«…Обратите внимание на слова: надул дымом поганым и вонючим…» Я делаю из этого вывод, что это был не дым, а водород. Водород в то время уже умели добывать. В трудах химиков XVI и XVII веков встречаются упоминания о выделении горючего газа при действии соляной или разбавленной серной кислоты на некоторые металлы, например железо или цинк… При воздействии кислоты на железо с примесью серы вполне мог получиться дым поганый и вонючий». Таким образом, мы можем предполагать, что воздушный шар был наполнен не теплым воздухом, а водородом, и изобретен не физиком Шарлем в 1883 году, а русским самоучкой Крякутным в 1731 году».
Тяжело, по крохам собирались сведения о Крякутном, а начало поискам дала рукопись А. И. Сулакадзева «О воздушном летании в России» со ссылкой на «Записки Боголепова».
Но вот некоторые ученые усомнились в честности Сулакадзева, коллекционера старинных рукописей, внука Боголепова, который служил в 1756—1761 годах полицмейстером в Рязани. M. Сперанский, В. Покровская, а совсем недавно М. Кочгура утверждают, что Сулакадзев – фальсификатор, и факт первого подъема воздушного шара в России придуман, а если и нет, то, во всяком случае, летал на шаре не русский подьячий Нерестец Крякутной, а крещеный немец Фурцель.
Что же послужило основанием такому выводу?
«Историки поначалу не обратили внимания на то, что слова «нерестец», «Крякутной» и «фурвин» в рукописи грубо выправлены… – пишет М. Кочегура. – Исправленные слова были прочитаны на увеличенном фотоснимке, сделанном в инфракрасных лучах в Лаборатории консервации и реставрации документов Академии наук СССР… И вот что обнаружилось. Под словом «нерестец» было написано слово «немец», под словом «Крякутной» – «крщеной», т. е. крещеный, а под загадочным «фурвин» написано «фурцель»…
Многие авиаторы, любители истории техники и журналисты все еще считают выдумку Сулакадзева достаточным доказательством первого в мире подъема человека на тепловом аэростате… К сожалению, факт грубой фальсификации истории воздухоплавания… остается малоизвестным даже некоторым историкам авиации…»
Вряд ли так. Думается, что если не все, то большинство советских и зарубежных историков знают об этом факте. Но он не дает никакого основания утверждать, что не в России был совершен первый подъем на аэростате.
Почему?
Да потому, что такие предположения М. Кочегуры, как «вполне возможно, что он [Сулакадзев] сам выдумал и «Записки Боголепова», – не научный довод.
Глубокий исследователь может задаться вопросом, а не потому ли Сулакадзев (или кто-то позже его?) исправил имя первого воздухоплавателя на Руси, чтобы выступить таким образом против норманистов, не желая давать им в руки еще одну сладкую косточку для утверждения, что все хорошее на русскую землю принесли варяги и их потомки немецкого происхождения. Хотя ведь до сих пор точно не установлено, кто же были варяги. Скорее всего, это был не народ, а морская рать, собранная из иноплеменников, в том числе и славян.
С завидным упорством выступает литературный критик из Петрозаводска
Л. Резников, утверждая, что «версия о полете Крякутного лопнула, как мыльный пузырь, что «разоблачения» Сулакадзева «раз и навсегда прикончили «крякутненскую» подделку»5.
Собиратель старинных книг и рукописей Сулакадзев не раз компрометировал себя, как правильно отмечает Л. Резников, приводя негативные примеры и высказывания авторитетных лиц об этом «неутомимом изготовителе фальшивых бумаг в прошлом веке». «Можно ли после всего этого хоть на грош верить Сулакадзеву, и как прикажете относиться к тем, кто ему все-таки верит?» – восклицает Л. Резников.
Критик приводит мнения о Сулакадзеве многих авторитетов, которые считали его «Хлестаковым от археологии», но вынужден оговариваться, что старые документы подделаны «почти все» или «в подавляющем большинстве».
К «меньшинству» документов, на которые не падало подозрение в подделке до 1958 года (то есть 128 лет после смерти Сулакадзева!), относилась и рукопись «О воздушном летании в России…».
В 1958 году исправление в рукописи обнаружили. Обвиняя Сулакадзева, Л. Резников делает вывод: «Решив, однако, что будет лучше, если в России полетит россиянин, Сулакадзев и поправил себя. Но эти «творческие муки“фальсификатора и позволили разоблачить его до конца. Все в его рукописи вымышлено, вплоть до фамилии деда!»
