Юл, потеряв равновесие, отступил и упал на стул. Он тоже смотрел на почерневшие пальцы противника, и дикий хмельной восторг закипал в нем. Сумел! Смог! Он даже не замечал, что его собственные руки при этом горят от боли. Проклятый дар эмпата! Юл не мог блокировать этот канал. Да и не хотел. Наслаждался. Эту боль причинил он сам.

Вован, впрочем, все еще стоял, нависая. Но Юл уже уверился в своей силе. Левой рукой коснулся ожерелья, а правую выставил в запретном жесте. Ладонь его казалась вылепленной из снега и слегка светилась.

Колдовская сила отшвырнула Вована, он упал, спиной опрокинув ближайший стул.

Приятель подбежал, ухватил незадачливого братка за плечи, залопотал:

– Ну, брателла, держись. Теперь на нас все навалятся. Греби отсюдова… – Он поволок пострадавшего к выходу, что-то бормоча на хочу. Юл разобрал только «мелкий» и «колдун»…

– Как ты его, а? – Иринка нервно хихикнула. – Я уж думала – все, тебе похороны обеспечены. Пора гроб выбирать… Такой, чтобы крышка не открывалась. А ты урода взял и поджарил.

– Это формула изгнания воды, – отвечал Юл с гордостью, одергивая куртку.

Его бросило в жар, от хмельного восторга голова шла кругом. Он вдруг вспомнил, что спрятал в рюкзак, который по-прежнему висел за плечами, подаренную Стеном тарелку. Пощупал. Похоже, фарфор уцелел, не разбился во время всех пертурбаций.

– Ты с любым такое можешь сделать? – Иринка смотрела на него во все глаза. Восхищалась? Или просто опасалась теперь?

Восхищалась – эмпат ощутил это совершенно точно. Он иногда ошибался в чувствах, но не сейчас.

– С любым, – заявил Юл. – Но учти, это была самозащита. К такому заклинанию можно прибегать только в крайнем случае…

А если узнают? На Синклит вызовут. Плевать! Плевать! Он ни перед кем голову склонять не намерен! Ни перед школьными придурками, вроде Матюшко, ни перед этим Вованом. И перед Синклитом – тоже. Он же только ученик. Ожерелье есть – назад не отберут. Никто с него ожерелье не снимет! Никто с ним теперь не сладит!

Ему казалось, что он поднимается по невидимой лестнице все выше. От высоты перехватывает дыхание.

– Я бы хотела быть такой же сильной, как ты! – вздохнула Иринка. – Такой же непокорной.

– А ты не такая? Нет?

– Ну, немножко. Может быть. – Она покраснела. Потом рассмеялась. – Этот тип что, с черными ручонками и останется? Милостыню станет просить. Всем говорить, что в танке горел, люк голыми руками открывал, друзей спасал.

– Ну, если выложит баксов пятьсот, Роман Вернон, может быть, смилостивится и вернет ему прежние белые ладошки, – хмыкнул Юл. – А может быть, и за тысячу пошлет куда подальше. Роман подобных уродов терпеть не может Ты Суслика видела? Он у газетного киоска сидит. Видела? Романова работа.

– Тогда придется две тысячи заплатить, – подсказала Иринка, заходясь от смеха.

– Три! Мне десять процентов.

Юл смеялся и никак не мог успокоиться. Смех вдруг перешел в странную дрожь. Потом в мерзкий холод. Холод шел от ног, как будто Юл промочил их в луже. Он наклонился и глянул под стол. Ему показалось… да нет, не показалось, ощущение было реальным как никогда. Пол заливала грязная вода. Опять? Таинственная грязь уже растеклась по всему кафе и плескалась около ножек столика. Причем никто, кроме Юла, эту воду, похоже, не замечал.

Юный чародей сморщился.

– Что с тобой? – удивилась Иринка.

– Посмотри на пол. Ты ничего не видишь? – спросил Юл.

Иринка посмотрела и содрогнулась.

– Эта та самая вода?

– Похоже, новая волна прошла. Только гораздо слабее прежней. Эта мерзость залила весь город. – Юл поднялся: – Идем отсюда. Я тебя до дома провожу.

– Что происходит? – спросила Иринка шепотом.

– Ничего не бойся! – объявил юный чародей. – Я на тебя охранное заклинание наложил. Отныне тебе порча не страшна. Меня сам Роман Вернон этим заклинаниям научил.

