Вследствие большого недостатка взрывателей пришлось даже пустить на снаряжение 76-мм гранат старые "ударные трубки обр. 1884 г.", случайно оставшиеся на хранении в артиллерийских складах - более миллиона штук. В этих трубках сделаны были кое-какие переделки, уменьшавшие до некоторой степени вероятность преждевременных разрывов.

Затем по идее той же ударной трубки были спроектированы; латунная ударная трубка обр. 1915 - 1916 гг., очень простая по работе, и взрыватели марок 1ГМ, 13ГМ, 14ГТ и 13ГТ. Но все они не гарантировали от случайных взрывов (в канале орудия) "большого" капсюля с гремучей ртутью, являлись суррогатом безопасных взрывателей и допускались лишь по крайней необходимости.

Впрочем, благодаря большой осторожности и стремлению русских специалистов артиллерийской техники вводить на вооружение только совершенные образцы, выдержавшие всесторонние испытания, преждевременные разрывы снарядов не имели такого массового характера, как во Франции. По статистическим сведениям, собранным в Арткоме ГАУ, в русской артиллерии за весь период войны 1914 - 1917 гг. произошло лишь около 300 преждевременных разрывов в канале 76-мм пушек при стрельбе фугасными снарядами с русскими взрывателями и ударными трубками, а всего за время войны произошло около 450 преждевременных разрывов фугасных снарядов в орудиях не только 76-мм, но и 107-мм, 122-мм и 152-мм калибров. Если даже считать, что за три года войны русская артиллерия потеряла разорвавшимися и испорченными от недоброкачественных снарядов и взрывателей около 400 полевых 76-мм пушек, а французы за два года войны потеряли от тех же причин около 6 000 полевых 75-мм пушек, то язык этих цифр достаточно красноречиво свидетельствует о том., что русские 76-мм снаряды и взрыватели даже суррогатного типа были в общем прочнее и безопаснее французских.

Как бы то ни было, но армия, давая правильную оценку чугунным гранатам французского образца - некоторая опасность при стрельбе от возможных преждевременных разрывов в канале орудия и слабое фугасное действие, стала с осени 1916 г. просить не присылать ей это "дерьмо" (так называли чугунные гранаты в армии, так называл их и сам начальник ГАУ Маниковский){327}, а вместо них давать попрежнему стальные гранаты или шрапнели (желание иметь опять в боевом комплекте больше шрапнелей, чем гранат, усилилось с 1916 г., когда стали предпринимать прорывы укрепленной полосы противника с переходом в наступление).

Гранаты французского образца имели взрыватели двух типов - с замедлением и без замедления. Русские артиллеристы лучшей гранатой считали, как по фугасному действию, так и моральному впечатлению, мелинитовую гранату московского изготовления (организацией ген. Ванкова) с французским взрывателем без замедления.

Граната с взрывателем с замедлением, благодаря замедлителю, разрывается через определенный промежуток времени после удара - при угле падения 15° и менее с рикошета в воздухе, а при стрельбе на дистанцию свыше 4 км (т. е. при угле падения более 15°) большая часть гранат зарывается в землю, где дает безвредный подземный разрыв. Поэтому в "Описании действия и указаниях для применения 76-мм гранат с ударной трубкой (французского образца) с замедлением"{328} говорилось, что стрелять гранатой с замедлителем на дистанцию свыше 4? км нельзя, а на 4 - 4? км нежелательно.

Действие гранаты с взрывателем с замедлением по проволочным заграждениям, что рекомендовалось официальными наставлениями, не оправдалось. Гранаты эти, разрываясь с рикошета (на небольших дистанциях) в воздухе, рассекали проволоку осколками, не столько при этом ее расчищая, сколько спутывая. Между тем та же граната с замедлителем хорошо служила для обстрела живых целей на небольших дистанциях (не свыше 3 - 4 км). Действие ее осколков, в связи с моральным эффектом при разрыве, служило верным средством поднять противника, залегшего под шрапнельным огнем. Для обстрела живых целей на средних и больших дистанциях нельзя было в полной мере использовать гранаты за неимением к ним трубок двойного действия, которые позволили бы разорвать гранату в воздухе, до углубления ее в землю. Небольшие партии гранат с 28-сек. дистанционными трубками стали получаться в конце 1916 и в 1917 г., но их было так мало, что они применялись лишь для стрельбы по самолетам. Для разрушения проволочных заграждений лучшим снарядом являлся ударный фугасного действия (без замедлителя), производивший разрушение и выбрасывание кольев, а с ними и разрыв проволоки.

