- Как ты отыскал меня? - спросил Алекс. Он обернулся в надежде увидеть Татьяну, но ее нигде не было видно. Он снова повернулся к Дмитрию.

- Через Татьяну Романову, - ответил Дмитрий. - Мы вместе работаем.

Он затянулся горьким сигаретным дымом.

- Вчера она рассказала мне про тебя. Я не поверил своим ушам! Всю ночь я не мог уснуть, а утром попросил ее устроить нашу встречу. Я хотел сделать тебе сюрприз, - он коротко и сухо рассмеялся.

- Где она? Куда она пошла?

Дмитрий пожал плечами, выпуская изо рта струйку голубоватого, едкого дыма.

- Наверное, она решила оставить нас одних. Нам нужно о многом поговорить, Александр.

- Что ты делаешь в Париже? - спросил Алекс. - Почему ты не отвечал на мои письма?

Обретя способность говорить, он вспомнил и все вопросы, которые хотел задать Дмитрию. Схватив брата за руки, он торопливо и сбивчиво заговорил:

- Ты знаешь, что у тебя есть тетя в Америке? Тетя Нина? Она сестра нашей мамы. А ты знаешь, что мне отказали в советской визе?..

Он замолчал, качая головой.

- Я просто не могу поверить. Я прилетел в Париж три дня назад, и вот стою на темной улице с... с моим братом! Знаешь, ведь я пытался отыскать тебя на протяжении пятнадцати лет!

"Хорошо бы Тоня Гордон смогла видеть сейчас своих сыновей, - подумал он неожиданно. - Живых, здоровых, встретившихся наконец после невероятно долгой разлуки. Что бы она сказала? А что бы сказал его отец?"

Алекс припомнил строки из поэмы Виктора Вульфа, посвященной героям Сталинградской битвы. Виктор Вульф называл в ней братьями солдат Красной Армии.

Готов погибнуть брат за брата. И жизнь свою ему отдать, Чтоб злой свинец и град осколков В последний миг в себя принять.

Как братство то чисто и свято, Поймет не каждый человек, Все ради брата, жизнь за брата, Едины братия вовек!

"Отец! - подумал Алекс. - Если бы ты мог быть сейчас рядом со мной, ты понял бы, что я чувствую! Братья едины вовек!"

Из-за угла вывернул и покатился прямо на них автомобиль. Братья поспешно отступили в сторону, давая ему проехать.

- Давай зайдем куда-нибудь, где мы сможем поговорить, - предложил Дмитрий.

- Ты знаешь, что они убили нашу маму? Дмитрий мрачно кивнул.

- И моего отца тоже.

Алекс поморщился как от боли.

- Я не знал. Как это случилось?

- Пойдем куда-нибудь, - снова повторил Дмитрий. - Нам нужно о многом поговорить.

Он швырнул сигарету на мостовую и раздавил окурок каблуком.

- Я хочу найти какое-нибудь место, где будет много света, много еды и много людей. Сегодня великий день. Мы встретились больше чем через двадцать лет. Я хочу отпраздновать это событие, хочу напиться!

- Да, давай выпьем за это, - согласился Алекс, начиная чувствовать какое-то беспокойство. Слова брата музыкой звучали в его ушах, однако его сдержанный тон как-то не очень соответствовал тем чувствам, которые он Должен был бы испытывать.

Они взяли такси на Пон де Сюлли. Уже в машине, в свете проплывающих мимо ночных фонарей, Алекс попытался разглядеть лицо брата. Дмитрий был почти одного с ним роста, широкоплечий, с мощной мускулатурой, которую не мог скрыть даже прекрасно сшитый костюм. Красивое лицо, повернутое в профиль к Алексу, выглядело бы романтичным, если бы не сурово сжатые челюсти и черные глаза, которые смотрели на мир недоброжелательно, чуть ли не со злобой. По углам слегка искривленных губ уже наметились горькие морщинки, а под носом приютилась черная родинка, похожая на запятую. Было, однако, в этом лице еще одно, что беспокоило Алекса. Безусловно, это было лицо человека умеющего владеть собой и скрывать свои истинные чувства, и все же выражение его казалось Алексу немного неестественным, хотя и тщательно отрепетированным. Рот был сомкнут в упрямом молчании, а глаза, казалось, неспособны были отражать никакие, даже неожиданно вспыхивающие чувства.

- Ты все еще живешь в России? - спросил Алекс.

Дмитрий кивнул, бросив быстрый взгляд на водителя.

- Я - представитель советского внешнеторгового объединения в Париже, сказал он.

- Значит, ты уже давно в Париже?

- Да. А ты? Впрочем, я знаю.

Такси покружило по запруженному бульвару Монпарнас и наконец остановилось. Дмитрий расплатился с водителем одной стофранковой банкнотой, извлеченной из толстой пачки.

Ресторан представлял собой огромный, ярко освещенный зал, наполненный посетителями, в основном молодежью. Воздух слегка гудел от оживленных голосов и взрывов смеха, напоминая улей в жаркий летний полдень. В ресторан постоянно кто-то входил и выходил, небрежно одетые студенты и бородатые художники причудливо смешивались с женщинами в мехах и бриллиантовых украшениях и мужчинами в дорогих костюмах и шелковых галстуках. Стремительные официанты в черных куртках и длинных белых фартуках сновали между столиками с подносами, нагруженными едой и напитками, распространявшими дразнящие ароматы французской кухни. Со всех концов зала доносились хлопки открываемого шампанского.

Дмитрий провел Алекса в глубь зала, мимо бара, украшенного репродукциями картин Пикассо, Тулуз-Лотрека и Магритта.

- Мне здесь нравится, - признал Алекс, когда они уселись за столик у дальней стены. - Давай выпьем немного шампанского.

Дмитрий немного поколебался, оглядываясь по сторонам с неподвижной улыбкой на лице. Взгляд его был зорким и внимательным. За столиком через проход от них официант как раз откупорил бутылку этого знаменитого французского вина. Из горлышка хлынула белая пена, и две длинноногие девицы в коротких юбках вскочили, визжа от восторга.

Они заказали ужин с шампанским подошедшему гарсону и снова повернулись друг к другу. В ярком освещении Алекс впитывал в себя малейшие черточки лица Дмитрия.

Несомненно, у него был красивый брат, хотя сейчас он был слишком напряжен и оттого казался излишне холодным и чопорным. Он был одет в хороший костюм, который на свету оказался темно-голубым, в белоснежную рубашку и узкий шелковый галстук. Теперь Алекс сумел рассмотреть, что и лица их были во многом похожи - тот же высокий чистый лоб, полные губы, прямой нос и решительный подбородок. Даже в форме глаз Дмитрия было что-то странно знакомое, хотя почти неуловимое. На этом их сходство кончалось. У них был разный цвет волос и разный оттенок кожи; различия усиливались еще и тем, что сегодня Алекс был одет совсем в другом стиле - мешковатые светло-серые шерстяные брюки, удобную фланелевую рубашку цвета морской волны с расстегнутым воротом и молодежную куртку.