Шесть недель, проведенных ею здесь, тянулись бесконечно долго. Она научилась улыбаться людям, которых ненавидела, ориентироваться в лабиринте коридоров Хэмптон-Корта и танцевать павану, самый медленный и наиболее величественный танец.

От одной мысли о том, что ей надо научиться танцевать более сложную гальярду, Кили бросало в дрожь, но ей не стоило волноваться об этом сейчас. Этот танец мог подождать до следующего года. Кили носила под сердцем ребенка графа и заявляла, что резвая гальярда может помешать нормальному ходу беременности.

Приступы тошноты по утрам являлись для нее отговоркой для того, чтобы не ходить на казавшиеся ей смешными длинные воскресные богослужения в королевской часовне.

– Как я выгляжу? – спросила Кили, поворачиваясь перед камеристками.

Ее закрытое платье из синего кашемира дополняли подобранные в тон ему шаль и туфельки. На шее Кили сверкал золотой кулон в форме головы дракона.

– Вы просто очаровательны! – воскликнула в восторге Мэй, хлопая в ладоши.

– Вы самая красивая женщина при дворе, – согласилась Джун с сестрой.

– Я выгляжу так благодаря моей замечательной камеристке, – сказала Кили, чтобы сделать им приятное.

– Камеристкам, – поправила ее Джун. Мэй, нахмурившись, тут же ущипнула сестру.

– Камеристки не должны указывать своим леди, – заявила она.

– Простите меня, леди Кили, – извинилась Джун, потирая руку. – Вы затмите своей красотой других дам.

– Я сомневаюсь в этом, – сказала Кили, направляясь к двери. – Пожелайте мне удачи.

– Удачи вам, леди Кили! – в один голос воскликнули Мэй и Джун.

Кили пошла по коридору, который вел в то крыло дворца, где располагались личные покои королевы. Она несла большую сумку с льняными носовыми платками мужа, которые собиралась вышить.

Кили впервые получила приглашение посетить личную гостиную королевы, где во второй половине дня собирались дамы, чтобы заняться рукоделием. Кили волновалась, не зная, на какие темы принято говорить в дамском обществе. Единственной женщиной, с которой она близко общалась, была ее мать. «О чем думают и говорят англичанки?» – задавала она себе один и тот же вопрос.

Кили вспомнила слова, сказанные ей мужем на прощание:

– Держи рот на замке и внимательно слушай все, что будут говорить другие. И не забывай об осторожности.

Очевидно, графу тоже не давала покоя мысль о том, что может произойти в личных покоях королевы.

Дойдя до конца коридора и оказавшись перед входом в Большую галерею, Кили остановилась в нерешительности. Входить или нет? Большая галерея была единственной известной Кили дорогой, ведущей в личные покои королевы. Кили не боялась мертвых, но в прошлый раз, переступив порог этой галереи и ощутив те страдания, которые испытывали запертые здесь неприкаянные души, она чуть не заболела.

Собравшись с силами, Кили открыла дверь.

Она постояла, внимательно оглядываясь вокруг, но не увидела ничего необычного. Сделав несколько шагов, Кили ощутила легкое дуновение, коснувшееся ее затылка, и застыла на месте.

Кили бросила взгляд на длинные ряды тонких свечей, тянувшихся вдоль стен. Их пламя горело ровно.

На этот раз Кили решила не пасовать. Собравшись с духом, она пошла дальше. Однако с каждым мгновением ей становилось все труднее идти. У нее было тяжело на сердце, душу терзало чувство холодной безнадежности. Внезапно в ее сознании всплыло незнакомое имя – Кэт Говард.

Кили остановилась. В этом помещении с женщиной по имени Кэт Говард произошло какое-то ужасное несчастье.

Теряя самообладание, Кили повернулась и бросилась прочь из Большой галереи. Оказавшись снова в коридоре, она попыталась взять себя в руки. Немного успокоившись, она в тревоге закусила губу и начала искать выход из создавшегося положения. Кили понимала, что не в состоянии пройти через Большую галерею, но только идиотка могла отказаться от приглашения королевы.

Кроме того, Ричард непременно придет в ярость, если узнает, что она так и не дошла до личных покоев Елизаветы.