Вот так категорично ставит точку Л. Резников. Он все знает: и что думал Сулакадзев, исправляя рукопись, и что предка Боголепова у него не было. На основании поправок Л. Резников делает безапелляционный вывод, что Сулакадзев и тут полностью уличен в вымысле. Он подтверждает свою мысль еще и тем, что слова «фурвин» в русском языке вовсе нет.
К такому приговору нет оснований, кроме общего утверждения, что «Сулакадзев лжец». И есть немало сомнений в пользу достоверности рукописи «О воздушном летании…».
Сулакадзев исправил текст грубо. (Об этом не упоминает Л. Р.) А грубо исправляются только ошибки, фальсификаторы же умеют подчищать текст профессионально. В конце концов, Сулакадзев мог и переписать весь документ.
Вполне возможно, исправлено потому, что подьячий Крякутной и крещеный, обрусевший немец Фурцель были одним и тем же лицом, так как в то время фамилии давались по кличкам. А если так, то это не подделка, а, если хотите, редактирование.
Для нас, интернационалистов, не имеет значения, кто первым взлетел в России – русский, немец, мордвин и т. д.
Утверждение Л. Резникова (и других), что в русском языке слова «фурвин» нет, – правильное. Но наша страна испокон веков была многоязычной, и почему бы корень этого слова не поискать более старательно? Хотя бы обратить внимание на слова «ФУРА» (По В. Далю она же «ХУРА»). ФУРА (нем.) – большая телега, крытая парусиной. ХУРА (воет.) – большая мягкая торба для клади с каркасом из прутьев. ХУРДЖИН (воет.) – ковровый мешок, ХУРВИН – холщовый мешок.
Кто занимался родословной Сулакадзева и выяснял серьезно, был ли у него предок Боголепов? То, что не найден (кто искал?) его дневник, юридически не подтверждает факт фальсификации. Сулакадзев не обязан был прикладывать его к своей рукописи. Этого не делали и множество других исследователей старины, а только в примечаниях называли источники. Примеров тьма. Кстати, Сулакадзев ссылается не только на Боголепова, но и на записки воеводы Ваейкова.
Как видно, в рассуждениях Л. Резникова немало фантазии и нет прямых фактов, чтобы утверждать: «Кончился Крякутной, как и не было его», «материал раз и навсегда развенчал легенду о Крякутном».
Если подумать, не так безобиден этот вывод. Практически древняя история русского воздухоплавания н авиации держится на двух-трех источниках. «Прикончить» Крякутного – значит стереть память не только о нем, но и о летавшем на самодельных крыльях приказчике Островковом, о кузнеце Черная Гроза и других дерзких россиянах.
Легенда о жителе России, первым поднявшемся в небо, не развенчана, она живет более 150 лет, она гордость наша. Представим даже, что кто-то сумеет доказательно отвергнуть факт полета на «фурвине», но легенда о Крякутном все равно останется жить, как живет легенда об Икаре и Дедале, – а ведь тут сомнений нет, не могли они летать на крыльях, скрепленных воском!
Двадцать три года те, кто разделяет мнение ниспровергателей Крякутного, пытаются зачеркнуть в истории имя легендарного подьячего. И не получается6. Один из самых почитаемых в научных кругах историков авиации П. Д. Дузь, исследователь осторожный, даже очень осторожный по отношению к любому сомнительному факту. и тут не принял безапелляционного приговора Крякутному. В своей книге «История воздухоплавания и авиации в России» с предисловием академика С. А. Чаплыгина, выпущенной издательством «Машиностроение» в 1981 году, он вновь рассказал о Крякутном, поместил в книге старинный рисунок «Подъем на воздушном шаре подьячего Крякутного». И к рассказу добавил: «Сулакадзев в подтверждение приводимых им фактов ссылается на записки Боголепова и воеводы Ваейкова, но ни тех, ни других до сих пор найти не удалось. Рукопись же Сулакадзева относится к 1819 году, и достоверность описанных в ней фактов вызывает сомнения». Вдумчивый историк призывает к осторожности и сомнениям, к продолжению поиска, как бы напоминая, что было время, когда мы бросались в крайность – везде по праву и без оного утверждали русский приоритет, теперь наблюдается тенденция к другой крайности – ниспровергать. И очень жаль, что из последнего издания «Большой советской энциклопедии» убрали сведения о Крякутном. Никак нельзя поощрять людей, пытающихся без достаточных к тому оснований вытравить из памяти людей свершения россиян, ставшие легендарными.
