Они вышли на Сиднем-роуд. За гастрономом «Сэйфуэй» среди небольших магазинчиков затерялось агентство «Гриффитс». Внутри была длинная комната, уходящая в глубь дома, в которой помещалось два стола, а на стенах висели фотографии домов.

Из-за ближайшего стола поднялся молодой человек лет тридцати, высокого роста, похожий на теннисиста Горана Иванишевича. При виде Славы на его лице возникла радостная улыбка.

– Доброе утро! – воскликнул он. – Надеюсь, вы всем довольны, здоровы и намерены купить еще один дом?

– Я привел вам новую клиентку, – сообщил Слава. Он представил молодого человека как Брайана, человека честного, работящего и большого эксперта по женщинам.

– А это при чем? – удивилась Лидочка.

– Это касается вас, – пояснил Брайан. – В этом нет ничего дурного. Наконец-то я понял, на чем зиждется репутация русских женщин.

– Спасибо, – сказала Лидочка. – Могу ли я теперь рассказать вам, зачем я приехала в Лондон?

– Разумеется, – смутился Брайан, чувствительный к собственным легкомысленным поступкам. Он ничего не мог с собой поделать, потому что его язык умудрялся произносить фразу раньше, чем разум Брайана осознавал, что там несет проклятый язык.

Брайан призвал из соседней комнаты крупную негритянку с грубыми, почти карикатурными чертами лица и такими умными и добрыми глазами, что она походила на сенбернара. Негритянку звали Валери, и она командовала картотекой, в изучение которой и погрузились присутствующие. Лидочка старалась прогнать Славу, полагая, что у него могут оказаться собственные дела, но дел не оказалось.

Проблема была непростой.

Лидочке нужно было отыскать в этом районе скромного размера дом, второй этаж которого можно употребить под жилье – там должны были быть три спальни и кабинет. Внизу Лидочке было нужно служебное помещение, а сзади кухня и столовая для тех, кто будет там жить и работать.

– Как вы намерены платить? – спросил Брайан.

– У меня есть аккредитивы.

– В пределах какой суммы? – Брайан забыл о своем легкомыслии.

– А какова будет сумма?

Лидочка приехала в Лондон, предварительно изучив несколько журналов и газет по недвижимости; но ей не хотелось проявлять свою осведомленность.

– Трудно сказать, – осторожно ответила Валери. – Начнем со ста тысяч. Вас интересует деловая улица или жилой район?

– Я еще не знаю.

– Очевидно, вам придется приобрести жилой дом, а потом переделать его в контору. И это будет недешево.

– Знаю, – сказала Лидочка. – Мы к этому готовы.

Чтобы не терять времени, Валери предложила сразу же проехать по двум-трем адресам по соседству. Слава не отставал, словно сам покупал этот дом. Негритянка пошла за машиной, которая стояла где-то во дворе. Слава спросил Лидочку:

– А какую фирму вы представляете?

– Фирму «Хронос». Это вам ничего не скажет.

– Вы торгуете?

– Нет, – односложно ответила Лидочка.

Отрицание было окончательным – даже глухой бы услышал. Слава не услышал, он чувствовал себя своим человеком, почти родственником.

– Тогда зачем вам свой офис в Лондоне?

– Это сложно, – сказала Лидочка. – Я вам потом объясню.

Они побывали в двух домах, которые могли бы и подойти, но Лидочке не понравились, и договорились с Валери, что снова приедут завтра.

Валери довезла их до «Сэйфуэя», потому что они хотели кое-что купить. Слава отправился в винный отдел, решив, что вечером они отметят приезд Лидочки. Лидочка взяла сумку и пошла между полками. Конечно, после московских магазинов ходить по лондонским приятно и интересно. Но Лидочку уже несколько смущала готовность остальных обитателей дома позволить ей покупать продукты и готовить еду. Надо было как-то выпутываться из этой ситуации. Но так как пока что Лидочка не представляла, как это сделать, она покорно наполняла корзину снедью. Слава ждал ее за кассами, держа пакет, в котором покачивалась бутылка вина.

– Вы слишком много всего купили, – заметил он, не предложив войти в долю. – Как потащите? Надо было нам отложить покупки, я бы взял машину и все довез.

