- Дуется? Ого-го! Он не просто дуется. Неблагодарный он тип, вот он кто. А ведь ты всегда подбрасывал ему работенку-другую, когда никто другой с ним дела иметь не желал, при его-то репутации. А репутация у него, знаешь, та еще; я бы такой не гордился.

- Верно, малый он горячий, да только со временем остепенится. Есть в нем что-то такое, знаешь ли. Задатки-то у него есть.

- А вот сердца и нету - вот что я тебе втолковываю! Ничего в нем нету, кроме скверного норова. Сердца у него нету, говорю, и вряд ли будет: с такими замашками он долго не проживет!

- Уж больно строго ты его судишь. И от него польза есть; он это уже несколько раз доказал. Помнишь тот оченно неприятный инцидент с двумя прохвостами, Тинсли и Граффом, в Кингз-Боттом? Молодая кровь порой бывает полезна, Уильям; хорошо, когда в отряде есть и такие. От него неприятностей не больше, чем от большинства других молодых прохвостов.

Чугунный Билли покачал головой и, недовольно заворчав, принялся изучать окрестности, словно навеки отказался от мысли убедить Самсона Хикса хоть в чем-нибудь.

Некоторое время всадники ехали в тишине. Впрочем, слово "тишина" здесь уместно только по отношению к разговорам, а вот в иных звуках недостатка не было: побрякивала упряжь, цокали копыта, звонко и чисто звякали уздечки, высоко над головой мягко шелестели флажки, а позади слышался ритмичный грохот и гул - это брели гиганты. Из пастей их струями горячего пара вырывался воздух. Мистер Хикс отпустил несколько замечаний насчет прекрасной погоды; Билли все слышал, но не счел нужным отвечать, с головой уйдя в мрачную задумчивость.

А мистер Самсон Хикс, напротив, в общем и целом на данный момент был вполне собою доволен. Он, пользуясь собственным его выражением, взял на себя крупное, очень крупное дело, каковое уже поглотило изрядную толику времени, - и благополучно с ним справился. Если при этом проблемы и возникли, то самые что ни на есть пустячные. До "Странных странностей" зоосада в крупной метрополии под названием Вороний-Край, расположенного на вершине скального мыса, - уже не то чтобы далеко, а там они благополучно передадут зверей новым владельцам. По мнению Самсона, город назывался Вороний-Край потому, что ворон там водилось видимо-невидимо; не иначе как все птицы этой породы рано или поздно перебирались туда на вечное жительство. Как-то раз, еще мальчишкой, я видел в "Странных странностях" величественного мамонта, более двадцати футов в холке, с вздымающимися вверх клыками и массивной лохматой головой. Но он давным-давно скончался; думаю, что он был последним. Кое-кто, впрочем, утверждает, что стада величавых мамонтов и по сей день бродят по бескрайним ледовым пустошам севера, вдали от городов и за пределами досягаемости человека. Если есть в этом хоть малая толика правды, так я ее не вижу.

Как бы то ни было, на тот момент мистер Хикс весьма гордился собою и тем, как выполняется его последнее задание, и уже предвкушал щедрое вознаграждение из рук прохвостов-работодателей. При мысли о таковых глаза его за дымчатыми стеклами очков довольно сузились; он коротко, сдержанно улыбнулся. Вне всякого сомнения, колесики его интриги уже крутятся вовсю. Кто знает, что найдет он в Солтхеде по возвращении, покончив с крупным, очень крупным делом? Размышлять об этом доставляло Самсону неизъяснимое удовольствие. Теперь при воспоминании о том, как глаза пресловутого молодого джентльмена полыхнули желтым светом, мистер Хикс испытывал не ужас, а скорее умиротворение, ибо знал, что очень скоро сей свирепый взгляд обратится на оченно даже иную цель!

- А почему не Баскет? - осведомился Билли, чье дурное настроение отчасти развеялось, уступив место былой общительности.

- Баскет? - эхом откликнулся Самсон, не вполне понимая, при чем тут их тщедушный приятель из "Клювастой утки" - самодовольно ухмыляющийся джентльмен с кружкой размером с голову, согласно поддакивавший всем и каждому вокруг.

Билли кивнул, выставляя вперед припорошенный сединой подбородок.

- Баскет! - повторил он снова для вящего эффекта.

- Ты хочешь сказать - Баскет вместо Рука?

Билли снова кивнул и хитро завращал глазами цвета стали.

Мистер Хикс оглядел окрестности, словно ожидая, что какое-нибудь дерево или куст выскажутся по поводу этого нелепого предложения.

- Да ты шутишь!

Билли недобро ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул. Что, в свою очередь, вызвало взрыв смеха, с каждой секундой набиравшего силу; оба джентльмена веселились от души, но вот Билли на беду угораздило обронить:

- Ого-го! С таким же успехом можно бы завербовать треклятого овцеголового болвана!

При этом замечании Самсон почему-то почувствовал себя неуютно; во всяком случае, резко помрачнел. Его одолевало некое странное, очень странное ощущение - кто-то когда-то, в незапамятные времена, объяснял ему, что оно называется совестью. "Ну, разве не мило", - пробормотал он, давя чувство в зародыше. Размышлять об овцеголовом прохвосте прямо теперь в планы мистера Хикса отнюдь не входило - нет, только не прямо теперь, в час своего триумфа. Все шло так замечательно; еще не хватало, чтобы случайное облачко затмевало солнце его успеха.

Бедняга Самсон! Недолго ему оставалось радоваться. В это самое мгновение нечто вроде вполне реального, осязаемого облака пронеслось над стадом мастодонтов. Тень пала на всадников; мистер Хикс и Билли подняли глаза к небу. Мелькнули черные крылья и кармазинно-красный хохолок: в вышине плыл тераторн.

- Не по душе мне он, - мрачно нахмурился Билли. - Увидеть эту тварь не к добру. Значит, жди теперь неприятностей!

- Да ровным счетом ничего это не значит, разве что в глазах человека суеверного, - возразил Самсон, сам тем не менее не сводивший глаз с улетающего тераторна и изрядно встревоженный. - Это поверье ни на каких фактах не основано, знаешь ли. Тераторны держатся подальше от городов, потому что им там есть нечего, ясно как день. А здесь все оченно даже по-другому. Здесь их дом, так что может быть естественнее, чем встретить одного из них по дороге?

Его спутника эти объяснения нимало не убедили.