Действительно, Гошка рисовал длинные трубы, как эта, и дым обводил ясной четкой линией, как виделся ему сейчас дым из котельной в Сергиевке.
"Жаль, учительницы нет! Показал бы ей!" - подумал он.
Сергиевка - не Голубинка. Деревня большая, разбросанная или размазанная, как говорят сами сергиевцы, с десятком улиц, мощеных и грунтовых, с несколькими двухэтажными каменными зданиями, мастерскими для ремонта машин и тракторов, новой школой и Дворцом культуры. И если Голубинка, выславшая всех своих жителей в поле и на фермы, была пустынна, то Сергиевка, наоборот, не только кишела своими людьми, а и стягивала приезжих и пришлых из соседних деревень. Отсюда расходились дороги во все географические точки колхоза, отсюда бежали в разные стороны столбы с проводами, отсюда шло управление всеми сложными хозяйственными делами.
И то ли от низкого расположения деревни, то ли просто от весны, а может, и от того и от другого, Сергиевка не блистала чистотой своих улиц. Они были сверх меры грязны и мокры в этот апрельский день.
Как ни старался отец выбирать дорогу почище и посуше, их "Волга", и без того уже превратившаяся в грязно-серую, окончательно потеряла вид. Даже стекла заляпало, и "дворники" не помогали. Отцу приходилось несколько раз протирать стекла тряпкой.
- Развели грязищу! Деревня! - возмущался отец.
Но мимо шли люди, шли старые, молодые, шли дети. И никто из них не сетовал на грязь. Они просто обходили лужи и самые слякотные места. А те, что в сапогах, и под ноги не смотрели. Всем им, занятым чем-то более важным, видно, было не до грязи. Мимо них, слева и справа, спереди и сзади, проезжали машины. Проезжали тракторы и самосвалы, грузовики и "газики"-вездеходы, и все они так же спокойно и естественно переносили дорожную распутицу, как люди.
Правление колхоза помещалось в здании Дворца культуры. Только вход сбоку. Так объяснил отцу какой-то прохожий.
Не доезжая правления, отец свернул с дороги и подогнал машину к ручью.
- Вытру чуть, - сказал он. - А то вида никакого! Будто из деревни приехали, а не из Москвы...
Он взял из багажника ведро, зачерпнул воды из ручья и стал наскоро мыть машину. Грязи было немало - воду в ведре пришлось сменять трижды и потом еще дважды, чтобы окатить кузов начисто.
Гошка помогал отцу, впрочем, лишь тем, что крутился рядом. Конечно, он мог бы и сам все сделать, как отец, но из этого ничего не получилось.
- Не лезь! Я сам! Скорее управлюсь! - сказал отец, когда Гошка попытался взять ведро, чтобы наполнить его чистой водой.
И Гошка больше не лез, терпеливо ожидая, пока отец закончит мойку. Занятые делом, они не заметили, как на дороге остановился "ГАЗ-69" и двое мужчин подошли к багажнику их "Волги".
- Мартышкин труд! - сказал один из них, и только здесь отец и Гошка обернулись.
- Что? - переспросил отец. - Вы нам?
- Труд, говорю, мартышкин, - повторил мужчина. - Какой прок ее тут драить? Все одно - грязища вокруг. Москвичи, наверное? Пока до города доберетесь...
- Мы не в Москву, - объяснил отец. - К начальству здешнему... Неудобно так - грязным-то...
- А что - к начальству? Дело или как? - поинтересовался мужчина.
Оказалось, что это и был Егоров - "здешнее начальство", председатель колхоза "Первомайский".
- Не помнишь, что ль, меня? Сашка Егоров! - представился он отцу, а Гошке сказал: - Ну, а для тебя просто дядя Саша. Договорились?
- Договорились, - согласился Гошка.
Отец промолчал. Видно, не помнил.
О просьбе отца Егоров уже знал.
- Остров говорил мне. Так что подбирайте участок, стройтесь, - сказал он, переходя на "вы". - Правление возражать не будет, да и сельсовет поддержит, думаю. Как-никак вы наших мест выходец.
- Нам без воздуха трудно, - объяснил отец. - Жена болеет, у меня опять же с давлением неладно, да и вот он... - Отец показал на Гошку, к полному его удивлению.
"И опять он про маму сказал! - поразился про себя Гошка. - И про меня? И про себя? Неужели мы в самом деле все больные?"
- Ну, на парня вы зря грешите! Вон он какой молодец! - рассмеялся Егоров. - А болеть не годится. Рано нам болеть. Ведь мы, если не ошибаюсь, ровесники? С двадцать второго?
- С двадцать второго, - ответил отец. - Да времена такие. То - война, то - что!..
- Ну, война - дело такое! Всех коснулась. Нам-то что говорить? Мы живы! - заметил Егоров и поинтересовался: - А по профессии вы кто сейчас?
Отец ответил.
- Архитектор - это хорошо! - вроде одобрил Егоров. - Глядишь, и нам в чем поможете. Строимся мы сейчас много, а проекты часто никудышные спускают. Все по старинке делают, а нам никак нельзя по старинке!.. Так что мы в таких земляках, как вы, заинтересованы!
Они еще о чем-то поговорили с отцом, и Егоров заторопился:
- Пора нам. Может, с нами хотите? Здесь ребята у нас сад отгрохали. Загляденье!
Отец пробовал отказаться ("Некогда, торопимся мы..."), но сразу же передумал:
- А пожалуй. Если ненадолго...
По пути к машине он шепнул Гошке:
- Поедем и в самом деле. А то еще обидится. А ведь от него, брат, все зависит!
- Это рядом совсем! - крикнул председатель, садясь в свою машину. Двести метров... Посмотрите, порадуетесь. Отменный сад! В прошлом году первый урожай сняли... Я ведь по образованию садовод. Кое-что смыслю. Поехали, поехали!
8
Сад был при школе, вернее, за ней. Он тянулся по склонам двух холмов и уходил куда-то вверх, невидимый снизу.
Гошка никогда не бывал в садах, да еще таких больших. И сразу столько деревьев ему видеть не доводилось - ровно посаженных, почти одинакового роста, с одинаково белыми, как у березок, стволами.
По всему саду рассыпались ребята. Их было так много - с лопатами, граблями, вилами, ножами, что, будь ты и самый отличный ученик, не сосчитаешь. Ребята рыхлили землю, обрезали ветки, грузили на носилки и тачки мусор, жгли в овраге прошлогоднюю листву и траву и просто галдели, как галдят на весеннем солнце птицы. Много среди них было ровесников Гошки и даже, как ему показалось, совсем маленьких мальчишек и девчонок.
Один из мальчишек - самый маленький - тащил неподалеку от Гошки пустые носилки. Мальчишка спотыкался - носилки были большие и неудобные для одного человека. Две ручки носилок тащились по земле, одна болталась в воздухе, и лишь за последнюю двумя руками уцепился мальчишка.
