Старший помощник капитана Джеймс Шимински сказал: "Он пил на берегу и на борту".

В 1984 году, после автоаварии, Хэзлвуд был осужден за управление автомобилем в нетрезвом состоянии.

Через год он прошел 28-дневный курс антиалкогольного лечения в клинике, расположенной недалеко от его дома на Лонг-Айленде.

Курс изменен

Просидев в клубе около часа, Хэзлвуд со своей компанией вернулся в док и стал готовиться к отплытию.

В 9 часов 10 минут вечера капитан вышел на мостик "Эксон Вальдез", который поднимал якоря, чтобы направиться в Лонг-Бич, Калифорния, где на мощном перерабатывающем комплексе ждали прибытия груза.

Лоцман Уильям Мерфи, по правилам, обязан был вести корабль два часа, пока не обогнет мелководье и подводные камни.

Позже Мерфи сообщит экспертам, что слышал запах алкоголя на капитанском мостике, но поведение капитана не показывало, что он пьян.

Корабль, превышающий по длине три футбольных поля, вышел в обратный рейс на час раньше графика. Двигатели мощностью более 35 тысяч лошадиных сил, установленные в его недрах, казалось, служили гарантией от любых возможных неприятностей.

Вскоре после 11 часов 30 минут вечера, через несколько минут после того как лоцман Мерфи оставил капитанский мостик и вернулся домой на портовом катере, капитан Хэзлвуд связался по радио с местной береговой охраной и сообщил, что он изменил курс корабля и направил его с выходного, забитого льдом прохода во входной, свободный ото льда канал.

Приблизительно в 11 часов 50 минут ночи Хэзлвуд сдал вахту и, соответственно, контроль над танкером третьему помощнику Казену. Второй помощник капитана Ллойд Кейн в это время спал в своей каюте сном праведника.

Правила морского судоходства недвусмысленно констатируют, что в подобных обстоятельствах ответственность должен был принять на себя Кейн. Эксперты единодушно считают, что это правило чаще нарушается, чем соблюдается многими капитанами.

Береговая охрана должна была дать Хэзлвуду разрешение на поворот во входной канал, но потеряла радарную связь с кораблем.

Между тем капитан Хэзлвуд приказал Казену войти во входной канал. Случилось это, когда корабль достиг навигационной точки возле острова, расположенного в трех милях севернее острых подводных скал.

Когда произошла катастрофа, капитан находился в своей каюте, заполняя документацию.

"Эксон Вальдез" отклонился от курса, по которому ему следовало идти, более чем на милю.

Одна из причин отклонения, возможно, заключалась в том, что рулевой Роберт Каган, слишком резко повернув корабль к входному каналу, совершил контррулевой маневр, чтобы снизить ход. Этот маневр был внесен в судовой журнал, который является чем-то вроде морского "черного ящика".

Каган повторил маневр правым рулем. И тогда капитан Хэзлвуд услышал грохот разрываемой стали. Он понял - произошло нечто ужасное.

Почти тут же третий помощник Грегори Казен сообщил ему по телефону: "Мы терпим бедствие!"

Хэзлвуд бросился на капитанский мостик и мгновенно понял, что корабль сел на риф и опасно раскачивается, словно огромные качели, уравновешенные в центре. Прежде всего он убедился, что самостоятельно с рифа им не сойти, так как в этом таилась угроза, что "Эксон Вальдез" либо перевернется, либо у него разломится корма.

Для Хэзлвуда наступила самая длинная ночь в его жизни.

В стальном днище 300-метрового корабля образовались огромные пробоины, некоторые из них достигали пяти метров в длину. Восемь из пятнадцати танков были разорваны.

Пройдет совсем немного времени, и нефть из них окажется в проливе и вызовет экологическую катастрофу.

Несмотря на упреки в пьянстве, эксперты потом заявят, что Хэзлвуд оказался великолепным специалистом, не потерявшим присутствия духа в сложнейших обстоятельствах. Используя мощность машин, он удерживал корабль в стабильном положении, крепко прижав его к рифу и ограничив таким образом выброс нефти в море.

