Генерал-лейтенант. К. Ф. Телегин{20}

24 июня 1941 года, получив назначение на должность комиссара формируемой в Рыбинске 291-й стрелковой дивизии, я выехал на место. Однако через несколько дней неожиданно получил телеграмму о немедленном прибытии в Москву в Главное политическое управление Красной Армии. Принимавший меня заместитель начальника управления Ф. Ф. Кузнецов сообщил о моем назначении начальником политуправления МВО и о том, что я должен немедленно приступить к работе.

В своем кратком напутствии Ф. Ф. Кузнецов сказал, что округ тыловой и его главная задача - мобилизация людских и материальных ресурсов, обеспечение своевременной отправки пополнений на фронт.

Итак, вместо действующей армии,, куда я настойчиво стремился, я попал в тыловой округ, ни особенностей, ни людей которого, ни состояния дел в нем совершенно не знал. В штабе и политуправлении округа обстановка была напряженной и нервной. Все руководящие работники округа во главе с Военным советом убыли на фронт в первый же день войны, на смену им пришли новые люди, выдвинутые частично из аппарата МВО, частично вновь назначенные из резерва. Они еще не освоились со своими функциями и задачами, вставшими в новых, чрезвычайных обстоятельствах, и это создавало излишнее напряжение в работе.

Командующим войсками округа стал генерал-лейтенант П. А. Артемьев, в должность начальника штаба вступил генерал-майор И. С. Белов.

В округе я сразу же зашел к командующему, которого знал как волевого командира, обладавшего большой работоспособностью и организаторским талантом. В кабинете его находились начальники отделов: некоторые из них явились с докладом о выполнении ранее полученных заданий, другие были вызваны, чтобы информировать командующего. Я почувствовал, что он болезненно воспринимает свою неосведомленность о положении дел в округе, мешавшую ему быстро принимать решения по формированию резервов для действующей армии. Командующий предложил мне немедленно приступить к работе.

В политуправлении я принял дела от Ф. К. Прудникова, с которым в последующем довелось совместно пройти нелегкий боевой путь. Это - старый армейский политработник, стойкий и принципиальный коммунист, он уже давно работал в округе и был хорошо ориентирован в обстановке. Наша беседа продолжалась больше двух часов. Информация Ф. К. Прудникова значительно облегчила мою работу в первые дни.

Начальник штаба округа генерал-майор И. С. Белов познакомил меня с задачами, которые предстояло решать в ближайшие дни.

В этот же вечер в кабинете командующего состоялось мое знакомство с секретарем ЦК и МК ВКП(б) А. С. Щербаковым, членом Военного совета МВО. А. С. Щербаков расспросил меня, с чем я уже успел познакомиться и как понял задачи округа. Ответив на его вопросы, я посетовал, что мне как новому человеку в округе нелегко будет быстро войти в курс дела.

Александр Сергеевич сказал на это:

Вы не робейте, действуйте решительнее, смелее принимайте решения, ни на кого но оглядываясь и не откладывая в долгий ящик. Вы старый член партии, имеете большой опыт партийно-политической работы, начиная с гражданской войны. Если нужна будет помощь, поможем, не стесняйтесь обращаться в ЦК. Я буду у вас частенько.

В середине июля новая неожиданность - постановлением Государственного Комитета Обороны меня назначили членом Военного совета Московского военного округа. Обязанности начальника политуправления округа стал выполнять Ф. К. Прудников. С первого же дня работы в МВО одной из главных моих забот стало формирование, обеспечение кадрами и вооружение двенадцати дивизий народного ополчения Москвы, созданных по инициативе Московского комитета партии, одобренной постановлением ГКО от 4 июля 1941 года.

Когда обсуждался на Военном совете вопрос об ополчении, было высказано единодушное мнение, чтобы эти дивизии, в которые вошли лучшие представители московских партийной и комсомольской организаций и трудящихся, получили задачу прикрывать непосредственно Москву. Для их обучения, вооружения и материального обеспечения требовалось полтора - два месяца. Предполагалось, что в это время они будут выведены на ближние подступы к Москве для боевого обучения, строительства оборонительных рубежей и изучения местности.

8 - 11 июля дивизии ополчения заняли свои районы в Подмосковье. Московская парторганизация проводила огромную работу по изысканию ресурсов для материального обеспечения дивизий.

Но надеждам Военного совета не суждено было осуществиться. Решением Ставки в 20-х числах июля дивизии народного ополчения были переданы в Резервный фронт, развертывавшийся в качестве второго эшелона за Западным фронтом и частично занимавший передний край обороны.

Военный совет докладывал И. В. Сталину и начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову, что дивизии ополчения еще не подготовлены, не закончены их вооружение и материальное обеспечение, что Москва не имеет своих сил на случай чрезвычайных осложнений, но эти наши соображения не были приняты во внимание. Командование Западного фронта решительно настаивало на необходимости вывода войск Резервного фронта ближе к переднему краю, обещая помочь в вооружении и обеспечении всем необходимым для дивизий ополчения. Их подготовка, говорили нам, будет приближена к боевым условиям.

Военный совет округа придерживался своего первоначального мнения об использовании ополченцев. Но приказ есть приказ, и мы тепло проводили дивизии на фронт, пожелав им боевых успехов.

После этого со всей остротой перед Военным советом встал вопрос о мерах по укреплению обороны Москвы. Руководствуясь решением ГКО от 9 июля 1941 года О противовоздушной обороне города Москвы, мы ускорили формирование артиллерийских и пулеметных частей ПВО, полков и батальонов ВНОС, частей аэростатов заграждения с тем, чтобы в необходимых случаях использовать их в борьбе не только с воздушным, но и с наземным противником. К 20 июля было дополнительно создано 10 зенитно-артиллерийских полков, формировалось еще значительное количество частей ПВО различного предназначения, в том числе и истребительно-авиационных полков. Эти части сразу же направлялись на огневые позиции и приводились в готовность к отражению воздушного и наземного врага{21}.