"Данные интендантства о числе нижних чинов, состоящих на довольствии, привели наштаверха к выводу, что на каждого бойца приходится 2 - 3 нижних чина в тылу"...
Далее дегенверх в своем отношении к начальникам штабов приводит дословно содержание собственноручной записки Алексеева от 10 (23) октября 1916 г.:
..."Полевой интендант говорит, что он кормит от 5? до 6 миллионов ртов на фронте (не считая внутренних округов). Бойцов мы набираем около 2 миллионов...
"Одного бойца обслуживают 2 тыловых человека. По нашей даже тяжелой организации тыла должен на 3 - 4 бойцов быть один тыловой служащий. Это соотношение, если оправдается, будет только официальным. Действительность превзойдет эти расчеты, ибо каждая войсковая часть имеет свои негласные склады, обслуживаемые людьми из строя; каждая войсковая часть имеет немало людей "в пути", посланных за покупками, с разбитой повозкой, в различных мастерских.
"Все это создает безотрадную картину нашего пополнения. Нам из центра говорят, что дали для армии 14 миллионов, убыло из них 6, что армия располагает 8 миллионами, а мы все продолжаем просить ввиду действительно сильного некомплекта в строевых частях пехоты.
"Необходимо потребовать от армий и фронтов сведения, сверенные с интендантскими данными, о числе состоящих на довольствии: а) в строевых частях, показав отдельно войсковые штабы, управления, учреждения (лазареты, госпитали), б) в штабах и управлениях, принадлежащих армиям и фронтам, в) в тыловых учреждениях и войсках - по их категориям, г) в организациях, питающихся попечением интендантства...
"Сбор этих сведений укажет, куда нужно будет обратить усилия, чтобы в массе самой армии извлечь укомплектования и уменьшить различные тыловые учреждения"{278}.
***
Пополнение конского состава в артиллерии производилось из передовых и тыловых конских запасов и ремонтных депо, куда лошади набирались во время войны, главным образом, путем реквизиций, причем ввиду наступившего ко второму году войны заметного истощения конских ресурсов при распределении лошадей по войсковым частям мало считались не только с разбивкой лошадей по сортам - верховые, упряжные артиллерийские, обозные, но и вообще с их качеством.
В первое время маневренного периода войны убыль лошадей в артиллерии была довольно значительная, в особенности в конной артиллерии, лошади которой несли очень тяжелую работу.
Во время неудачного похода 1 -и русской армии в Восточную Пруссию в августе - сентябре 1914 г. лошади конницы этой армии, в том числе конной артиллерии, бывали под седлом и в упряжи ежедневно от 6 до 20 - 22 час., нередко до полуночи и дольше. В такой тяжелой службе виноваты были отчасти начальники, недостаточно заботившиеся о сохранении сил лошадей. Поход лошади выдержали довольно хорошо, так как в Восточной Пруссии получали корм без всякой нормы: на полях стояло много овса в снопах, а в деревнях, на хуторах были большие запасы прекрасного сена и зернового фуража. По возвращении же в Россию лошади попали на плохой корм и от сильного изнурения стали сдавать, особенно лошади, поступившие по мобилизации.
В общем же артиллерия действующей армии не испытывала особой нужды в лошадях, так как в 1915 г. война приняла позиционный характер, сохранив его до самого конца войны на русском фронте в 1917 г. В период "позиционного сиденья" артиллерийскими лошадьми пользовались для хозяйственных работ в тылу; во время боевых действий этого периода лошади являлись отчасти даже обузой для батарей. Но если бы удались глубокие прорывы неприятельской укрепленной полосы и война обратилась бы в маневренную, то некомплект лошадей в артиллерии и пониженное их качество дали бы себя остро почувствовать.
После февральской революции, в связи с общим развалом во всех отраслях народного хозяйства, множество лошадей погибло от отсутствия корма и недостатка надлежащего ухода.
Обеспечение русской армии артиллерией
Русская армия выступила на войну, будучи весьма слабо обеспеченной артиллерией.
Между тем с первых же боевых столкновений война резко подчеркнула огромное значение артиллерии. 3 течение многих лет до мировой войны считалось бесспорным, что ружейный огонь и значительно усиливший его огонь пулеметов во много раз губительнее артиллерийского огня. С самого начала мировой войны выяснилось, что артиллерийский огонь, несмотря на самое широкое применение пулеметов, является самым уничтожающим и наносит наибольшие потери.
