Неустойчивость мысли правящих кругов России в подготовке к предстоящей войне с Германией, несомненно, сказалась и на подготовке русской артиллерии.

Артиллерийскому ведомству не было поставлено твердой, ясно выраженной задачи, к выполнению которой оно должно было бы неуклонно стремиться.

За год до начала мировой войны генинспарт в одном своем докладе писал (25 марта 1913 г. No 173), что, в общем,

"артиллерийское дело... стоит на должной высоте, хотя процент неудовлетворительных стрельб увеличился и артиллерийская подготовка в некоторых частях стала понижаться"{147}.

Такое нежелательное явление генинспарт объяснял следующими причинами.

В военных округах не было лиц, могущих объединить руководство всей артиллерией в округе. Командующие войсками округов не в состоянии были лично руководить специальным артиллерийским делом.

Инспекторы артиллерии в корпусах могли руководить артиллерийскими частями только в периоды специального артиллерийского сбора, а в остальное время руководство артиллерией ускользало из их рук.

Начальники дивизий, будучи в большинстве не артиллеристами, были настолько мало знакомы со специальным артиллерийским делом, что зачастую их требования шли вразрез с требованиями инспекторов артиллерии.

Из крепостной артиллерии, осмотренной генерал-инспектором в 1912 г., только кронштадтская и очаковская оказались в полном порядке.

Что же касается прочих частей крепостной артиллерии, то они были далеко не на должной высоте. Коренной причиной тому являлись устарелые организация и штаты. В начале 1912 г. новая организация и штаты крепостной артиллерии были окончательно разработаны, но не проведены в жизнь.

"До осуществления этого мероприятия, - говорилось в докладе генинспарта, - крепостные артиллерии не будут в состоянии боевой готовности".

Мировая война застала вообще всю русскую артиллерию с организацией, почти не отличавшейся от совершенно отжившей организации времен русско-японской войны.

Гипноз кажущихся несомненными преимуществ 76-мм полевой пушки для решения задач маневренного боя быстрыми внезапными ударами, господствующее стремление к "единству калибра" и "единству снаряда", недооценка руководящими кругами царской армии значения техники на войне - все это неблагоприятно отразилось на обеспечении русской армии артиллерией, в особенности гаубичной и тяжелой.

Громадные успехи артиллерийской техники отражались на русской армии далеко не в такой степени, как этого требовал жестокий урок русско-японской войны.

В результате русская армия к началу мировой войны по части артиллерии, как по числу орудий и их мощности., так и в организационном отношении, значительно уступала армиям своих противников.

Верхи царской армии допустили глубокую ошибку в предположении вести войну только за счет мобилизационных артиллерийских запасов. Никакими запасами, заготовленными в мирное время, нельзя покрыть колоссальные потребности современной большой войны. Запасы эти нужны только для начала войны, а затем война будет вестить на те средства, какие ей будут предоставлены производительными силами своей страны.

Верхи старой России не предусмотрели и не учли первенствующего значения экономики для современной войны, не подготовили народное хозяйство и промышленность к обороне.

Подготовка в артиллерийском отношении общевойсковых начальников оставляла желать многого. Проявление с их стороны некоторого интереса к артиллерии замечается со времени перехода артиллерии в подчинение начальникам дивизий. Но руководство общевойсковых начальников подчиненной им артиллерией в строевом и тактическом отношении, не объединяемое высшим командованием, не успело к началу мировой войны сказаться в положительной степени.

В царской русской армии не было должного единения и органической связи артиллерии с другими родами войск, вследствие весьма редких и малопоучительных совместных занятий с ними, некоторой обособленности от них артиллерии и классовой розни офицерства, передававшейся солдатской массе.

Командный состав артиллерии в общем был подготовлен удовлетворительно, а в специальном техническом отношении - даже хорошо. Но среди высшего начальствующего состава артиллерии оставалось к началу мировой войны еще немало лиц, значительно отставших от современных требований тактики и отчасти даже по технике артиллерии.

Специальная подготовка полевой русской артиллерии в отношении искусства стрельбы с закрытых позиций доведена была к началу войны до совершенства. Стреляла она отлично и в достаточной степени хорошо умела использовать свой огонь, но в тактическом отношении артиллерия была подготовлена довольно слабо.

Искусные действия русской артиллерии в период маневренной войны 1914 1915 гг. получили должную высокую оценку не только со стороны своей пехоты, но и со стороны противников, вызывая даже удивление немцев.

Руководители царской русской армии, проводя необходимую войскам доктрину активности, не подготовили соответственно в духе безбоязненного проявления инициативы командный состав ни в артиллерии, ни в других родах оружия.

Рассчитывая вести молниеносную наступательную войну, нанося сокрушительные удары при содействии артиллерийского огня, они не дали армии ни достаточно сильной артиллерии, вооруженной мощными современными орудиями, ни других артиллерийских средств, обеспечивающих успех атаки пехоты.

Часть вторая.Организация и вооружение русской артиллерии во время войны

Высшее управление артиллерией

С объявлением войны царская Россия разделялась на две обособленные, самостоятельно управляемые в военном отношении части: театр военных действий и внутренние области государства, или глубокий тыл.

Театром военных действий служила территория, предназначенная для развертывания и боевых операций вооруженных сил, составляющих "действующую армию", а также для расположения всех армейских тыловых учреждений.

Управление на театре военных действий возглавлялось верховным главнокомандующим. Организация высшего управления войсками действующей армии, обязанности, права и крут ведения управления, устройство тыла армии на театре военных действий - все это определялось особым "Положением о полевом управлении войск в военное время".

Внутренние области государства с оставшимися в них войсками, военными и прочими учреждениями, не подчиненными верховному главнокомандующему, управлялись военным министром и соответственными правительственными органами на основании постоянно действующих законов, в которых не было почти никаких указаний на те или иные особенности в управлении, вызываемые войной.

Согласно Положению о полевом управлении верховный главнокомандующий являлся высшим начальником всех вооруженных сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий. Он был подчинен "исключительно и непосредственно" царю. Никакое высшее правительственное учреждение или лицо, находящееся за пределами театра военных действий, не имело права давать ему предписания или требовать от него отчетов; военному и прочим министрам разрешалось сноситься с ним непосредственно.

С другой стороны, верховный главнокомандующий не имел никаких прав в отношении внутренних областей государства, в отношении находящихся внутри страны органов военного министерства и оставшихся там войск. Законом не было установлено никаких определенных взаимоотношений между главковерхом и военным министром{148}.

Положение о генерал-инспекторе артиллерии{149} обязывало его "наблюдать и проверять боевую подготовку артиллерии", причем генинспарт мог сообщать войскам свои указания для руководства только через военного министра. Но так как военный министр не имел права распоряжаться на театре войны, то генинспарт не мог ни руководить боевой подготовкой, ни тем более влиять на целесообразность боевого использования артиллерии действующей армии. В время войны генинспарт мог следить за подготовкой артиллерийских пополнений и формированием новых артиллерийских частей лишь вне театра военных действий. Между тем подготовка многих пополнений и большинство новых артиллерийских формирований производились на театре войны, т. е. вне сферы влияния генинспарта.