После того как "Эксон Вальдез" сел н ариф, снова восстановилась радарная связь с береговой охраной. Но, видимо, из-за бюрократических проволочек работники этой службы появились на борту корабля только через три часа.

Уборка

Наступил день, и люди воочию узрели весь ужас свершившейся экологической катастрофы. На некоторых участках моря, загрязненных нефтью, уже появились трупы морских выдр и птиц.

Катастрофа, о которой предупреждали ученые, произошла.

За два года до нее представитель консорциума мощных нефтяных компаний надменно заявил: "Выброс нефти в море невозможен".

В дальнейшем консорциум хвастливо распространялся о новейших средствах по уборке нефтяных пятен.

Утверждалось, что они могут быть доставлены на место происшествия в течение пяти часов, чтобы нейтрализовать любое загрязнение.

Но прошло не пять, а десять часов, и только тогда появились первые команды по уборке.

За это время из распоротого брюха танкера в воды пролива вылилось 40 миллионов литров нефти. Прибывшие на место катастрофы рабочие с помощью своей техники не смогли справиться с таким гигантским нефтяным выбросом.

Оказалось, что разрекламированное оборудование, работая на полную мощность, едва справилось с уборкой 250 тысяч галлонов нефти в январе того же года. Теперь у рабочих не было ни сил, ни техники, чтобы сдержать расползающееся пятно.

Пятно увеличивалось. Стоял штиль, и химические очистители нельзя было использовать: штилевая погода делала их неэффективными.

Береговая охрана, которая по закону должна иметь всегда под рукой суда, способные справиться с "главным" нефтяным пятном, держала свой мини-флот в Сан-Франциско, за две тысячи миль от места катастрофы.

В воскресенье, 26 марта, подул ветер. Он взбивал покрытую нефтью поверхность моря в "пенистый крем" и сводил на нет попытки снять его. Этот налет попытались поджечь, но безуспешно.

Величайшее в истории нефтяное пятно, покрывшее 900 квадратных миль, выплеснулось в узкие бухты, где обитали морские выдры и гнездились десятки видов птиц.

Нефть покрыла черной слизью когда-то чистые берега, где тюлени вскармливали своих малышей.

Итоги катастрофы для природы оказались ужасными: погибли 86 тысяч птиц, в том числе 139 редчайших белоголовых орлов, 984 морские выдры, 25 тысяч рыб, 200 тюленей и несколько дюжин бобров. Были уничтожены миллионы мидий, морских ежей и других обитателей морских глубин. Высказывались опасения, что тысячи умерших морских выдр утонули в море.

Некоторые участки побережья необходимо было промывать моющими химическими средствами до семи раз.

Ученый-эколог Пол Уиллард сказал: "Выброс нефти произошел в самом худшем месте. Скалистые берега пролива Принца Уильяма изрезаны бесчисленными пещерами и бухтами, где собралась вытекшая нефть и оставалась там многие месяцы, убивая молодь рыбы, которая плодилась на мелководье".

Судебная тяжба

На "Эксон" обрушился шквал критики. Газеты призывали людей не покупать продукцию компании, и ее заправочные колонки опустели. Страна с презрением отвергла показное рыцарство компании по отношению к устранению последствий катастрофы.

Президент компании Фрэнк Джеросси отражал удары миллиардом долларов, выделенным для очистки. "Эксон" также выступила с заявлением о выплате компенсации рыбакам и другим людям, которые понесли прямой урон в результате выброса нефти.

Выискивая виновных, легче всего было указать пальцем на капитана Хэзлвуда за его пристрастие к выпивке.

После катастрофы он пережил трудные дни.

В качестве причины аварии "Эксон" приводила положительные анализы крови на содержание алкоголя, взятые у капитана через девять часов после происшествия. Но последующее исследование пришло к заключению, что Хэзлвуд в этой критической обстановке действовал достойно и с большим умением. Возможно, он и выпил после происшествия, но только для того, чтобы успокоить нервы.

Немалую роль в катастрофе сыграли усталость команды в сочетании с ошибками в судовождении.