Я человек простой и немудрящий.
Подруга - бурка мне, а брат - кинжал.
Но будь со мною ты, в дремучей чаще
Мне б целый мир с тобой принадлежал.
Е[КАТЕРИ]НЕ, КОГДА ОНА ПЕЛА ПОД АККОМПАНЕМЕНТ ФОРТЕПЬЯНО
Звуки рояля
Сопровождали
Наперерыв
Части вокальной
Плавный, печальный
Речитатив.
Ты мне все время
Слышалась в теме,
Весь я был твой.
В смене гармоний,
В гулкой погоне
Их за тобой.
Мало-помалу
Ты распрямляла
Оба крыла.
И без остатка
Каждою складкой
В небо плыла,
Каждым изгибом
Выгнутых дыбом
Черных бровей,
Линией шеи,
Бездною всею
Муки моей.
1941
* * *
Осенний ветер у меня в саду
Сломал нежнейший из цветов на грядке,
И я никак в сознанье не приду,
Тоска в душе, и мысли в беспорядке.
Тоска не только в том, что он в грязи,
А был мне чем-то непонятным дорог,
Шаг осени услышал я вблизи,
Отцветшей жизни помертвелый шорох.
1842
* * *
Когда мы рядом, в необъятной
Вселенной, - рай ни дать ни взять.
Люблю, люблю, как благодать,
Лучистый взгляд твой беззакатный.
Невероятно! Невероятно!
Невероятно! Не описать!
Приходит время уезжать.
Вернусь ли я еще обратно?
Увижу ли тебя опять?
Невероятно! Невероятно!
Невероятно! Не описать!
С годами гуще тени, пятна
И резче возраста печать.
О, если б снова увидать
Твою божественную стать!
Люблю твой облик благодатный.
Невероятно! Невероятно!
Невероятно! Не описать!
* * *
Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.
И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.
Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.
Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.
Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.
Это синий, негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый, зимний дым
Мглы над именем моим.
[ЧАША] 1
Мастера посудного изделье,
Я звеню у Марты на столе
И разглаживаю средь веселья
У гостей морщины на челе.
1 Это четверостишие было написано на чаше Марты Эристави Сологашвили.
СУДЬБА ГРУЗИИ. ПОЭМА
ПОСВЯЩЕНИЕ КАХЕТИНЦАМ
Кахетинцам, истинным грузинам,
Маленького Каха 1 землякам,
Эта речь о времени старинном,
О царе, навеки близком нам.
Образ гордости и славы нашей,
Как он видится мне самому,
Посвящаю вашему бесстрашью,
Жизнерадостности и уму.
И когда у вас заходят чаши
И раздастся величаний гром
На торжественной пирушке вашей,
Помяните автора добром.
1 Маленький Ках (Патара Кахи) - царь Ираклий II (1716-1798), прозван был так за свой маленький рост. Ираклий II объединил Кахетию и Карталини.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"Господи, спаси и дай победу!
Свой народ тебе я предаю,
Ты ведь знаешь сам, какие беды
Обступили Грузию твою.
Господи, враги неисчислимы.
Помоги нам, боже, в эти дни.
Пронеси свой гнев господень мимо,
Грузию спаси и сохрани".
Так молился в лагерной палатке
Царь Ираклий, рвением горя.
Были жарки накануне схватки
Слезы сокрушенного царя.
На Крцаниси 1 для отпора шаху
Стало войско твердою ногой.
Здесь придется маленькому Каху
Силами помериться с Агой.
1 Крцаниси - местность около Тбилиси, где в 1795 году произошло кровопролитное сражение небольшого войска грузин с полчищами Ага-Магомет-хана.
С юга показались персияне.
Небо в эти страшные часы
Изливало на поле сиянье
В блеске всей полуденной красы.
Царь сказал: "Гляди, моя дружина,
Как заносчив нечестивый враг.
Слушай, воинство мое! Грузины,
Судьбы Грузии у вас в руках.
Отдадим ей все, что только можно,
Я надел, как вы, простой доспех.
Ныне выяснится непреложно,
Кто отчизну любит больше всех".
"Счастье, - отвечало войско хором,
Что ты сам здоров и невредим,
Стыд робеть таким волкам матерым
С бравым предводителем таким!
Только ты живи и долгоденствуй.
За тебя отрадно умереть:
Что нам враг, когда для нас блаженство
Знать тебя в живых и лицезреть".
Царь был рад ответу ополченья.
Тут его любили, как отца.
Трубы затрубили наступленье.
Встрепенулись ратников сердца.
Кто, заслышав эти переливы,
Не захочет броситься вперед?!
В чьей душе, и в самой боязливой,
Звук трубы отваги не зажжет?
Разгорелся жаркий бой. Грузины
Ринулись на персов, словно львы.
Кровь ручьями хлынула в низины
И в Куру чрез луговые рвы.
Обе стороны схватились близко,
Бьются и не замечают ран.
Тут весь цвет страны - Тамаз Энисский,
Тут и Абашидзе Иоанн.
Не слабеет общая решимость,
Царь - живой прообраз храбреца.
Несмотря на их неустрашимость,
Бой в разгаре, не видать конца.
Шапки вмиг надвинули грузины,
Взяли шашки, свистнули клинки,
И врубились хваткою старинной
В построенье вражье смельчаки.
Ночь границу положила бою.
У грузин бесспорный перевес.
Царь Ираклий посмотрел вдоль строя.
Временный восторг его исчез.
Он уже не рад своей победе.
Юношам убитым нет числа.
Сколько неутешных слез в наследье
Эта битва близким принесла!
Их могил уже мы не застанем,
Имена рассеяны их в прах.
Памятника нет с напоминаньем
О святых и славных их делах.
Тишина скрывает эти тени.
Спите мирно, тени! Все равно
Слух о вас лелеет провиденье.
Вам истлеть бесследно не дано.
Вечно живо, цело и сохранно,
Что в веках оставило печать,
И, покамест не забудут хана,
В Грузии вас будут вспоминать.
Царь сказал начальникам: "Нас мало.
Надобно врага предупредить,
Запереться в крепость Нарикалу,
И ее поспешно укрепить.
Здесь у хана мы как на ладони,
За стеной же, на крутой скале,
Он поверит, что при всем уроне
Мы еще в значительном числе.
Поговорка есть для обихода:
