Шли без флагов, вымпелов и других опознавательных знаков. В пол – кабельтовых от нас фрегат лег в дрейф, загремела лебедка, спускающая на воду шлюпку с шестью головорезами в ней, и только она коснулась морской поверхности – концы веревок были отброшены – раздалась зычная команда, и шлюпка ринулась к нам.

Алоиз и Крон, вооруженные палашами, и с мушкетами в левой руке – выжидающе замерли у борта. И в этот самый миг я увидел предводителя пиратского судна, он стоял ближе к носу корабля и с равнодушием наблюдал за действиями своих подчиненных.

Я взглянул на него через свою трубу, увидел совсем близко глаза, бритое лицо и обомлел.

– Матис!!!

Восторженно заорал я во всю глотку.

– Матис! Брат мой! Ты жив!

Он дрогнул, поднял свою подзорную трубу, я снял шляпу и раскинул руки.

– Бог мой! Арман?! Арман, черт тебя дери!!! Он помахал мне и, свистнув, что – то быстро сказал, обернувшись назад. С палубы ударил выстрел, шлюпка была остановлена и возвращена к борту фрегата. В нее спустился Матис и двое матросов рванули весла.

Так я, после трех лет неизвестности, мучительных поисков, сомнений, догадок и предположений – в открытом море встретил своего брата.

Через час мы уже знали все друг о друге. Запершись в моей каюте, крепко обнялись, я разлил вино в серебряные высокие стаканы, выпили и – говорили без умолку.

Три года… Мы учились с ним в марсельской школе мореходства, отец отправил сначала меня, а через год приехал Матис. Он сразу освоил навигационные приборы, карты, лоции – без этого невозможно было представить мореплавание. По вечерам пропадал в портовых кабачках, завел десятки друзей и подружек, и я уже подумывал поговорить с ним о непристойном поведении и о проявленном к нему интересе полиции, как он внезапно исчез. Написав об этом в Париж, отцу и матери, я разыскивал его по городу и в порту, расспрашивал общих знакомых, обошел все кабачки на побережье Марселя – он как в воду канул.

Теперь передо мной сидел возмужавший, загорелый, состоявшийся моряк. Дорогие перстни на тонких пальцах, рубиновый амулет на крепкой груди.

– Прости, Арман! Прости меня за то исчезновение. Помнишь?

Он вынул из кармана сложенный, истертый от долгого времени листок бумаги, протянул мне – «счастливые времена должны вернуться, законы мои будут управлять Францией, настоящее – ручается мне за счастливое будущее». Это было посланием, переписанным многими в те годы. Собрания масонов переживали свой бурный расцвет, что и вызвало полицейские гонения. Отец мне сообщал об этом. В Париже полиция взялась за владельцев гостиниц и ресторанов. Выходит – я проглядел своего младшего брата.

– Они пришли за нами прямо в кабачок! Стали выводить всех на улицу и сажать в тюремную карету. Я оттолкнул полицейского, вышиб окно и бежал! Всю ночь я скрывался в порту, а утром, с торговцами отправился в Америку.

Пираты перехватили нас недалеко от Гибралтара. Приблизившись, сшибли пушечным выстрелом фок-мачту и предложили сдаться. Перепуганный возникшим пожаром на палубе, капитан – выкинул белый флаг.

Бородатый флибустьер, стоявший на борту корабля особняком от шайки разбойников, увидев меня в форме гардештандарта, прокричал им. «Ведите этого юношу ко мне! И сдувайте пылинки при этом! Мне нужен лоцман»!

Так я оказался среди них. Домой возвратиться было нельзя, Америка – за океаном, и я принял решение. Через год нами был захвачен фрегат, и меня назначили на нем капитаном. Это были опасные и интересные времена. Пираты уходили через Атлантику в Карибское море. Там тысячи островов с укромными бухтами.

– Матис! Но как ты узнал о нашем следовании?

– Голубь, Арман! Голубь добрался до нас быстрее, чем ты обогнул Пиренейский полуостров. Он доставил нам сообщение о твоем выходе из Сет, и что курс ты держишь в Ирландию. Далее было не трудно вычислить.

