Начало этого процесса связано со смертью Троцкого, происшедшей во время завершения им работы над биографией Сталина. Есть у этой истории и американское продолжение, о котором можно сейчас впервые рассказать. После убийства Троцкого Льюис Браун, автор книги "Этот доверчивый мир" и других популярных произведений, решил обратиться к описанию жизни Троцкого. Собрав большой материал, он затем отправился в Мехико для интервью с убийцей в тюремной камере. В этом он заручился поддержкой мексиканских властей. Возвратившись домой в Сан-, та-Монику в Калифорнии, нагруженный захватывающими фактами и записями, он приступил к работе над планируемой книгой.
Рассказавший мне эту историю в 1943 году господин Браун в те годы жил один в своем доме. Однажды в воскресенье его сосед, знаменитый Лион Фейхтвангер, пригласил его на вечеринку, на которой собирались присутствовать несколько человек, хорошо знакомых с советскими делами. Хотя Фейхтвангер посетил в 1937 году Москву и опубликовал крайне лестную книгу о Сталине и его системе правосудия, Браун поддерживал дружеские отношения с коллегой по профессии. Он оставил
все свои материалы, касающиеся Троцкого, разбросанными по письменному столу и полкам, рассчитывая возвратиться к своей работе через час или два.
Вечеринка весьма удалась. Собралось много интересных людей, включая хорошо информированных о вражде между Сталиным и Троцким. Они не отходили от Брауна и занимали его разговорами. Пару раз он пытался уйти, но его настойчиво уговаривали остаться. Когда он возвратился домой, который, кстати говоря, был полон ценных произведений искусства из серебра, все его материалы о Троцком исчезли. Больше из дома ничего не украли.
Браун, по наивности не знавший о сталинских методах работы, сразу пришел к выводу, что странное ограбление должно было быть совершено агентами американского правительства, которые выискивали документы о Троцком в связи с его руководящим участием в коммунистическом движении. Браун немедленно позвонил своему другу Фрэнсису Биддлу, тогдашнему генеральному прокурору Соединенных Штатов, чтобы выразить протест по поводу налета и потребовать возвращения папок. Господин Биддл быстро рассеял подозрения Брауна. Тот приехал в Вашингтон, и ФБР повело расследование. Документы так и не были найдены. Брауну пришлось отказаться от написания книги о Троцком, но он понял, как далеко может протянуться рука Сталина в поисках важных документов.
6. ПОЯВЛЯЕТСЯ ДОКУМЕНТ
Сталин вышел из второй мировой войны фигурой мирового масштаба, но, несмотря на его общение в военное время с западными лидерами и дипломатами, он остался такой же загадкой, как и прежде. В период между визитом Риббентропа в Москву в 1939 году и поездкой Трумэна в Потсдам в 1945 году Сталин неоднократно вел ожесточенные споры и пил вино с десятками проницательных наблюдателей, включая Уинстона Черчилля и президента Рузвельта. Однако никто не проник за внешний панцирь этого человека. И тайна Сталина осталась нераскрытой и непотревоженной. Несмотря на все публикуемые намеки на ее существование и весомые косвенные доказательства, отсутствовало прямое документальное свидетельство, подтверждающее обвинение в том, что Сталин был агентом царской Охранки. И вот в 1947 году мне принесли документ. Это был оригинал письма из управления Охранки, адресованного шефу Охранного отделения в Енисейской губернии, в которую входил Туруханский край, где Сталин отбывал ссылку в 1913 году. Оно было датировано 12 июля 1913 года и
согласно штемпелю получено 23 июля 1913 года. Под ним стояла подпись: Еремин1.
Беглый взгляд на документы вызывает кучу вопросов. Начнем с того, что даты соответствуют неоспоримым фактам. Сталин был отправлен в туруханскую ссылку из Санкт-Петербурга в июне. Такие прогоны по этапу от одной тюрьмы до другой, когда из каждой добавляли к эшелону группу заключенных, обычно занимали недели и часто месяцы. Отправление письма в июле было совершенно закономерным. Его прибытие к адресату через одиннадцать дней было нормальным.
За избранием Сталина в Центральный Комитет немедленно последовало его возвращение в Санкт-Петербург из Вологды, что опять совпадает с известными фактами. Характеристика Сталина как человека, чья работа отличается точностью, подходит к нему больше, чем к большинству революционеров. Указание на столицу "Петербург", а не "Санкт-Петербург" является признаком подлинности, поскольку так обычно неофициально называли столицу.
К концу 1913 года Сталин уже опубликовал свою наиболее важную работу "Марксизм и национальный вопрос" за подписью К. Сталин и, будучи редактором "Правды", как Сталин стал широко известен в подпольных революционных и полицейских кругах. Более того, само многократное упоминание имени Сталина -- 6 раз в довольно коротком письме -- свидетельствует о подлинности этого документа. Подделыватель наверняка избегал бы таких повторов. Сильные помарки теми же чернилами, что и подпись, как это было обнаружено при осмотре, также указывают на подлинность документа. Изготовитель фальшивки постарался бы не делать неаккуратных помарок на важном документе. Тот факт, что отступление от строки во втором абзаце такое незначительное, что едва заметно, тоже говорит о неряшливости, которую не позволил бы себе ни один изготовитель фальшивок.
Однако остается ряд важных пунктов, требующих провер-. ки. Был ли арест Сталина в 1906 году зарегистрирован? В официальной биографии Берии в хронологии арестов имеется пробел в четыре года между 1904 и 1908 годами. Была ли бумага, на которой письмо напечатано, изготовлена недавно или до первой мировой войны и в каком месте? Применялась ли в то время в России подобного типа пишущая машинка? Был ли в Енисейске начальник Охранного отделения по имени Железняков? И, наконец, служил ли человек по фамилии Ере
1 Опущен текст письма Еремина, опубликованный в предисловии к настоящему изданию. -- Примеч. Ю. Ф.
мин в управлении полицейского департамента, и можно ли абсолютно точно проверить его подпись?
До проверки подлинности самого документа следует прежде всего изучить его историю. Откуда он появился и в чьих руках находился, пока не попал с места написания в Нью-Йорк? В сентябре 1946 года в коннектикутской летней резиденции тогдашнего посла в Италии г-жи Клер Бут Люс я встретился с господином Вадимом Макаровым, хорошо известным сыном знаменитого адмирала Степана Макарова, героя злосчастной Тихоокеанской эскадры Императорского военно-морского флота в русско-японской войне 1905 года. Наша встреча в качестве гостей г-жи Люс привела к продолжительной дружбе. Господин Макаров сообщил мне тайну, которую разделял с двумя другими известными русскими эмигрантами -- Борисом Бахметьевым и Борисом Сергиевским. Ныне покойный господин Бахметьев, русский посол в США после революции, представлял так называемое правительство Керенского. Во время нашей встречи он был профессором международных отношений в Колумбийском университете и главой важного промышленного концерна. Господин Сергиевский был известным летчиком -- пионером русской авиации. Все три господина имели безупречную репутацию.
