Такое выделение артиллерийской части считали "жизненно необходимым" и некоторые начальники штабов армий (шести армий). Однако укоренившееся в генеральном штабе предубеждение в возможности работы каких-либо органов армии без непосредственного руководства офицеров генерального штаба одержало верх. Наштаверх Алексеев, опираясь на отрицательное заключение меньшинства начальников штабов армий, названных им "наиболее вдумчивыми и опытными", отклонил представление Упарта об образовании артиллерийских отделов в штабах армий, подписав все же в апреле приказ{170} о дополнении Положения о полевом управлении несколькими статьями, конкретизирующими обязанности заведующего артиллерийской частью и служащими для него руководством с целью правильной постановки дела артиллерийского снабжения армии.

В сентябре 1916 г. была изменена ст. 292 того же Положения об обязанностях начальника артиллерийских снабжений армий фронта. Согласно этой статье, в измененной редакции, начартснаб армий фронта должен был руководить обеспечением боевого снабжения и распоряжаться производством работ по вооружению укрепленных пунктов в тыловом районе и связанных с ними хозяйственных операций. Обязанность начартснаба - давать для руководства войскам фронта "указания по правильному использованию артиллерии в техническом отношении" - была исключена по новой редакции ст. 292{171}.

В январе 1917 г., когда возник вопрос относительно обеспечения артиллерией вновь формируемых пехотных дивизий, за невозможностью новых формирований артиллерийских частей предполагалось одной существующей артиллерийской бригадой обслуживать две дивизии корпуса, главком Юго-западного фронта Брусилов находил желательным при передаче артиллерии в корпус подчинить ее инаркору (как это было за много лет до начала мировой войны). По мнению Брусилова, "современная война показала на практике, что этот старый порядок подчинения вполне целесообразен". Помощник наштаверха, наоборот, считал невозможным возбуждать вопрос о подчинении артиллерийских бригад инаркорам, так как у многих строевых начальников установилось обратное Брусилову мнение, основанное на том, что только при подчинении артиллерийских бригад начальнику пехотной дивизии "возможна та тесная связь между артиллерией и пехотой, которая установилась в эту кампанию". Кроме того, по мнению помощника наштаверха, в числе инаркоров есть еще много таких, которым нельзя вверять полное руководство артиллерийскими бригадами"{172}.

Согласно Положению 1916 г. инаркор являлся ближайшим помощником командира корпуса по вопросам боевого использования всей артиллерии корпуса, а потому мог оказывать необходимое влияние на использование артиллерийских бригад, подчиненных начальникам дивизий; в случае неправильного их использования инаркор должен был обратить внимание начальников дивизий, и доложить командиру корпуса.

По мнению Упарта, подчинять инаркору артиллерийские бригады, изъяв их из подчинения начальникам дивизий, безусловно не следовало, имея в виду необходимость непосредственной поддержки в бою пехоты артиллерией, органически входящей в состав дивизии и обязанной действовать в самой тесной связи со своей пехотой. Инаркору подчинялась полевая тяжелая и гаубичная артиллерия, не входившая в состав дивизий; полезно было бы ее усилить, создав еще легкую пушечную корпусную артиллерию, чтобы иметь в руках командира корпуса управляемый инаркор ом свой мощный артиллерийский резерв-кулак для решения задач в важнейших оперативных направлениях.

Что же касается мнения о том, что многим инаркорам "нельзя вверять полное руководство артиллерийскими бригадами", то с таким мнением, очевидно, противоположным мнению Брусилова, нельзя было согласиться, так как к 1917 г., после 2? лет опыта войны, инспекторы артиллерии корпуса, армии и фронта, как общее правило, отвечали своему назначению и могли быть достаточно полезными руководителями артиллерии, действуя на основании Положения 1916 г., вполне отвечающего боевым требованиям. Если же еще и оставались в рядах армии инаркоры, которые не могли удовлетворительно руководить действиями артиллерии, то как весьма редкое исключение.

Большим упущением Упарта и верховного командования являлось оставление без изменения устаревшего положения о командире артиллерийской бригады. Необходимо было изменить, как жизнь это и делала, положение в том смысле, чтобы командир артиллерийской бригады был ее командиром во всех отношениях, а не только по административно-хозяйственной части, и чтобы он являлся действительно "ближайшим помощником начальника дивизии" в отношении "правильного и полного использования боевой силы артиллерии дивизи и".

Другим не менее серьезным упущением являлось то обстоятельство, что при разработке положений об инспекторах артиллерии везде в положениях, где говорилось об обязанностях того или иного инспарта наблюдать за правильным использованием в бою артиллерии, сохранена была рутинная приписка: "в техническом отношении". Огромным большинством командного состава старой русской армии эта оговорка понималась в том смысле, что инспарт может наблюдать только за правильностью разведки и занятия позиций, организации связи, производства стрельбы, применения того или иного типа орудий и снарядов и т. п., но не за правильностью боевого использования артиллерии в тактическом отношении.

Между тем тактика и техника боевого использования артиллерии неразрывно связаны и всецело зависят друг от друга. Никакая техника не обеспечит правильности боевого использования артиллерии, если тактика поставила ей несообразную боевую задачу. Оговорка "в техническом отношении" являлась вредным пережитком того времени, когда генеральный штаб считал тактику, так сказать, своей "монополией". Оговорка до некоторой степени освобождала артиллеристов от ответственности за тактику боевых действий своей артиллерии, а с другой стороны, позволяла общевойсковым начальникам иногда перекладывать свои боевые тактические ошибки на технику артиллерии.

Полевой генинспарт мог бы и должен был настоять на том, чтобы указанная оговорка не вводилась в положение об инспартах.

В 1917 г. в Положение о полевом генинспарте и об Упарте дважды вносились поправки - после февральской и Октябрьской революции.

В апреле 1917 г. было изменено название: "полевой инспектор артиллерии при штабе верховного главнокомандующего", а не "полевой генерал-инспектор артиллерии при верховном главнокомандующем", как это было раньше; в общем же существенных изменений внесено не было. На полевого инспарта попрежнему возлагалось наблюдение:

а) за правильным использованием в бою артиллерии в "техническом отношении";

б) за боевой подготовкой артиллерийских частей;

в) за подготовкой на театре военных действий личного состава артиллерийских пополнений;

г) за формированием и подготовкой на театре военных действий ковых артиллерийских частей;

д) общий технический надзор за состоянием предметов артиллерийского снабжения{173}.

Таким образом, обязанности полевого инспарта по новому положению 1917 г. оставались прежними, но права его были несколько урезаны. Никаких прав и обязанностей в отношении артиллерийских частей и учреждений во внутренних областях государства ему не предоставлялось.

В декабре 1917 г., уже при советской власти, управление полевого инспарта при штабе главковерха было переформировано в артиллерийское управление при верховном главнокомандующем; должность полевого инспектора артиллерии при штабе главковерха была упразднена, а права и обязанности начальника артиллерийского управления при главковерхе были значительно расширены{174}.

Надо признать ошибочной эту меру, основанную на несерьезном отношении к вопросу со стороны дежурного генерала, ведавшего в ставке главковерха делами организации. Должность полевого инспектора артиллерии следовало бы сохранить, так как начальник артиллерийского управления при главковерхе, занятый большой ответственной работой по управлению, не мог одновременно исполнять обязанности инспектора артиллерии, требующие разъездов по фронту для личного общения с войсковыми штабами и частями артиллерии.