Либнэ-Дынгыль после получения известия о поражении раса Ысламо у Анцокии, о сожжении церкви Уосэн-Сэгэда и безнаказанном разбое Граня в Доуаро и граничивших с этой провинцией округах поспешно стал сзывать полки и формировать новую армию, во главе которой поставил правителя округа Ангот раса Тэкле-Ийесуса. {139} Костяк армии составили отряды из Тигре и Ангота. Тридцать тигрейских военачальников и наместники округов: из Шире - Сэмаил, из Цэлемта - Абрахам, из Хамасена и Кыдда - Кыфле, из Годжама - Гийоргис, из Бэгэмдыра - Йисхак - и многие другие привели с собой многочисленные полки, и каждый из них - как сообщает не без преувеличения арабская хроника - возглавлял не менее 10 тыс. солдат. К этой армии присоединился рас Ысламо, которому император хотя и простил поражение, но, не забыв потери войск, не доверил на этот раз командования. Рас Тэкле-Ийесус решил захватить врасплох армию неприятеля и атаковать ее с тыла. Он рассчитывал, что армия Граня, захватив уже достаточно трофеев, начнет отходить через Доуаро, а он с войском двинется вслед за ними и будет преследовать их далеко за пределами империи. Однако имам был прекрасно информирован через своих людей, находившихся в близком окружении командования императорской армии, обо всех планах Тэкле-Ийесуса. Захваченной врасплох оказалась не армия Граня, а войска Тэкле-Ийесуса, которые, проснувшись на рассвете, увидели перед собой будто из-под земли выросшие мусульманские полки, приведенные к лагерю хорошо знавшими местность проводниками. У императорской армии не оставалось никаких шансов. Погибли рас Тэкле-Ийесус и рас Ысламо, погибли или оказались в плену все вышеперечисленные наместники. На поле боя осталось 130 военачальников из Амхара и Тигре. Эфиопская армия потеряла все свое снаряжение. Это сражение вошло в историю под названием битвы у Айфэр. После нее феодалы Доуаро прекратили сопротивление и подчинились власти имама.
За армией Граня уже тянулся огромный обоз трофеев. Много разной добычи и пленных приходилось на каждого солдата. Воины имама уже хотели возвратиться домой. Однако на этот раз имам не допустил превращения "священной войны" в грабительский набег. В узком проходе между скалами он остановился и приказал рубить головы всем, кто оставит при себе больше добычи, чем может унести один мул. В округе племени майя, который не был разграблен из-за страха перед отравленными стрелами, воины имама с плачем и криками бросали добычу, чтобы {140} идти дальше в "священный" поход. Теперь целью похода был плодородный и урожайный округ Уорэба, поблизости от Уодж, являвшийся житницей империи.
УОСЭН-СЭГЕД
Либнэ-Дынгыль, войска которого потерпели очередное тяжелое поражение, отступил из округа Уодж и не стал давать сражения находившемуся неподалеку Граню. Его войска понесли очень чувствительные потери и не были способны к следующему сражению. Император Эфиопии, находясь от Граня на расстоянии только одного перехода, смотрел в отчаянии на дым пылавшей императорской резиденции в Гэбэрге, где родился его отец, император Наод. Свою же резиденцию в Бадуки поджег он сам, чтобы она не досталась врагу. Император выступил в направлении Дамот, куда подходил с войсками бывший регент Эфиопии, крупный амхарский военачальник Уосэн-Сэгэд, нэгаш Годжама (по некоторым документам - нэгаш Дамота). Престарелый Уосэн-Сэгэд был окружен в Эфиопии всеобщим уважением. Можно с уверенностью сказать, что он пользовался авторитетом если не большим, чем император, то равным ему. Мудрость и справедливость снискали Уосэн-Сэгэду огромную популярность, выражением которой было его прозвище, распространенное в народе: Йедыха-Аббат - "Отец бедных".
Встреча Уосэн-Сэгэда с императором произошла вскоре после разорения армией Граня плодородного округа Уорэба и сожжения Гэбэрге. Теперь инициативу дальнейшей политической и военной деятельности взял в свои руки Уосэн-Сэгэд. Прежде всего он направил Граню письмо, в котором сообщал о своем прибытии в армию, одновременно советуя имаму покинуть пределы Эфиопии и довольствоваться прежними успехами. "Победа не вечна,- писал Уосэн-Сэгэд,- достаточно тебе и того, что ты совершил. Возвращайся домой. Ты твердишь сам себе: я обратил в бегство императора у Шынбыра-Куре, я сделал то же самое в Анцокии, в округе Зари я уничтожил императорские войска. А теперь перестань обманывать сам себя: императорские силы восстановлены. У императора многочисленная армия, какой ты не видел и не знал {141} прежде - это народы гураге, гафат 2, люди из Дамота, Ыннарии, Зейта, Джиммы... Возвращайся с золотом и добычей к себе... Я тот, кто убил твоего старшего брата... Не думай, что я буду таким же военачальником, каких ты встречал до сих пор. Я - Уосэн-Сэгэд". Ответ Граня звучал так же высокомерно: "Мы не боимся рабов, так как знаем их. А ты, если ты такой, каким считаешь себя - мы на твоей земле,- сражайся за нее".