Он был расстроен тем, что не взял машину, но нес лишь сумку с бутылкой вина, позволив Лидочке волочить все остальное.

По мелким штрихам в поведении, по оброненным словам Лидочка уже подозревала, что Слава – человек бережливый, может быть, даже скупой. Теперь она убеждалась в этом все более. Но скупость его была не осознанной, не расчетливой, а примитивной, стихийной. И вот сейчас он был горд собой за то, что дешево купил хорошее австралийское вино, и всю дорогу до дома рассказывал Лидочке об австралийских и калифорнийских винах, о том, как они вытесняют – и заслуженно! – с рынка французов и немцев и как низко котируются вина советские – грузинские и молдавские.

Когда они пришли домой, Слава отправился в ванную.

Дома никого не было. Лидочка разобрала на кухне покупки, ставя что-то в холодильник, а что-то на полки. И тут зазвонил телефон. Он звонил не по-нашему, сдвоенными гудками.

– Возьмите трубку, – крикнул сверху из ванной Слава. – Если меня, пусть перезвонят.

Лидочка подняла трубку. Голос был низкий, хрипловатый. В молодости такие голоса звучат сексуально, но плебейски. К пожилым годам, если повезет, они превращаются в светское урчание.

– Это дом Кошко? – спросила женщина в ответ на английское «хэллоу», произнесенное Лидочкой.

– Да, это дом Вячеслава Андреевича, – сказала Лидочка.

– Это ты, что ли, Валентина?

– Нет, я Лидия Кирилловна.

– Которая вчера прилетела? С приездом. А я – Алла, жена Славика. Слышали?

– Конечно, слышала.

– А где мое сокровище?

– Вячеслав Андреевич?

– Разумеется, нет. Я имею в виду Иришку. Она меня сегодня на рассвете вырвала из постели. Я в двенадцать встаю. Я – ночная птица. Филин. У вас там ничего не случилось?

– Я прилетела вчера утром, – сказала Лидочка. – С тех пор не произошло ничего достойного внимания. А Иришки дома нет.

– А почему никого раньше не было?

– Мы с Вячеславом ходили к агенту по покупке недвижимости, он мне помогал.

– Тоже родственников нашла?

– Нет, я по делам фирмы.

– Значит, ничего особенного. Позови Славика.

– Он в ванной.

– Пора мне приезжать, – сказала Алла и закашлялась, слишком глубоко затянувшись сигаретой. – Вы там без меня совсем распустились. Ты его у меня уведешь.

– Не уведу, – сухо ответила Лидочка.

– Ой, не зарекайся! Миллионеры всем нужны. Ведь не исключено, что и я его снова подберу. Так что остерегайся. Да и дщерь моя разврату не допустит. Понимаешь?

Алла засмеялась.

– Вот я приеду, – продолжала она, – возьмусь за вас. Чтобы был у меня монастырь совместного проживания полов.

Она снова засмеялась, громко и неприятно.

– Жди, приеду, как пишут в открытках. Я билеты заказала на двенадцатое. Через восемь дней, запомнила?

– Хорошо, я передам.

– Не надо, они все знают. Это для твоей информации, Лидия. Чтобы не тешила себя иллюзиями.

– Приезжайте, – повторила Лидочка и положила трубку.

Чувство от разговора осталось поганое, будто поймали в постели с чужим и ненужным мужем.

– У меня свой есть, получше твоего, – сообщила Лидочка телефону.

Дверь распахнулась, и ворвались Кошки, розовые, распаренные.

– Ну и жара! – заявил Василий.

– Парит, к дождю, наверное, – подхватила Валентина.

Лидочка жары не заметила. Правда, она не бегала по улицам из магазина в магазин.

Впрочем, она ошиблась. Кошки были не в магазине. Они ездили за три остановки на электричке в Бромли, где возле станции есть безумно дешевый магазин общества помощи слепым. Оттуда они притащили остатки сервиза – две чашки, четыре блюдца и чайник: все вместе за фунт! Вы представляете? А Валентина купила тяжеленную монографию «Импрессионисты». В подарок Иришке, такую ведь в самолет с собой не возьмешь. Вот будем уезжать, подарим Иришке, ей полезно, и надо же что-то хорошее сделать для девочки! Она такая одинокая! А это детское белье – совершенные гроши, но новое. У нас бы никогда не выкинули!