В городе Тимка был дважды с матерью и оба раза замечал: разобьют сквер, дорожки по нему проложат, даже асфальтом или битым кирпичом покроют, а после начинают другие протаптывать. Покороче да поудобнее! А что бы сразу такие проложить!
Как-то он об этом даже самому Нилу Васильевичу сказал.
- А пожалуй, ты прав, - согласился Нил Васильевич. - Наблюдательный!
Тимка подошел к крайнему дому. Возле магазина толпились женщины. Они о чем-то перешептывались, поглядывая на Тимку. Но Тимка не обратил на них особого внимания.
Посреди улицы стояла новая "Волга" с раскрытыми настежь дверцами. Вокруг нее прыгал молодой шофер в модной кепке, без пальто, в синем свитере с оленями. Он со злостью поочередно захлопывал дверцы машины и как-то весело чертыхался.
Когда Тимка остановился у машины, шофер будто обрадовался.
- Ведь это же надо подумать! - сказал он, разводя руками и явно обращаясь к Тимке. - Какую красотищу соорудили, а двери ни к черту. Космос, понимаешь ли, кибернетика всякая, а дверной замок не можем! Куда годится?
- Их тише надо, - посоветовал Тимка. - Я в городе видел. Там таксисты говорят: спокойно надо, мягко закрывать...
Шофер уже сел за руль и собрался закрыть последнюю дверцу, как вдруг посмотрел на Тимку и поинтересовался:
- Ты ведь Матвеевны сынок? Вам, что ль, письмо от папаньки с заграницы пришло?
Тимка опешил.
- Не знаю, - неуверенно сказал он.
- А я слышал, - подтвердил шофер. - Болтают бабы, будто так. Ну, будь здоров! Тебе хорошо, брат! Маленький еще! Никаких забот!
Он рванул "Волгу" и ринулся по деревенской улице к мосту.
Тимка посмотрел на удаляющуюся машину, постоял с минуту и решил все же пойти к матери узнать про письмо.
Про себя подумал: "И этот про письмо говорит. Шофер, а шоферы все знают".
Задним двором он направился к теплицам. Дороги здесь не было, пришлось пробираться по снежной целине. Хорошо хоть, что снег неглубокий.
Попав в первую теплицу, Тимка очутился в мире летней зелени, яркого света и парного запаха земли. Здесь буйно росли лук, укроп, зеленела петрушка. Подтянутые к белым палочкам, тянулись к свету огуречные плети, чуть заметные в черноземе, виднелись ростки рассады помидоров. Пройдут считанные недели, и рассаду пересадят в парники, чтобы она росла под настоящим весенним солнцем.
А огурцы появятся в теплицах и того раньше: уже в начале марта мать обычно приносит Тимке первый свежий огурчик.
- Твое любимое, Тимок, - говорит. - И папка твой любил. С сольцой объедение!
И пусть этот огурчик бывает немного водянистым, покрытым колючими бородавками, все равно - он самый вкусный. Первый!
Тимка обошел пять теплиц, даже в ту заглянул, где шампиньоны круглый год выращивают, но матери не нашел.
- Она небось в конторе. С утра еще туда пошла, - объяснила Тимке тетка Матрена. - Беда у нас с удобрениями. Словно из горла чужого выдираем. Будто для себя! А тля да всякая мерзость ползучая не ждет. Мигом все теплицы заселят... А может, мамка твоя к Нилу Васильевичу подалась? Тоже может быть...
- В райком?
- А что? И в райком...
Тимка отправился домой.
"Поздно, - решил он. - Дров надо наколоть да уроки еще. Гулять и так уже не придется. А про письмо узнаю и вечером. И почему они все говорят, что от папаньки оно? Разве так бывает?"
Обратно, к дому, Тимка шел ближним путем. За стенами длинного, недавно выстроенного кирпичного скотного двора глухо мычали коровы. Учуяв приятный запах парного молока, Тимка вспомнил, что ничего не ел с утра. На большой перемене с Сашей Водяниным проболтал, а после уроков в живом уголке провозился.
Возле колодца сидел на снегу соседский малыш Вовка, укутанный с ног до головы так, словно на улице стоял лютый мороз.
Вовка брал голой левой рукой снег и пихал себе в рот.
Тимка молча посмотрел на Вовку и сказал по-взрослому:
- Тебе хорошо, брат! И папка у тебя есть, и мал ты еще! Никаких забот!
4
...А посему приказываю: выдать Февралевой М. М., как вдове,
потерявшей двух мужей в борьбе за Советскую власть, матери-одиночке,
имеющей сына в армии и малолетку при себе, и учитывая ее заслуги в
труде, пять стандартных бревен для ремонта избы и поручить этот
ремонт бесплатно строительной бригаде совхоза.
И з п р и к а з а д и р е к т о р а с о в х о з а.
5
У всех ребят в совхозе были отцы. У каждого мальчишки, у каждой девчонки - отец. Один. А вот у Тимки было сразу два отца, но только оба неживые. Их фотографии висели дома на самом видном месте. Справа - первый папка. Слева - второй. Это мать их так называла. "Вот наш первый папка хорошо учился, круглым отличником был". Или: "А помнишь, что тебе наш второй папка говорил?"
И Тимка тоже с малых лет привык так говорить: "первый папка", "второй папка".
Правда, однажды ребята пробовали поспорить с Тимкой:
- Не бывает двух отцов сразу! Первый и не твой вовсе! Просто он мужем твоей мамки был...
- Нет! Он - тоже мой! - не согласился Тимка.
Тимка был искренне убежден в этом.
Первого папку Тимка никогда не видел живым, но знал его хорошо, будто жил с ним вместе. А на самом деле вместе с ним жил Петя, старший брат Тимки. Целый год жил, как говорит мать. Но сейчас Петя совсем большой, взрослый. В этом году ему двадцать лет будет. Как-никак в армии служит. А служит Петя за тридевять земель, на Севере, в городе с очень трудным названием - Сыктывкар.
Тимка знает, что в городе Сыктывкаре бывают ночи совсем-совсем светлые, как днем. Они белыми называются. И еще, что там есть улицы, на которых тротуары не каменные, как в их областном городе, а деревянные. И еще, что возле города Сыктывкара есть две большие реки, в которых водится большая рыба, плавают большие пароходы, а буксиры тянут плоты из леса длиной в целый километр.
Это все мать Тимке рассказывала. Вот только как называются эти реки, Тимка забыл. Когда Петя опять приедет домой в отпуск, Тимка обязательно у него спросит. И тогда уж постарается не забыть. Ведь это и для географии ему пригодится...
Первый Тимкин папка воевал на войне. Много лет воевал и был жив, а под самый конец войны его убили. Это самое обидное - погибнуть под конец войны. И где похоронен он, никто не знает. Потому что убили его в другой стране, которая называется Чехословакией. Это значит, что папка не только за нашу страну воевал, а и за Чехословакию.
