- У меня никаких таких ваших вещей нет.

Вместо ответа взгляд мистера Хантера задержался на некоем объекте в руке у мистера Найтингейла. Это была чаша, черная керамическая чаша в форме головы. Гротескное лицо завораживало своим уродством: клюв как у стервятника, ослиные уши, густая борода, широко раскрытые глаза навыкате, а в волосах кишмя кишат змеи. Губы неприятно изгибались в хитрой ухмылке, открывая взгляду ряды острых зубов.

Мистер Найтингейл проследил направление взгляда мистера Хантера. Но ни тени стыда не омрачило Бобова чела, несмотря на столь явное свидетельство его вероломства! Что за отпетый прохвост! Ведь в руке своей он сжимал ту самую чашу, что, в придачу к прочим вещицам, похитил из дома мистера Хантера в ту памятную ночь и в числе прочих подобных предметов решил оставить для личного употребления.

- Вижу, вижу, на что вы пялитесь, молодой джентльмен, да только это не считается, - проворчал Боб, тем не менее слегка раздосадованный допущенной оплошностью. А вот мистер Джон Хантер пока ни одного промаха не совершил: он стоял перед головорезами, скрестив руки на груди, великолепно владея собой и не задумываясь об опасности - живое воплощение самонадеянности и силы.

- Не лгите мне, любезный. Если не вернете таблички из электра, что похитили у меня из дома, последствия окажутся для вас крайне неблагоприятны.

- Крайне не-бла-го-при-ят-ны! - воскликнул Опоссум. - Это что еще такое, Боб? К чему он клонит-то?

- Неблагоприятные последствия, - пояснил второй собутыльник, - это, стало быть, что бы ни случилось, добра не жди.

Комментарий вызвал очередной всплеск бурного веселья; впрочем, Боб присоединился к собутыльникам без особого энтузиазма. Хотя признать это про себя оказалось непросто, было что-то такое в светском молодом щеголе, помимо желтого света, что сильнейшим образом его затрагивало: ощущение чего-то столь далеко превосходящего, столь могущественного, столь необычного, присущего одному лишь этому человеку, что пониманию просто не поддавалось. Немногое в этом мире - за исключением разве что вредоносной миссис Найтингейл - могло оказать на Боба такой эффект.

- А что, коли нет у меня этих табличек или как их там, о которых вы талдычите? - осведомился Боб. - Как я могу вернуть то, что мне не принадлежит?

- Я знаю, кто ваш хозяин. Если понадобится, я получу то, что мне нужно, от него.

Раздался новый взрыв смеха: бражники прикидывали велики ли шансы у молодого светского щеголя отвоевать что бы то ни было ценное у солтхедского скряги.

- Короче говоря, нет у меня ваших табличек, и вся недолга, проговорил мистер Найтингейл. - И ничего про них я не знаю. В толк взять не могу, какого дьявола вы тут несете всякую чушь. Что до этой вот чаши - моя она, и весь сказ.

- Вот и весь сказ, - эхом подхватил обладатель зюйдвестки.

- Конечно, это Бобова чаша, - поддержал второй собутыльник. - Не видите разве, на ней его рожа красуется?

- Ага, - возликовал третий. - Его портрет как вылитый!

Юмора этих замечаний мистер Найтингейл не оценил и потому к последующему взрыву смеха не присоединился. Он уже твердо решил, что кое-кто из его сотоварищей - а именно двое - заслужил серьезное взыскание, и собирался лично о том порадеть - но позже.

Мистер Хантер невозмутимо расцепил скрещенные руки и отложил в сторону перчатки и шляпу. На губах его промелькнуло некое подобие улыбки - холодной и мимолетной. Он небрежно подбоченился и устремил на Боба и собутыльников в высшей степени странный, исполненный саркастической радости взгляд.

- Все понятно. Ну что ж, шанс у вас был. Все в этой жизни предрешено заранее и изменению не подлежит. Воистину, не стоило мне тратить время на низкого плута.

- Это да, это вы в самую точку попали: низкий плут, как есть, подхватил второй из бражников. - А я и позабыл грешным делом, какой он низкий.

- Чистая правда, - закивал третий. - Он у нас низенький, зато широкий; ростом не вышел, стало быть.

- Ага, сущий коротышка, - поддержал Опоссум.

- Вы меня убедили; вижу, что до сих пор я пребывал в плену ложных допущений, - проговорил мистер Хантер, внезапно делаясь само великодушие. Со всей очевидностью вы сказали мне правду, и того, что мне нужно, у вас нет. Более того, теперь понятно, в чьих руках эта вещь. Благодарю вас за то, что подтвердили мои подозрения. Не сдвинуть ли нам кружки, ребята, и не выпить ли за здоровье услужливого мистера Найтингейла?

- Тост, тост! - завопил Опоссум, размахивая пустой посудиной. - А монету-то кто выложит?

- Хозяин! - закричал мистер Хантер. - Еще грогу на всех! Я плачу.

- Выходит, мы, никак, подружились, а, молодой вы наш кровавый джентльмен, черт вас дери? - пробормотал услужливый Боб, слишком предусмотрительный, чтобы забыть об осторожности, пока на сцене событий мистер Джон Хантер. Он злобно скосил глаза, пытаясь распознать мотивы и методы светского щеголя. Что-то в манере мистера Хантера, внезапно столь примирительной, внушало ему смутную тревогу. Боб выругал себя за то, что нечаянно выложил всю правду как есть: дескать, странные таблички, похищенные из дома мистера Хантера, уже не в его руках. Но с какой стати джентльмен так приободрился при этом известии? В конце концов, если имеешь дело с Иосией Таском, на успех надежды мало. Чего доброго, мистер Джон Хантер и впрямь спятил!.. От размышлений столь напряженных череп Боба раскалывался; однако в конце концов он вынужден был признать, что особых признаков сумасшествия мистер Хантер не проявляет. И уж конечно, сумасшествие с желтым светом даже сравнивать нечего!

Тут подоспел официант с заказанным напитком. Кружки наполнили, сдвинули в направлении мистера Найтингейла - и мистер Хантер провозгласил тост:

- За здоровье, за долгую жизнь и за великодушие мистера Найтингейла!

- Ага! Ага! - взревели приятели Боба.

- Так осушим же чаши и докажем тем самым, что вражда позабыта!

- Вот именно, - воскликнул обладатель зюйдвестки. - Давай, Боб, пей до дна. Не на твои же деньги гуляем! Он тебе заздравную чашу предлагает, в знак примирения, в конце-то концов!

- Ну, скажу я вам... - промолвил Боб, принюхиваясь к грогу, прежде чем пригубить, - ему вдруг пришло в голову, что с мистера Хантера станется подсыпать туда яда. В уродливом лице его отразилось удивление. - Мой любимый сорт!