© Елена Горник, 2016

© Татьяна Михайловская, 2016

Корректор Людмила Морозова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Мефодий, монах

Константин, в монашестве Кирилл, его брат

Георгий, соратник Кирилла и Мефодия, их спутник

Родители братьев святых Кирилла и Мефодия

Византийский император Михаил III

Сарацинские мудрецы

Хазарский хан

Языческий жрец города Филлы

Моравский князь Ростислав

Папа Римский Андриан II

Придворные императора Михаила III

Танцовщики и слуги на пиру у сарацин

Греки-пленники у хазар

Жители города Филлы

Моравские крестьяне

Ученики Кирилла и Мефодия

Римские священнослужители и монахи

Гавань в Константинополе. Солнце клонится к закату. Блики на воде. Вдали видны Принцевы острова. На авансцене появляется Мефодий, одетый в дорожный плащ, с посохом в руке. Его сопровождает Георгий. Мефодий покидает Константинополь, куда он по просьбе царя Василия привез славянские книги. Теперь он возвращается в Моравию, где, уже после смерти Кирилла, служит архиепископом, управляя семью епархиями и проповедуя на славянском языке с благословения Папы Римского.

Мефодий (со вздохом). Прощай, Константинополь! Скоро мы сядем на корабль и покинем родную землю. Чувствую я, что больше не увижу твоего собора Святой Софии, твоей голубой бухты, твоих улочек, спускающихся к морю… Город, где учился мой любимый брат и где Господь даровал ему славянскую азбуку.

Георгий (вглядываясь в морскую даль). Да, всю жизнь он трудился не покладая рук, чтобы настал этот час обретения.

Мефодий. Я помню, какое просветленное лицо было у брата, когда он пел псалом Давида «В Дом Господень пойдем», а на следующий день в знак полного отречения от мира принял схиму под именем Кирилла. И это имя прославит его навеки! Как сейчас слышу, его последние слова в этой жизни, обращенные ко мне: «Мы были с тобой, брат, как пара волов, одну ниву возделывающих. И вот я падаю на борозде, окончив день свой…» (Печально.) Уже много лет я возделываю эту ниву один, продолжая наше дело. Тяжко мне без него, смолоду делили мы и скорби и радости, труд и покой… Он во всем был мне опорой, первым брал на себя непосильную ношу…

Георгий (утешает его). Без твоей поддержки, брат Мефодий, не мог бы Константин перевести на славянский язык столь многое – и Евангелие, и Апостольские послания, и Псалтырь, и иные священные и богослужебные книги.

Мефодий. Теперь мне предстоит продолжить эту работу. Необходимо перевести на славянский язык Ветхий Завет и еще книгу церковных правил Греческой церкви. Для этого и возвращаюсь я в Моравию. Благословенные края! Там когда-то мы с братом впервые начали учить славянской грамоте детей и обрели своих первых учеников.

Георгий. Константин ими гордился. Кто как не он мог оценить и талант и усердие ребенка, ведь сам он с самого детства тянулся к знаниям, и всех окружающих поражал его светлый ум, столь необычный в таком юном возрасте. В этом проявилась благодать Божия. Недаром в семь лет он видел вещий сон.

Мефодий. Я помню, как все это было и как были поражены наши отец и матушка…

Занавес открывается. Звучит тихая спокойная музыка. Вечер. На сцене покои богатого солунского воеводы. Полумрак. От жары окна занавешены коврами. В глубине сцены спит семилетний мальчик Константин. Раздается тихий звон. Меняется освещение. На сцену выбегают девушки, они кружатся в танце. Константин встает и внимательно всматривается в танцующих, он напряженно выбирает. Танец закончен. Мальчик подходит к девушке со свитком и берет ее за руку. Звучит тема Софии. Девушки убегают. Освещение снова меняется.

Константин-мальчик (кричит). София, София! Я выбираю только тебя!

Вбегают родители Константина.

Мать. Дитя мое, что случилось! Ты заболел?

Отец. Ты напугал нас! Что с тобой?

Константин-мальчик. Отец, матушка, я видел сон! Чудесный сон! Как будто собрались самые красивые девушки на свете, и я выбрал из них себе невесту, необыкновенную, по имени София.

Мать (задумчиво). Этот вещий сон – знак Божий. Должно быть, наш сын преуспеет в науках, раз ему суждена София, премудрость Божия.

Отец. Да, его усердие в науках отмечают все наставники. Видно, такова воля Господа, быть ему ученым.

Константин-мальчик (порывисто, искренне). Батюшка, матушка, я очень хочу учиться и уповаю на помощь Отца нашего небесного, я буду молиться и просить его, чтобы мне постичь премудрость Божию!

Звучит тема Софии. Гаснет свет. Освещение резко меняется. Яркий солнечный день. Прошло семь лет. В глубине сцены мы видим юношу Константина, склоненного над книгой. Отец в стороне читает письмо.

Мать сидит рядом и занимается рукоделием.

Мать (заботливо). Сынок, ты бы отдохнул немного, а то только учишься и молишься. Сбылся вещий сон, который ты видел в семь лет. Премудрость Божия София помогает тебе, ты так преуспел в науках, что все удивляются.

Константин (почтительно, отрываясь от книги). Матушка, я сейчас изучаю труды святого Григория Богослова и беру пример с этого великого подвижника, постигая мудрость Священного Писания.

Отец (с письмом в руках). Да, сынок, о твоем усердии к наукам и благочестии прослышали даже в столице. Нам выпала великая честь: юному императору требуется достойный соученик, усердный к наукам, добрый сердцем и благочестивый. (Обращаясь к матери.) Выбор пал на нашего Константина.

Мать (взволнованно). Чуяло мое сердце, что скоро придется нам с ним расстаться! Тесно ему в нашем гнезде. (Вздыхает.) Ничего не поделаешь, надо снаряжать его в дорогу.

Константин подходит к родителям, и отец обращается к нему.

Отец. Сын мой, тебя приглашают в столицу учиться вместе с императором Михаилом. Там ты будешь изучать математику, логику, языки древние, астрономию и музыку, все науки, какие только известны. И учить тебя будут лучшие ученые всего христианского мира.

Константин (пылко). Благодарю Вас, отец, матушка, за вашу любовь ко мне. Я никогда ее не забуду.

Родители благословляют Константина. Он набрасывает на плечи дорожный плащ, и все уходят. Занавес закрывается. Меняется освещение. На авансцене снова Мефодий и Георгий.

Георгий. Константин остался верен Софии. Ни богатство, ни знатность не прельстили его в столице. Он прославился там своей ученостью.

Мефодий (задумчиво, вспоминая). Брат мой сказал как-то, что для него нет ничего выше науки, поскольку в ней мудрость Божия. Священство принял он еще в юности, но всегда стремился к монастырской жизни. Только по настоянию императора стал он патриаршим библиотекарем при Софийском соборе и начал учить философии соотечественников и иноземцев. Я в то время уже бросил воеводство, принял монашество и жил в монастыре на горе Олимп, потому не принимал участия в его первом путешествии.

Георгий. А я, по приказу императора Михаила, сопровождал его в мусульманскую землю к сарацинам и был свидетелем Божьего чуда, когда он остался жив при таких обстоятельствах, когда другие бы наверняка погибли.