Вступление в войну Уосэн-Сэгэда подняло дух в армии императора и смутило неприятеля, тем более что как раз заболел имам, а в дополнение ко всему приближался сезон ливней 1531 г. и воины Граня вновь возымели большое желание вернуться в родные края. Таким образом, стратегический план Уосэн-Сэгэда имел большие шансы на успех. Он намеревался разделить императорскую армию. Одна ее часть под командованием самого императора должна была направиться в горную местность Дамота и, блокировав проходы, ведущие в глубь этой области, не пропускать армию Граня. Вторая часть войск, возглавлявшаяся Уосэн-Сэгэдом, должна была пройти через округа Уодж и Доуаро в направлении Адала и нанести удар Харэру, столице султаната, совсем лишенной какой-либо военной защиты. Уосэн-Сэгэд рассчитывал вызвать разделение армии Граня, часть которой двинулась бы за императором в Дамот, а часть или даже вся армия вынуждена была бы покинуть пределы империи, чтобы защитить собственную территорию. Разделенный таким образом на два отряда противник должен был потерпеть поражение. Однако в округах, где велись военные действия, влияние Граня уже стало значительным. Слишком много феодалов по принуждению или подкупу перешло на сторону Граня и теперь боялось мести императора. Поэтому они не только донесли Граню о стратегических планах командования императорских войск, благодаря чему имам избежал задуманной Уосэн-Сэгэдом засады, но также за высокие должности и богатство указали узкие {142} и малоизвестные проходы в горах Дамота, по которым вражеская армия прошла и напала внезапно с тыла на императорский корпус, охранявший главный путь, ведший в этот округ. После ожесточенного боя врукопашную в горном ущелье еще раз разбитая императорская армия поспешно отошла в Уодж и Доуаро, чтобы объединиться с Уосэн-Сэгэдом. За ней по пятам двигалась победоносная армия Граня, грабя Дамот и Доуаро, Уодж и Фэтэгар. Все церкви и монастыри в этих местностях были сожжены, ничего не осталось от богатых торговых населенных пунктов, встретившихся на их пути. Хозяйственные и культурные ценности процветавшей империи обращались в пепел. 17 июля 1531 г. солдат Граня по имени Абубэкэр поджег знаменитый монастырь Дэбрэ-Либанос. В огне сгорели рукописи, собиравшиеся в течение веков, были разграблены драгоценные предметы религиозного культа, сокровищница размещавшейся здесь издавна резиденции ычэге. Часть монахов, не вынеся зрелища гибели своего монастыря, духовной столицы империи, бросилась в пламя. В конце концов область Шоа и округ Уорэба также подчинились Граню.
Уосэн-Сэгэд отдавал себе отчет в том, что оставление императором позиций в Дамоте равноценно сведению на нет его стратегических планов. Однако он решил скорее погибнуть, чем прекратить борьбу, и, невзирая на сезон ливней, готов был дать бой Граню. Имам Ахмед вопреки мнению большинства своих военачальников и желанию своей армии, насытившейся трофеями и военными трудами, тоже не помышлял о прекращении борьбы. Под дождевыми потоками, по грязи, в которой увязали лошади и мулы, скользкими горными тропами, без отдыха, вел Грань свое войско навстречу армии Уосэн-Сэгэда, бросив даже артиллерию, увязшую в болотистой местности. Он полагал, что крайне тяжелый для передвижений сезон ливней будет способствовать решительной победе над эфиопскими войсками, деморализованными последним поражением в Дамоте. Уосэн-Сэгэд шел ему навстречу. Императорские войска переправились через опасно поднявшиеся воды в реке Аваш, на что до этого никто в Эфиопии не решался. Переправа осуществлялась на лодках, спешно построенных несколькими европейцами {143} генуэзцами, каталонцами, греком, баском и немцем,- которые, освободившись некогда из мусульманского плена, оказались в империи и остались при дворе Либнэ-Дынгыля. Уосэн-Сэгэд направился к горе Бусат, чтобы там на выгодных позициях дать бой Граню. Однако не успел. Войска имама Ахмеда подошли раньше, чем их ожидали, и Уосэн-Сэгэд вынужден был принять бой. Первая атака мусульманского войска была отражена, потом последовали вторая, третья, четвертая и пятая. Наконец, гэрад Шамун возглавил новую атаку мусульман и сломал строй неприятеля. Тогда в бой вступил сам старец Уосэн-Сэгэд. Ему подвели коня, и с копьем в руке он повел в бой свои пошатнувшиеся ряды, воодушевляя их криком и заражая собственным примером. Навстречу двигались мусульманские отряды, во главе которых мчался на коне с саблей в руке гэрад Абид. Уосэн-Сэгэд атаковал его и насквозь пронзил левое плечо, но копье при этом сломалось, а меч он не успел извлечь, и в этот момент гэрад Абид нанес ему удар саблей по шее. Уосэн-Сэгэд свалился с коня. Тут же раздался крик в мусульманских рядах: "Уосэн-Сэгэд мертв!" Напрасно призывал годжамский нэгаш своих солдат: "Продолжайте сражаться, я жив!" После стольких поражений падение с коня знаменитейшего из полководцев потрясло императорских солдат. Они не сражались больше с таким воодушевлением. Бой был проигран. И снова остались лежать на поле боя наиболее преданные императору военачальники, и среди них аззаж Тэклэ-Хауарьят, наместники Ындэрты и Лалибэлы, всего около 30 деятелей империи. Уосэн-Сэгэд, по одним сведениям, погиб сразу после падения с коня, убитый гэрадом Абидом, по другим - после битвы, когда сопротивлялся пленению. Его смерть была огромной утратой для империи. Ибо не было среди знати и при эфиопском дворе человека, равного ему по авторитету.
