– Но что оно означает?

– Мидас, по преданию, был восточным владыкой, и все к чему бы он ни прикасался, обращалось в золото, – объяснил герцог. – Точно таким же «золотым прикосновением» обладает и граф, которому принадлежат торговые компании, приносящие хорошую прибыль.

«Верь королю, который увенчан пламенеющей короной и обладает золотым прикосновением», – вспомнились Кили предсмертные слова матери, и их смысл потряс ее. Неужели Меган имела в виду графа? Неужели именно он явился ей в пророческом видении? Могла ли Кили действительно во всем положиться на Ричарда? Нет, она не была в этом уверена…

– Леди, вы меня слышите? – шепотом спросил молодой женский голос.

– Ричард сказал, что ее зовут Кили, – промолвила вторая девушка.

– Леди Кили, пора просыпаться, – погромче произнесла первая. – Не годится дремать под дубом, лежа на земле.

Погруженная в полузабытье, Кили слышала голоса, которые доносились до нее как будто издалека, но никак не могла прийти в себя. Может быть, все это ей только снится?

– Она не просыпается, – промолвил первый голос.

– Что же нам теперь делать?

– Попробуй растолкать ее.

– А что, если она мертвая? – с ужасом спросила вторая девушка, и тут же в ее голосе зазвучали жалобные нотки: – Ой, зачем ты опять так больно щиплешься!

– Потому что ты – дура набитая. Леди вовсе не мертвая, – сказала ее спутница с чувством превосходства. – Давай крикнем хором, может быть, тогда она проснется.

– Леди Кили! – воскликнули обе девушки. – Проснитесь!

Кили резко села, испугав обеих незнакомок, которые моментально отскочили от нее в сторону. Бросив на них смущенный взгляд, Кили осмотрелась вокруг. Она сидела на траве под своим любимым дубом в саду отца.

Кили потерла глаза и снова подняла их на девушек. Святые камни друидов! Неужели все это ей мерещится? Незнакомки были на одно лицо! Присмотревшись, Кили поняла, в чем дело. Перед ней стояли близнецы.

Брюнетки с карими глазами были на год-два моложе ее и походили друг на друга как две капли воды. Единственное различие состояло в том, что над верхней губой одной из них красовалась небольшая родинка.

– Кто вы? – спросила Кили.

– Меня зовут Мэй, – ответила девушка с родинкой.

– А меня Джун, – ответила другая, широко улыбаясь. Их имена ничего не говорили Кили.

– Что вы здесь делаете? – спросила она подозрительно.

Мэй и Джун переглянулись и весело рассмеялись.

– Мы родственники Ричарда, – сообщила Мэй.

– Вернее, родственницы, – поправила Джун сестру. Мэй бросила на Джун суровый взгляд, а затем снова повернулась к Кили и с улыбкой объяснила:

– Ричард, то есть граф Бэзилдон, пригласил нас, чтобы мы прислуживали вам в качестве каме… каме…

– Камеристок, – подсказала ей Джун.

Мэй тут же повернулась к сестре и шлепнула ее по руке. Кили рассмеялась. Эти постоянно соперничавшие близнецы напоминали ей Одо и Хью, которые тоже вечно препирались друг с другом.

– Мне не нужны камеристки, – сказала Кили.

– Но мы никогда не добьемся благополучия в жизни, если вы не возьмете нас к себе на службу, – разочарованно протянула Джун.

– Мы будем счастливы, если вы согласитесь взять нас к себе, – с мольбой в голосе промолвила Мэй. – Наша сестра Спринг…

– Она родилась двадцать первого марта, – перебила сестру Джун.

– …служит камеристкой у леди Бриджитт, – закончила Мэй.

– А кто такая эта леди Бриджитт? – поинтересовалась Кили.

– Сестра Ричарда, – хором ответили близнецы.

– Наша сестра Эйприл служила у Хедер, – добавила Джун.

– Леди Хедер – тоже сестра Ричарда? – спросила Кили.

– Да, – снова дружно ответили близнецы.

– А мы так надеялись стать вашими камеристками, – грустно сказала Мэй.