Наиболее надежными взрывателями считались безопасные взрыватели марок 3ГТ, 4ГТ и 6ГТ.

Для увеличения осколочного действия гранат по живым целям пытались делать надрезки на внутренней поверхности корпуса снаряда, чтобы получить осколки более правильной формы и достаточно крупные, но лучшим средством считалось введение специального мгновенно действующего взрывателя. Образец такого взрывателя разрабатывался в Арткоме, но до конца войны русская артиллерия мгновенно действующего взрывателя не получила.

При взрывателе мгновенного действия снаряд взрывается, едва прикоснувшись земли, вследствие чего все его осколки летят в разные стороны, не зарываясь в землю и нанося вокруг сильное поражение. Для разрушения же различных сооружений такой взрыватель непригоден, а необходим, наоборот, взрыватель с замедлением, чтобы снаряд успел несколько углубиться в преграду и, разорвавшись внутри ее, мог взрывом произвести более сильное разрушение.

Наиболее правильным решением вопроса было бы введение универсального взрывателя с переменным замедлением, идея создания которого зародилась в конце войны у некоторых членов Арткома, но не была осуществлена.

Дистанционные 22-сек. трубки сокращали дальность стрельбы из 76-мм полевой пушки шрапнелью до 5? км, тогда как германские шрапнели с трубкой двойного действия имели досягаемость до 7? км.

Производство дистанционных трубок очень сложно и капризно, требует как большой точности работы и специального оборудования, так и особо обученного технического персонала.

Чрезвычайные затруднения встретились при установлении производства трубок более длинного горения. Выпуск дистанционных трубок 28-, 34- и 36-сек. начался, и то небольшими партиями, лишь в конце 1915 г.

В 1914 - 1915 гг. поступило очень немного и 22-сек. дистанционных трубок. Недостаток в них был так велик, что пришлось решиться на крайние меры.

Председатель Особой артиллерийской комиссии распорядился перебрать все забракованные дистанционные трубки, изготовленные для России заводами Эргардта и Шнейдера еще в 1905 г. по заказам во время войны с Японией, и все мало-мальски годные трубки пустить на приготовление шрапнельных 76-мм патронов, а негодные исправить.

Кроме того, он же поручил Арткому изыскать средства к применению дистанционных трубок обр. 1891 г., оставшихся от старой артиллерии, к 76-мм шрапнелям. Произведенные опыты применения старых трубок дали сравнительно хорошие результаты, но осуществлять эту меру признавалось нежелательным вследствие технических недостатков, и, главным образом, потому, что с этими трубками получалась значительно меньшая дальность, чем с 22-сек. трубками. Опасались, что снабжение артиллерии подобными снарядами еще с меньшей досягаемостью, чем с 22-сек. трубками, может повлиять весьма неблагоприятно на моральное состояние войск. Однако, верховный главнокомандующий по этому вопросу положил 26 апреля 1 91 5 г. следующую резолюцию:

"Несмотря на доклад военного министра и генерал-лейтенанта Маниковского, ...я все-таки признаю, что ввиду критического положения из-за недостатка патронов в артиллерии, даже патроны со старыми трубками нам крайне необходимы. Поэтому прошу безотлагательно приступить с полной энергией к изготовлению сих патронов".{329}

Только осенью 1916 г. армия получила первую большую партию (около миллиона) 36-сек. дистанционных трубок, с которыми дальность получалась до 8 - 9 км, но пользоваться этими трубками приходилось с помощью таблиц, почему они могли применяться лишь в тех случаях, когда не требовалась спешность в ведении огня. И, например, стрельбу шрапнелью по движущимся целям приходилось вести попрежнему с 22-сек. трубками на дистанцию лишь до 5? км.