служить здесь ещё долго. У Элис же и без того забот по хозяйству будет хватать. Имея же меня учителем, она и женщины в её положении сэкономят кучу денег.

Слово «экономия» произвело магическое действие на мнение дядюшки. Он представил, во что может вылиться предприятие его племянницы и какое облегчение можно испытать, не потворствуя прихотям Элис в обучении будущих детей, которая чуть ли не с рождения хотела засадить их за мольберт, пианино и парту. Он, ворча, согласился. Протестовал только против Арджуна, чему способствовали постоянные нашёптывания Герберта, но согласился на Ананда. Он обязал его выбрать сильных и толковых людей, чтобы они в определённые дни сопровождали Джулию.

Уроки начались, как только собрали маленький класс из семи человек. Пользуясь небольшой дядюшкиной библиотекой и редкими поездками в Калькутту и Дели, Джулия собирала материал для учёбы, выписывала некоторые учебники и тетради.

Во время одной из поездок в Калькутту она решила на почте захватить корреспонденцию для дядюшки. А заодно проверить, не пришло ли писем от отца, вестей от которого она давно не получала. Зная его взбалмошный и нетерпеливый характер, она особенно не тревожилась. Однако, потоки писем, которыми он обычно заваливал её, как-то странно иссякали, когда у них стал появляться Герберт. Тем более, что такое продолжительное молчание, как в этот раз, озадачивало её. В этой не столь важной поездке на этот раз её сопровождал только Ананд и один из слуг. Джулия не собиралась задерживаться.

На почте её ждало несколько писем для Элис, Джона, пухлые конверты для дяди и два письма – ей и Герберту. Присев в уголке – она хоть и научилась заново ходить, но долгие переходы ещё утомляли её ноги, – она раскрыла письмо, адресованное ей. С первых же слов её лицо вспыхнуло.

«Дорогая дочь!

Я, конечно, рад, что ты выходишь замуж. Но, по-моему, я к тебе тоже имею некоторое отношение. Так почему о твоём замужестве я узнаю от посторонних? Теперь понятно, почему ты не ответила ни на одно моё письмо. Но, может, среди свадебных хлопот ты найдёшь время и всё же ответишь мне. Ещё я не пойму, какого чёрта тебе выходить за Герберта? Ты его никогда не любила, а он любит только деньги твоего дяди и мои. Знай, дорогая моя, если ты настолько ослеплена им и не соображаешь сама, его отец разорён. Он ввязался в авантюру с баллонами и летающими машинами – аэропланами, и потерял всё. Я писал тебе ранее, как всё хорошо у него начиналось. Но постоянные катастрофы и смерти пилотов истощили его кошелёк. Он должен всем столько, что всех моих денег, которые я заработал на угле и нефти, не хватит покрыть его расходов. Ты выйдешь замуж за должника. Я не знаю, чем ты думала, соглашаясь на такое, но выплачивать долги вам придётся за него очень долго. Надеюсь, это письмо придёт раньше, чем состоится твоя свадьба.

Твой любимый отец».

Джулия уронила письмо на колени. Вот, значит, как! Слухами о женитьбе на богатой наследнице папаша Герберта хотел остановить кредиторов. Обделывая свои делишки за её счёт! Папаша плетёт интриги в Лондоне, а его сынок старается здесь. Элис от него ускользнула, так он решил заполучить её, Джулию, во что бы то ни стало. Даже с помощью скандала. Ну ладно!

Джулия вытащила из холщовой сумки бумагу для записей и карандаш. Не задумываясь, она быстро начала писать.

«Отец!

Только сегодня, когда я сама пришла на почту (да, я умею ходить, но об этом после), я прочла твоё письмо. До этого ни единой твоей строчки я в глаза не видела. Спешу успокоить. Я не собираюсь замуж за Герберта. Я не вышла бы за него даже, если бы он остался единственным мужчиной на земле. Я никогда не выйду за него замуж. Более того. Он распускает слухи о своём богатстве и о твоём разорении. Дядюшка считает лишним его поправлять. Но, когда я вернусь домой, я поговорю с ним. Это всё-таки моя жизнь. И я должна знать, какими деньгами располагаю.