В русско-японскую войну потери от пули (винтовки и пулемета) в русской армии составляли 86% и лишь 14% от артиллерийских снарядов; через 10 лет в 1914 г., в начале мировой войны, наоборот, потери от артиллерийского огня доходили до 75% и в среднем уже в три раза превышали потери от ружейного и пулеметного огня.
По данным санитарного управления главной квартиры французской армии, за весь период мировой войны потери в главных сражениях распределялись так (в процентах){278}:
Потери от снарядов (и ничтожные от ручных гранат) - 67
Потери от пуль (ружейных и пулеметных) - 23
Потери от других причин - 10
В позиционный период войны в 1915 - 1917 гг. артиллерия, в особенности тяжелая, получила почти решающее значение на всех театрах военных действий, так как только ее огнем могли уничтожаться все преграды и сильные укрепления, создаваемые с применением не только земли и дерева, но и бетона, железа и стали.
Первенствующей ролью артиллерии, явно обнаружившейся с начала войны, объясняется интенсивное и непрерывное во все время войны увеличение численности артиллерии, как такого рода войск, который оказался наиболее могущественным.
Количественное увеличение русской артиллерии показано в табл. 15.
Из таблицы видно, что за время войны общее число русских батарей увеличилось на 95%, т. е. почти удвоилось, а число орудий в строю в общем увеличилось лишь на 45%, что объясняется снижением числа орудий в батарее в полевой легкой артиллерии с восьми орудий до шести и даже до четырех, а в некоторых тяжелых батареях - до двух. Наибольшее увеличение, как и следовало ожидать, замечается в отношении тяжелой артиллерии - с 60 полевых тяжелых батарей до 276, а с добавлением батарей осадно-позиционного типа до 389 батарей, т. е. на 648%, или почти в 7 раз. Между тем полевая артиллерия по числу батарей увеличилась в общем лишь на 65%, т. е. менее чем вдвое, причем число батарей легкой и конной артиллерии увеличилось на 50 - 53%, горной - на 78%, а гаубичной - на 162%, т. е. более чем вдвое. Чрезвычайное увеличение гаубичной артиллерии по сравнению с другими родами полевой артиллерии вызвано было, с одной стороны, бессилием легких и конных пушек, имеющих настильную траекторию, против укрытых целей; (с другой стороны, необходимостью иметь более мощный снаряд для разрушения солидных сооружений, создаваемых в период позиционной войны.
Процент гаубиц в тяжелой артиллерии должен быть еще выше, чем в полевой. Между тем данные табл. 15 свидетельствуют, наоборот, что в русской артиллерии в конце войны пушечных тяжелых батарей (полевой тяжелой и позиционной осадной артиллерии) было 234 с 882 пушками, а гаубичных - лишь 155 с 548 гаубицами, т. е. гораздо меньше, чем пушечных, тогда как в начале войны при общем ничтожном количестве полевой тяжелой артиллерии все же гаубичных батарей - 41 - было больше, чем пушечных - 19. Такое странное несоответствие в увеличении числа тяжелых батарей объясняется необходимостью восполнения крайнего недостатка тяжелой артиллерии всякими сколько-нибудь подходящими орудиями, не особенно считаясь ни с образцом, ни с тем, будет ли это гаубица или пушка,- лишь бы по калибру был достаточно мощный снаряд или начальная скорость орудия позволяла бы получить порядочную дальность. Поэтому в состав тяжелой артиллерии было включено много пушечных батарей, вооруженных такими устаревшими пушками, как 107-мм обр. 1877 г. и 152-мм крепостные в 120, 190 и 200 пуд; обр. 1877 и 1904 гг., 120-мм и 155-мм французские 1878 и 1877 г., 9-дм. (229-мм) береговые 1867 г., 60-фун. (127-мм) английские, 10,5-см японские, 120-мм пушки Обуховского завода т Виккерса. Впрочем, в составе тяжелой артиллерии были гаубичные батареи (10 батарей), вооруженные также устаревшими береговыми 9-дм. (229-мм) и 11-дм. (280-мм) мортирами обр. 1877 г. (см. примечание 3 к табл. 15). Если исключить все перечисленные батареи и принять во внимание только батареи, вооруженные орудиями более новых образцов, то получится, что в составе русской тяжелой артиллерии было к концу войны 67 пушечных батарей с 224 орудиями и 145 гаубичных батарей с 528 орудиями, т. е. почти 70% от всего числа тяжелых батарей составляли гаубичные батареи, а пушечных-тяжелых батарей было лишь около 30%.
