Сигурд начал благодарить старого короля, но тот прижал его к груди и сказал:

- Когда ты был еще ребенком, я предсказал тебе славное будущее. Оправдай мои слова, будь достоин своего имени - лучшей благодарности мне и не надо.

Получив согласие Хиальпрека, Сигурд стал немедленно готовиться к походу. Датский король дал ему около сотни своих кораблей. Узкие и длинные, как и все корабли викингов, они могли идти под веслами и под парусами. В каждом из них помещалось от двадцати до пятидесяти воинов. В ожидании отплытия эти корабли были вытащены на берег и тщательно проконопачены, а их оснастка заменена новой. Тем временем молодой вождь отобрал воинов для своей дружины. Все это были рослые, крепкие люди, прекрасно владевшие оружием и не раз принимавшие участие в самых дальних и опасных походах. Некоторые из них побывали и на знойном юге, и у скалистых берегов Исландии, а иные заплывали даже в страну мрака, где по преданию жили одни снежные великаны.

Регин долго сердился на Сигурда, но незадолго до его отъезда он неожиданно пришел к нему и, стараясь смягчить свой резкий, скрипучий голос, спросил:

- Скажи мне, Сигурд, что ты будешь делать, когда одержишь победу над Гундингами?

Когда я одержу победу над Гундингами, - улыбнулся Сигурд, - я поеду с тобой за сокровищами Андвари. Правда, к золоту я равнодушен, но я охотно померяюсь силой с твоим братом драконом.

- Тогда позволь и мне сопутствовать тебе в походе, - сказал Регин. В бою я не много стою, но, может быть, помогу тебе добрым советом.

- А ты не боишься, что мы сложим в этом походе свои головы? - спросил Сигурд.

- Я уже говорил однажды, что никто, кроме тебя, не может добыть "пламень реки", - возразил Регин. - Если ты погибнешь, золото для меня навсегда потеряно, а жить без него я не могу. Будь что будет, я разделю твою судьбу.

- Хорошо, - рассмеялся Сигурд, который не мог понять алчности Регина. - Если так, я согласен и беру тебя с собой.

Через несколько дней корабли датчан были спущены на воду. Украшенные флагами с изображением летящих воронов и морских ястребов и прикрепленными на носу резными фигурами медведей и волков, они вытянулись вдоль берега, готовые по первому знаку молодого вождя пуститься в плавание. На них разместилось несколько тысяч воинов, которые должны были сопровождать юношу в его походе в страну франков. Сигурд не мог взять в поход, но он все-таки нашел место для Грани на "Драконе", самом большом из своих кораблей, на котором он плыл сам вместе с Регином и полусотней отборных воинов. Гьердис и Хиальпрек пришли его провожать. Глаза бывшей королевы франков сияли: она не сомневалась в победе сына.

- Что-то говорит мне, что нам не суждено больше увидеться, - сказала она. - Но тебе предстоит совершить еще много подвигов. Только не забывай, что ты принадлежишь к роду Вольсунгов, а они никогда не отступали перед врагом, как бы силен он не был. Прощай.

- И помни мои слова, - добавил старый король. - Будь достоин своего имени.

Солнце уже клонилось к закату, когда корабли Сигурда, подхваченные свежим северным ветром, оставили берега Дании. Погода сначала благоприятствовала плаванию, но уже под вечер ветер усилился, а к ночи перешел в настоящий ураган. Регин посоветовал Сигурду спустить паруса, но тот приказал поднять их еще выше, и легкие суда датчан как птицы понеслись вперед.

- Ты погубишь нас всех! - стонал гном, закрывая от страха глаза.

- Зато мы быстрее доберемся до цели! - отвечал юноша.

Однако к утру на море разыгралась такая буря, что даже самые отважные и опытные воины из дружины Сигурда приуныли. Они убрали часть парусов, он, не смотря на это, мачты корабля гнулись, и казалось, что они вот-вот сломаются; совсем же спустить паруса молодой вождь не решался - это бы сделало его корабли игрушкой волн: идти на веслах в такую погоду было почти невозможно.

Неожиданно Сигурд услышал грохот еще более страшный, чем рев бури, и увидел прямо перед собой высокий утес, о который, клубясь и пенясь, разбивались огромные седые валы. Он уже собирался повернуть руль "Дракона", чтобы избежать этой новой опасности, но тут до него долетел чей-то голос, столь могучий и громкий, что он заглушил собой и ветер и море.

- Эй, Сигурд, не бойся и плыви ко мне!

В тот же миг море вокруг утеса успокоилось, и "Дракон" смог подойти к нему вплотную. На его вершине стоял одноглазый старик в широкополой шляпе и синем плаще, тот самый, который не так давно помог Сигурду выбрать себе жеребца.

- Привет тебе, сын Сигмунда и внук Вольсунга! - сказал он. - Я знаю, ты едешь в страну франков. Возьми и меня с собой. Ты об этом не пожалеешь!

- Охотно, - отвечал юноша. - Я рад, что снова встретился с тобой. Ведь я еще не поблагодарил тебя за оказанную мне услугу.

- Она не была последней, как не будет последней и та, которую я окажу тебе сегодня, - отвечал старик, легко перепрыгивая с утеса на корабль. Море хочет поглотить тебя и твоих людей, но я постараюсь его успокоить.

Он стал на носу "Дракона", поднял вверх руки, и Сигурд невольно вскрикнул от изумления. Ураган тут же стих, волны опали, и поверхность моря сделалась ровной, как зеркало. Старик продолжал стоять с поднятыми руками, и вот тучи внезапно раздвинулись и яркие лучи утреннего солнца осветили утомленные бессонной ночью лица датчан и весело заиграли на золоченых крыльях их шлемов. Незнакомец обернулся к Сигурду.

- Ты доволен? - спросил он.

- Да, я доволен, - отвечал тот, - но, говоря по правде, я предпочел бы этому затишью небольшой ветер: под веслами мы не скоро доберемся до берега.

Старик улыбнулся.

- Хорошо, я исполню твое желание, - сказал он и махнул рукой.

Сейчас же подул ровный попутный ветер, и суда датчан, снова подняв паруса, быстро понеслись к югу.

- Ты действительно велик и мудр, незнакомец, - сказал пораженный юноша. - Но вот уже второй раз ты приходишь мне на помощь, а я до сих пор не знаю твоего имени.

- Зови меня Гникар, - отвечал старик. - Хотя у меня столько же имен, сколько на земле племен и народов. Много лет живу я на свете, и мои волосы были уже белы, когда родился твой дед, славный Вольсунг.