Теперь о себе. Нервное потрясение, когда я увидела, что лев хочет съесть ребёнка, заставило мои ноги двигаться. А физические упражнения укрепили их. Я хожу недолго и недалеко, но сама. Среди индусов у меня два верных друга – Арджун, который детство провёл в лесу, и Мадхури, которую соблазнил Герберт. Арджун очень толковый. Именно он был моим первым учеником. Мне кажется, он в меня влюблён. Что до Мадхури, то я хочу забрать её с собой в Англию. Здесь она принадлежит к низшей касте, и её ничего хорошего не ждёт. Мы говорили с ней, она согласна».

Прибавив ещё несколько общих строк о свадьбе Элис и Джона, Джулия направилась за конвертом. Переговариваясь со служащим о быстрой доставке её письма, она краем глаза заметила человека, который зашёл, но быстро вышел. Ей показалось, что это был Герберт.

Решив это выяснить, она уже направилась было к выходу, но вспомнила о письме к нему. Без сожаления и трепета она вскрыла его. Письмо было от отца Герберта.

«Сынок,

я понимаю, что ты очень занят, пытаясь приручить эту убогую гордячку, но дела наши совсем плохи. Отец Джулии скоро отдаст богу душу, и она будет сказочно богата. Я не хочу, чтобы эти деньги она подарила церкви или грязным туземцам. Её кузине тоже не обязательно иметь много денег. Своей красотой она может заработать столько, сколько захочет. Кто бы мог подумать, что этот придурок Томас со своими копаниями в чужих костях так угадает с углем! Не знаю, зачем ему сдалась нефть – эта чёрная, вязкая и дурнопахнущая жидкость, но уголь теперь нужен всем. На нём ездят паровозы и пароходы. А вот с воздушными шарами и аэропланами я прогорел. Так что поторопись. Наш дом уже ушёл с молотка. Я теперь живу в дешёвой квартире. Почти всю мебель тоже изъяли кредиторы. Торопись, иначе я окажусь в долговой тюрьме. А там, как ты знаешь моё слабое здоровье, я долго не протяну. И долги выплачивать придётся тебе. С Томасом я постараюсь что-то предпринять, чтобы он не заживался на этом свете. Но тебе нужно действовать. Если нужно, действуй силой. Но действуй, чёрт тебя возьми!

Отец»

Джулия аккуратно сложила письмо. Итак, мало того, что отец считает её дурой, он при смерти. Мало этого, вокруг него вьётся папаша Герберта, чтобы помочь ему быстрее уйти на тот свет. Почему же отец не писал? Возможно, он писал раньше, но эти письма перехватывались. Джулия даже была уверена кем. Она медленно встала. Письмо отца и письмо Герберту она сложила насколько могла меньше. Выйдя из дверей почты, она подозвала Ананда.

– Ананд, я доверяю только тебе, – серьёзно начала она. – Здесь, – Она показала на свёрнутую бумагу. – письмо моего отца. Он не понимает, почему я молчу. А я не получала от него писем довольно давно, сама же писала часто. Кто-то не хочет моего общения с отцом. А ведь он болен и может умереть. Словом, сохрани это письмо, пока оно мне не понадобится. Эти же письма, – Она указала на стопку конвертов для дяди, Элис и Джона, – нужно передать адресатам по возвращении.

– За почтой всегда ездил мистер Герберт, – мрачно сказал Ананд. – Я ему предложил посылать слугу или ездить самому. Но он отказался. Говорил, у него всё равно тут дела и ему по дороге.

– С этим мы разберёмся, – пообещала Джулия. – На сегодня нам тут делать нечего. Поехали домой.

Джулия села в коляску. Ананд пристроился верхом рядом с ней. Кучер хлестнул лошадь и они медленно покатили по дороге.

Город сменился пригородными лачугами, потом постройками, в которых с трудом можно было узнать дома, и помойными ямами.