Мы оделись и поехали в ресторан. Вернулись ближе к часу ночи. В проветренной спальне было свежо. Мы расставили по вазам цветы, и как будто не было и впомине напряженных суток. К моему глубокому удивлению дружок опять налился упругой силой. Прижавшись ко мне для поцелуя, Алена сквозь одежду ощутила это. Она стала раздеваться, повернувшись ко мне спиной. Я тоже разделся, кидая одежду прямо на пол. Шагнул к ней, прижался к ее спине. Протянул руки, взял в ладони груди и попытался повернуть ее к себе. Она не поворачивалась. Я опять попытался повернуть. Стоя по-прежнему ко мне спиной, она прижалась ягодицами к моему дружку и, постанывая, стала тереться об него. "Она хочет, чтобы я взял ее... сзади", - осенила меня потрясающая догадка. От необычайности я и сам задрожал мелкой дрожью, но стал приноравливаться. Ворвавшись внутрь, дружок ощутил сухой жар и стал стремительно набухать. Алена застонала. Ощутив снизу выворачивающую силу, я вскрикнул и сильно сжал ее груди. Толчками прошла теплая волна.
Однаждны, спустя почти год после нашего расставания, я не выдержал, позвонил ей на работу и договорился о встрече. Был холодный, ветренный вечер и, как назло, мы долго не могли попасть ни в какое кафе. Мы ходили по городу уже около часа в поисках пристанища, продрогли и она несколько раз уже порывалась уйти. Я объяснил, что мне нужно сказать ей что-то важное, но я не могу сделать этого на улице. Глупейшая ситуация! Она снизошла до терпения. Наконец мы заскочили в кафе, заказали кофе и коньяк.
Я смотрел на нее и не узнавал. Фигурка стала даже еще лучше, но глаза - неискренние уже, бегающие глаза. Это не она, не моя Алена. Мы пили горячий кофе. Я стал расспрашивать ее о ее жизни. С кем она живет сейчас? "Ни с кем". Были ли у нее мужчины в последнее время? Некрасивая улыбка обезобразила ее рот: "Да. Был один". Ну, и как? "Я была с ним счастлива". Ревность стальными когтями сковала мое сердце. "Почему же теперь ты одна? Почему не живешь с ним?" "Жизнь - сложная штука", - и она опять засмеялась таким противным неискренним смехом. Я видел перед собой чужого человека, но, надеясь переубедить реальность, сделал еще одну попытку: "Вернись ко мне! Ты мне нужна!" Она холодно посмотрела на меня и сказала: "Зачем? Я никогда не любила тебя. А жить рядом, не любя, может быть смогла бы, но пока не хочу". "Не любила, никогда не любила", - повторял я как оглушенный, и залпом пил свой коньяк. Она удивленно сказала: "Ой, ты так побледнел!" И заторопилась на выход, видно боясь, что я затею прямо за столом скандал. Но я был просто оглушен, контужен. Мне не было смысла затевать скандал, потому что не было возможности вернуть ее к себе, вернуть наше прошлое.
Я тоже не ангел. Сколько у меня было женщин? Однажды, в подвыпившей компании, когда мужчины начали хвалиться своими победами над женщинами, я тоже напряг память и попытался пересчитать. В конце второго десятка стал повторяться и запутался. А чем старше я становлюсь, тем больше меня гнетут угрызения совести. Я всегда считал себя однолюбом, но почему-то не мог задерживаться рядом с одной женщиной длительное время. От нескольких дней до нескольких месяцев, а потом я искал оправдание для разрыва. Я находил каждый раз веские основания. Но чем старше я становлюсь, тем чаще вспоминаю во сне знакомые заплаканные женские лица.
Наверное было бы справедливо, чтобы каждый мужчина имел хоть раз в жизни возможность испытать, как лишается девственности девушка, чтобы стать для нее первым и любимым мужчиной. Но раз мужчин и женщин в этом мире примерно поровну, то значит каждый мужчина, получив один раз такую возможность, должен воздерживаться в дальнейшем от таких попыток. Потому что каждая новая успешная попытка - это захват чужого права, захват чужого неповторимого счастья. И я виновен. Еще три раза, если не вспоминать об Алене, проходил я этот Рубикон. Что мог бы я сказать в свое оправдание?
Первый раз это случилось, когда мне было 23 года. Я был свеж, бодр, энергичен. Я шел по весеннему городу в кожаном пальто и с солидным дипломатом - спешил по делам. И вдруг у витрины магазина увидел очаровательную прилично одетую блондинку. Лунообразное лицо, маленький ротик и огромные голубые глаза. Я не мог пройти мимо. Я подошел к ней. В те годы я был напорист и обаятелен. В коротком непринужденном разговоре я узнал, что она из Крыма, приехала в отпуск посмотреть наш город, остановилась в гостинице "Интурист". Я выразил желание стать в этот вечер ее гидом. Договорились, что я пойду в 19.00 к ней в номер, и мы отправимся бродить по городу.
Бродить нам не пришлось. Я действительно пришел вечером к ней в номер. Но в дипломате у меня лежала бутылка хорошего вина и коробка конфет. В тот же вечер мне пришлось преодолевать ее постоянное сопротивление. Сначала она отказывалась остаться в номере, мол, лучше пойти погулять; потом она не хотела пить вино; позже она возражала, чтобы я остался у нее на ночь. Но я был настойчив - не обижался на отказы, убеждал ее ласковой речью и мудрыми аргументами. Читал ей стихи, говорил всякие всякости. И когда на часах отстучало полночь, испросил разрешения прилечь на соседней койке до утра.
К себе она легла в одежде, не раздеваясь. Я полежал на своей кушетке минут пятнадцать, обдумывая, с чего бы начать "агрессию". Не придумав ничего умного, просто подошел к ее кушетке и прилег рядом. Она и вправду нравилась мне, и я с неподдельной лаской стал целовать ее чуть припухшие губы. Постепенно, все более возбуждаясь, я раздевал ее и покрывал поцелуями все новые части ее тела - шею, предплечья, груди. Она уже не сопротивлялась - лежала в расслабленном изнеможении. Я раздел ее полностью, быстро скинул одежду с себя и, раздвинув ее ноги, возлег сверху. Мой дружок тыкался в поисках входа. Я помог ему пальцами и, дернувшись всем телом, засадил внутрь. Она вскрикнула. "Неужели девушка... была?" - обожгла меня мысль. Почему же ничего не сказала раньше? "Что случилось? Тебе больно?" - спросил я ее испуганно. "Нет... Уже не больно", - тихо прошептала она, обвила мою шею руками и горячими поцелуями стала покрывать мое лицо. "Девушка так легко не перенесла бы этого", - успокоил я себя и продолжал свое дело с достаточным усердием. Потом мы по очереди бегали в ванную. В комнате света не зажигали. Снова постель и снова ласки любви - на 3-й или 4-й раз она вошла во вкус и отдавалась уже с наслаждением. О, годы молодости! Откуда брались силы?