Недавний случай с Вованом укрепил самоуверенность чародея.

Вода на площади почти спала. Но кое-где – Юл чувствовал – еще стояли лужи черной вонючей жижи, которую практически никто не замечал. Хотя невольно брезгливая гримаса появлялась на лице того или иного человека, когда он наступал в эту ментальную грязь.

Недалеко от автобусной остановки стояла “скорая”. Мужчина в белом халате заносил на руках в машину мальчишку. Неподалеку сидела на скамейке девушка в китайском пуховике. Какая-то тетка стояла подле нее и время от времени трясла ее за плечо. При этом голова сидящей беспомощно моталась из стороны в сторону.

– Они умерли? – спросила Иринка.

– Н-нет… кажется, – прошептал Юл. Хотя далеко не был в этом уверен.

– Я видел, – рассказывал какой-то мужчина зевакам. – Черноту. Как будто тьма наступила в полдень. Я еще подумал – затмение. Потом опять стало светло. А через час – снова тьма. И холод жуткий… И вот сейчас – снова! Бр-р…

«Разве было три волны?» – подивился Юл.

А потом сообразил: первая волна прошла, когда они с Иринкой в саду были.

«Почему Стен меня не предупредил?» – со злостью подумал Юл.

Чародей вел Иринку за руку, стараясь обходить пятна черной «воды». Вел до самого дома – до стальных неприступных ворот.

И когда стальная калитка закрылась за Иринкой с протяжным металлическим стоном, у Юла похолодело в груди. Захотелось тут же кинуться следом, схватить за руку, позвать.

Но его самого кто-то схватил за руку.

Юл рванулся, но освободиться не сумел. Обернулся. Перед ним стоял Гавриил Черный собственной персоной. Он был, как всегда, элегантен, весь в черном.

– Ну, и как вы объясните свои художества, молодой человек? – насмешливо спросил глава колдовского Синклита.

– Вы о чем? – попробовал потянуть время Юл, понимая, что отнекиваться бесполезно: как повелитель Темных сил Гаврил Черный без особого труда мог засечь “темные заклинания”.

– Может быть, сядем ко мне в машину и побазарим? – предложил глава Синклита миролюбиво. – Здесь у ворот господина Сафронова стоять как-то стремно. Еще охрана вывалится, накостыляют.

– Ну, пойдем, поговорим, – уступил Юл. – Только о чем нам толковать? О моем вступлении в Синклит? – Мальчишка попытался атаковать первым. Знал, что дерзость иногда спасает.

– А ты наглец! – хмыкнул Гавриил, распахивая перед Юлом дверцу своего черного «мерина». – Толковать мы с тобой, Юлий Александрович, будем о твоем поведении. О том, что применяешь заклинание изгнания воды, не имея на то права.

– Исключительно как средство самообороны! – выпалил Юл.

– Пустая отговорка! Роман Васильевич не должен был тебя в подобные тайны посвящать, так что главная вина на нем, – назидательным тоном поведал Гавриил. – Но с другой стороны… – глава Синклита сделал паузу. – У тебя неплохо вроде бы получается.

– Вы серьезно? – Юл опешил: он ожидал разноса и угроз, но никак не похвалы.

– Ты, Юлий Александрович, вполне сформировавшийся чародей, и твоя шутка на счет вступления в Синклит может превратиться в самое обычное заявление, – в тоне Гавриила не было и тени насмешки. Но и искренности не было.

– И что же мне делать? – спросил Юл дрогнувшим голосом.

– Как что? Подавать заявление на вступление.

У мальчишки вспотели ладони.

– Могу практику собственную открыть? – спросил зачем-то Юл.

Гавриил рассмеялся. Странно как-то. Ненатурально? Зло? Юл не мог подобрать нужное определение. Он ощутил неловкость и не сразу сообразил, что это неловкость самого Гавриила. Глава Синклита хитрил. Чего-то хотел от мальчишки. А вот чего именно…

– Ну, о практике тебе, пожалуй, еще рано думать. Но выполнять отдельные поручения Синклита – на это ты уже способен.

– Какие поручения? – Юл насторожился. Он все сильнее ощущал тревогу Гавриила, несмотря на прочный (наипрочнейший даже) колдовской заслон.

– Личные поручения главы Синклита, – произнес Гавриил, чеканя каждое слово. – Заодно будешь брать у меня уроки. Бесплатно.