Кили еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Девушки были наивны и искренни даже по провинциальным, уэльским, меркам. Прислонившись спиной к дубу, Кили внимательно посмотрела на своих собеседниц и спросила:

– Так, значит, всего вас четыре сестры – Спринг, Эйприл, Мэй и Джун?[6]

– Да, мама назвала Эйприл в честь месяца, в котором она родилась, – объяснила Мэй.

– А вас? – спросила Кили.

– И нас тоже, – ответила Джун.

– Но ведь вы близнецы! – удивленно воскликнула Кили, и сестры засмеялись.

– Я родилась в последний день мая, – сказала одна.

– А я – в первый день июня, – добавила другая.

Кили улыбнулась. Близнецы казались ей очень забавными.

– И откуда вы? – спросила она.

– Из соседней усадьбы, – хором ответили девушки.

Кили снова рассмеялась, веселое настроение близнецов передалось и ей.

– Отлично, – сказала она. – Я согласна, чтобы вы стали моими камеристками.

Сестры завопили от восторга, обнялись, а затем начали прыгать от радости. Наконец, опомнившись, они взглянули на свою новую госпожу и застенчиво улыбнулись.

– Простите нас за несдержанность, – извинилась Джун.

– Вот увидите, мы будем верой и правдой служить вам, – пообещала Мэй.

– Вот она где, – раздался мужской голос, и Кили увидела спешащих к ней Одо и Хью.

– Это мои кузены, – сказала она, обращаясь к сестрам-близнецам, которые открыли рты от изумления при виде двух огромного роста парней.

– До нас дошло радостное известие о твоей помолвке с графом, – сказал Одо, не обращая внимания на двойняшек.

– Почему ты сама не сообщила нам об этом? – с обидой в голосе спросил Хью.

Кили встала с земли, отряхнула платье и, прислонившись спиной к стволу могучего дуба, ответила:

– Мне необходимо было побыть одной, чтобы поразмыслить.

– Но о чем именно? – с недоумением спросил Хью.

– Замолчи, недоумок! – накинулся на него Одо. – Малышке необходимо было обдумать предстоящее замужество.

Возмущенно взглянув на Одо, Мэй робко подошла к Хью и, приложив ладонь к его затылку, сочувственно спросила:

– Вам больно?

Хью улыбнулся, и в глубине его глаз зажегся лукавый огонек.

– Если вы погладите ушибленное место, мне станет намного легче, – сказал он.

Одо стало завидно, когда он увидел, какие нежности расточает юное создание его брату. Мрачно нахмурившись, он перевел взгляд с Мэй на Джун и заметил, с каким обожанием та смотрит на него. Они улыбнулись друг другу.

– Какой вы сильный! – восхищенно сказала Джун. Одо самодовольно усмехнулся. Закатав правый рукав, он поднял руку, согнув ее в локте, и начал поигрывать мускулами. Кили и Джун захлопали в ладоши. Тогда Хью, не желавший ни в чем уступать брату, закатал оба рукава и продемонстрировал дамам свои бицепсы. Кили и обе сестры зааплодировали ему.

– Я могу коснуться носа кончиком языка, – похвастал Одо.

– А я могу, касаясь носа кончиком языка, шевелить еще при этом ушами, – раздался голос у них за спиной.

Кили обернулась и увидела Ричарда, который, подбоченившись, стоял неподалеку от них.

– Покажите Одо и Хью мою усадьбу, – распорядился Ричард, обращаясь к Мэй и Джун. – И представьте их прислуге.

Кили кивнула кузенам, отпуская их, и они направились вслед за близнецами по тропинке, ведущей к владениям Деверо.

– Мои кузены – воины, а не слуги, – заметила она, проводив их взглядом.

– То, что я сейчас видел, свидетельствует об обратном, – возразил Ричард. – Они ведут себя не так, как подобает воинам.

Кили искоса взглянула на графа, который прислонился к стволу дуба рядом с ней.

– В Шропшире они взяли верх над вами, – напомнила она ему.

– Я справился бы с Хью, но их было двое против одного, – заметил граф.

– Это эпитафия вашему мужскому достоинству? – насмешливо спросила Кили и тут же пожалела о своих словах.

Ричард наклонился к ней так близко, что она ощутила его теплое дыхание на своей щеке, и пообещал хрипловатым шепотом:

– Через месяц, миледи, вы сами сможете оценить мои мужские достоинства.

Кили покраснела до корней волос, но сделала вид, что не поняла его намека.