– Получается, что Гран переиграл меня?

– Да! Он сделал обманный ход, ты – ответил. Он дождался твоего выхода в море и отпустил голубя на волю! Но он и меня обманул! Девушки на борту не оказалось! В чем я лично убедился. Поэтому он ответит жизнью. Тем более я сейчас знаю, что случилось в действительности. Мне же он сообщил, что при побеге она выкрала карты с обозначением скрытых бухт для флибустьеров на средиземноморье. Ложь не прощается!

– Скажи мне, Матис! Это особенные голуби?

– О! Эти птицы стоят больших денег! И это, Арман, вовсе не те голуби, жирные и ленивые, прыгающие по городским площадям. Воспитанием почтовых голубей занимаются баски. Приучают их к определенному нами месту, проводят несколько пробных полетов и дело сделано! Наш осведомитель привозит его с собой в любой крупный порт, станет кормить его и поить, собирать сведения о погрузке и предстоящем рейсе, и однажды выпустит птицу!

Смотри чаще в небо, Арман! Когда нибудь ты увидишь одинокого голубя, мчащегося строго по прямой линии, словно выпущенная из лука стрела. Вот он – посланник чьей-то гибели и чьей-то наживы!

– Хорошо! В Европе вы решили таким способом. Но как вам удается сообщаться с пиратами Атлантики?

– И это – просто! За сутки до выхода судна из порта команда флибустьеров получает сообщение о пункте назначения жертвы. Выходят в Атлантику и ожидают там. Если караван идет под прикрытием военных кораблей, тогда разбойники следуют на Карибы и поднимают всех для открытого боя.

Это большая игра, Арман! Кровавая, большая игра! И еще. Хочу сказать тебе. Не ищи справедливости в законе. Ищи ее в своем сердце. Помни, только ты сам можешь восстановить справедливость! Силой, умом, с риском для жизни. Это я тебе о Джеми. И давай прощаться!

– Куда ты сейчас?

– Отдыхать! Есть тут неподалеку уютное гнездышко. Хотя становится все сложнее. Англичане и испанцы выжимают нас с европейского побережья. И те, и другие порой договариваются о взаимодействии с нами, используя наше бесстрашие в противостоянии флотов.

– Вы помогаете и англичанам и испанцам, Матис?

– О! Если бы все было иначе, мы бы давно ушли на Карибы! Я устал, Арман, мне уже все наскучило! Вся эта грязная возня, предательство, подкуп. Люди, Арман забывают о чести, когда речь идет о золоте! Давай еще выпьем вина, мне пора!… Знаешь? Я хотел совсем другой жизни, Арман! Впрочем, сейчас я уже и не знаю, чего мне хочется. Прощай!

Мы обнялись с ним, поднялись на палубу. Увидев своих людей, он басовито прорычал.

– В шлюпке! Мо местам стоять!

Спрыгнул в шлюпку, она развернулась и понесла Матиса к фрегату. Поднявшись на палубу своего корабля, даже не взглянув в мою сторону – прошел на мостик.

– Свистать всех наверх! Поднять паруса! Курс зюйд – вест!

Фрегат ложился в поворот, в борт его лизала бегущая аквамариновая волна, потом появилась выглаженная днищем морская поверхность, держалась какой – то миг нетронутой, зеркальной и, внезапно была стерта набежавшей рябью.

Через четырнадцать суток мы прибыли в Дублин. Здесь уже носились в воздухе запахи зимы. С моря тянуло холодной моросью, город пыхтел печными трубами, все – и причал, и крыши домов, и деревья – сверкали влагой в лучах низкого солнца. Пришвартовавшись, оставив на шлюпе Алоиза с Кроном, я отправился в торговую палату, известить о своем прибытии.

Навстречу прошла девушка, я вздрогнул – показалось, что это Джеми – но глаза были не ее, неизведанное жаркое волнение не отпускало. И вдруг понял, как необходима она в моей жизни. Наверное, Матис прав. Никто не станет разбираться с чужой бедой. Придется действовать самому. Открывая дверь дублинской компании – я уже знал, что надо делать.