Толик схватив кусок арматуры, подскочил к дереву. Из-за дерева показалась испуганная харя Самсона.

— Ты чего Толик, это же я, — воскликнул Самсон еле уворачиваясь от куска арматуры, который с глухим звуком ударил в нескольких сантиметрах от его головы в ствол дерева.

— А это ты, — произнёс Толик, выбрасывая арматуру в сторону. — А какого же ты там стоишь?

— Я тут прячусь! — ответил Самсон.

— От кого это ты прячешься? — спросили мы хором.

— Ясный пень, от кого! От Лариски. Она сейчас с топором в башке бродит. И кстати Лева она тебя первым наметила. Хотя в принципе ты уже наверное давно мертв. — ответил Самсон.

— Ты чего гонишь? Как это я мертв? А перед тобой кто стоит? — удивился Лева.

— А так вот! Ты уже наверное, свой сон видел? — спросил Самсон.

— Какой ещё сон? — переспросил Лева.

— Ну, тот самый! Где я якобы Лариске засадил топор по самые уши? — последовал ответ Самсона.

— А ты откуда про него слышал? — схватив Самсона за шиворот, спросил Лева.

— Ну я же все время здесь за деревом стоял, — виновато ответил Самсон. Если ты мне не веришь, можешь пойти домой и проверить. Хотя зачем далеко ходить вон видишь у подъезда гроб стоит. Это по твою душу.

И действительно, подскочив со своих мест, так что в угол нашего зрения попал левин подъезд, мы увидели там гроб, обитый красной парчой. Но то, что мы увидели рядом с гробом заставило нас, вернее меня с Толиком вздрогнуть. Рядом с гробом стояло много ребят со двора. Они стояли и молча курили. Двоих из них я узнал. Да да, это были Толик и Юрик. Это были я с Толиком, мы о чем-то молча переговаривались.

Вокруг гроба стояло, много народу, в основном это были ребята со двора. Все стояли молча и курили сигарету за сигаретой. Лева лежал в гробу, с повязкой на голове, скрывавшей истинную причину смерти. Глаза его почернели от внутреннего кровоизлияния.

— Слышь, Толян?

— Да, — ответил он мне.

— Толян, я все еще не могу поверить, что его с нами нет. Сначала его странный сон, потом этот придурок Самсон! Что всё это значит?

— Я тоже как и ты ничего не понимаю! — ответил Толик. Я знаю только одно. Если этот урод Самсон прав, то нам всем крышка.

— Ты знаешь, Толик, я уже которую ночь не могу заснуть. Я понимаю, что это глупо, но в тоже время — я слово в слово запомнил свой сон, пересказанный Самсоном. Но я так долго не продержусь, — сказал я.

— Ты думаешь я сплю, после всего что произошло. Ты же знаешь как я боюсь собак. А от ребят я слышал, что во дворе почти каждый день появляется черный дог. — начал говорить Толик.

— Точно черный, я его тоже видел, но тебе ничего не говорил, — перебил я его. И ты знаешь у него, у дога этого почти человеческие глаза. Глаза полные скорби и печали.

— А ты подумай об этом лет через сто, кого это будет волновать?

От этого вопроса у нас с Толяном мурашки по коже пробежали. Нет не изза вопроса, а из-за голоса задавшего его. Повернув голову в сторону голоса мы увидели Леву, оседлавшего свой гроб, как заправский наездник. Он ритмично подпрыгивал на свом импровизированном коне и кричал:

— Идет охота на волков, идет охота!

Идет охота на волков, идет охота — орал музыкальный центр, от звука которого я проснулся. На часах было около восьми утра.

— Мам, как там с погодой, — спросил я.

— Тучи на небе, — последовал ответ.

— Быть дождю, — почему-то сказал я.

— Скорее всего будет дождь. Что же кроме него можно ещё ожидать…