Кили необходимо было во что бы то ни стало добраться до королевской гостиной, наверняка туда вела еще какая-нибудь дорога.

Расправив плечи, она двинулась назад по коридору. Завернув за угол, Кили увидела королевского пажа.

– Постой, мальчик! – окликнула она его. Паж остановился и обернулся к ней.

– Ты не мог бы показать мне дорогу в покои королевы? – попросила Кили.

Мальчик улыбнулся.

– Вы можете пройти туда через Большую галерею, миледи, – ответил он.

– А как попасть туда, минуя ее?

– Через садик королевы.

Кили ослепительно улыбнулась, благодаря судьбу за то, что встретила этого милого двенадцатилетнего мальчика с озорным лицом, усыпанным веснушками.

– Как тебя зовут?

– Роджер Дебретт.

– Проводи меня до садика королевы, Роджер.

– С удовольствием, леди Деверо.

Роджер вывел Кили из дворца туда, где простирались лужайки. Здесь было много придворных и слуг, спешивших во внутренний двор или на конюшни.

Кили увидела в отдалении своего отца, разговаривавшего с графом Лестером, и помахала им рукой. Наконец, когда они достигли безлюдного парка, Роджер остановился.

– Вот мы и пришли, – сказал он.

– Но здесь же каменная стена, – растерянно промолвила Кили.

– За ней расположен личный садик королевы.

Осмотревшись вокруг, Кили заметила величественный, сбросивший листву дуб, похожий на стража, застывшего у стены.

Улыбнувшись, Кили направилась к дереву.

– Подсади меня, – бросила она через плечо, обращаясь к мальчику.

– Я не советую вам тайком проникать в сад королевы. Это неблагоразумно. – Роджер пытался отговорить Кили от опрометчивого поступка. Он уже начинал жалеть о том, что привел сюда красивую графиню Бэзилдон. Паж не хотел неприятностей. Он мечтал дожить до того времени, когда станет достаточно взрослым, чтобы волочиться за хорошенькими служанками.

– Королева пригласила меня посидеть сегодня с ней в гостиной за рукоделием, – сказала Кили.

– Почему же вы не прошли туда через Большую галерею, как ходят все остальные? – спросил Роджер.

– Потому что там призраки.

Мальчик открыл рот от изумления.

– Вы встретили в Большой галерее привидение?

Кили кивнула с совершенно серьезным видом.

– Так ты подсадишь меня?

Противоречивые чувства боролись в душе Роджера. С одной стороны, он боялся навлечь на себя беду, а с другой – его так и подмывало побежать к своим приятелям и сообщить им, что леди Деверо будто бы видела привидения в Большой галерее.

Задорно улыбнувшись, Роджер присел и сцепил пальцы рук. Кили поставила на них обутую в туфельку ногу и с помощью пажа взмыла вверх.

Очень осторожно, дюйм за дюймом, Кили продвигалась по самому толстому суку в сторону сада королевы, а затем спрыгнула на каменную стену. Сев на нее верхом, она поймала свою сумку с рукоделием, которую бросил ей Роджер.

– Спасибо за помощь! – крикнула она.

– Всегда к вашим услугам, леди Деверо, – с усмешкой сказал Роджер и отвесил ей поклон.

Он еще немного постоял у стены, желая убедиться, что Кили благополучно спрыгнула на землю, в сад, ничего себе не повредив.

Бросив вниз сумку, Кили, не вставая, сползла вниз по стене в сад и тут же услышала голос пажа, стоявшего по другую сторону ограды:

– Леди Деверо, с вами все в порядке?

– Да, все отлично, Роджер. Спасибо.

Кили замешкалась, пока отряхивала юбку и поднимала сумку с земли. Когда же она повернулась в сторону дворца, то похолодела, увидев свидетелей своей эскапады. Всего в десяти шагах от Кили стояли три человека, с удивлением разглядывавшие ее. Королева Елизавета и лорд Берли были потрясены ее появлением. Ричард выглядел разгневанным.

Кили пожалела, что не воздвигла вокруг себя щит невидимости, но было уже поздно что-либо предпринимать. Когда все трое подошли к ней, она присела в глубоком реверансе.

– Что это за фокусы? – недовольным тоном поинтересовался Ричард.