Прошло почти четыре года с тех пор, как мы обе покинули школу. Что же меня, бывшую училку-литераторшу, затянуло в судьбу этой уже взрослой девочки?
Показалось очень важным находиться рядом с Алькой хотя бы до тех пор, пока не состоится ее выбор в ту или иную сторону. Раздавшийся вдруг ее телефонный звонок прозвучал как требование: нужно что-то делать. Наркомания не болезнь, ее нельзя вылечить. От нее можно только отказаться, проявляя чудовищное усилие воли, желание жить и принимать жизнь такой, какая она есть. Все зависит от человека. А человек нередко от людей, которые по чистой случайности оказались близко. С того момента я стерегу миг ее выбора.
Я наблюдала окаменевшие лица матерей и отцов на родительском собрании в одной из московских школ, когда им рассказывали о наркомании, ее приметах, причинах, о наркобизнесе в нашей стране беда может случиться с каждым, даже с самым благополучным на первый взгляд человеком.
Это ужасно, но это истинная правда: к наркотикам приходят чаще всего натуры одаренные, человечные, страдающие от несправедливости, с неустойчивой психикой, которых в самом начале нужно всего лишь поддержать, пять минут подержать в теплых руках и поставить на землю. Дать человеку шанс притормозить. А дальше распоряжаться собственной судьбой его святое право.
...Алька позвонила в очередной раз и призналась, что сбежала из "Нарконона". Но уже хочет туда вернуться. "Не говорите маме".
Марина АНИКЕЕВА
ВОЛОДЯ
Лучшие наркологи получаются из бывших алкоголиков и наркоманов. Наркология - тот случай, когда диагноз, постигнутый на собственной шкуре, надежнее и точнее. Володя очень крепкий человек - под два метра, плечи еле влезают в дверной проем. У него было здоровье, которое в молодости кажется бездонным, а главное - бесплатным. Свой первый "коктейль" составил в мединституте, пролистав фармакологический справочник. Потом сдернули в армию, он был при госпитале погранвойск; служба запомнилась тремя неудачными попытками самоубийства, постоянным желанием попробовать в четвертый раз, а также невероятным ощущением наполненности каждого мгновения - рецепт состава, вызывающего подобную эйфорию, мне он не сказал: "Слишком просто, чего доброго, решишь проверить".
Самый первый вопрос: зачем?
Затем, что поначалу без наркотика - хуже. В той же мере, в какой морфий способен снять боль физическую, он помогает забыть и душевную.
Он очень хотел быть хирургом. Кто-то в детстве мечтает о карьере космонавта, ну а тот, чей сосед - легенда целого района, поскольку к нему приносят на операции тех, от кого отказались остальные, - тот поступает в мед. Но заигравшийся ребенок взрослеет тяжко. И когда на последних курсах института (как раз пошла практика) оказалось, что врач спасает человеческие жизни далеко не каждый час, а девяносто процентов времени тратит на клиническое бумагомарание... Кто-то при таком повороте озлобится, кто-то станет остервенело работать, кто-то, может, запьет. Ну а Володя листал фармакологические справочники в поисках химического утолителя печалей.
Человеческая психика отчасти построена на изначальной биологической склонности к наркотической зависимости. Наркотический принцип заложен в механизм выживания. Принцип этот в быту называется просто - привычка. Сокращение сердца и дыхательных мышц - одна из форм привычки на уровне физиологии. Привычки регулируются внутренней химией организма, он сам вырабатывает необходимые "подкрепители" нужных реакций: вкусно поел - приятно, прочитал хорошую книгу - то же самое. То есть: сделал нечто - получил удовольствие.
А можно обмануть свою химию чужой, синтетической. Сожрал таблетку "экстази" - и уже без всяких действий получил радость. Первое время только восторг, неизмеримый, настоящий. Начинает казаться: любое чувственное ощущение можно вызвать таблеточно.
Забывается единственная тонкость - безболезненно, в согласии с миром, этот механизм работает только на той химии, что вырабатывается собственным организмом. Получая наркотик снаружи, наши умные мозги решают: зачем что-то делать самим, когда все получим и так.
И тогда каждый раз "наружной" химии требуется все больше - чтобы преодолевать привычку к привычке.
Вопрос номер два: почем? Конечно, если считать не деньги...
Володя писал диплом, когда стал чувствовать: хорошим хирургом ему не стать. Дозы растут, и начинают дрожать руки... Оказалось, радость жизни не бывает бесплатной и дешевой не бывает тоже. Это был 91-й год, на зарплату интерна еще можно было не умереть с голоду, ну а за безделье тогда еще не выгоняли, время-то было советское...
Спасла его та же страсть, что и совратила: тщеславие. С детства в нем сидела мечта - да, естественно, буду хирургом, но еще - мастером айкидо... С первым - ладно, не получилось, к черту. Но тут он провалил экзамен на красный пояс. В боевом искусстве главное - чувствовать движение противника до того, как он помыслит о нем. Наркотик разрушил способность предчувствия. Он задел уже не тело - личность.
Тогда стало страшно. Уже нельзя было разбазарить мечту номер два, поскольку она же - номер последний. Ломку Володя прошел сам. О том, как это было, вспоминать не любит.
Вот уже четыре года он не употребляет.
Стать наркологом желания не было никогда. Произошло это случайно. Было время, когда у своей матери, дипломированного психиатра, Володя учился гипнозу и первичным навыкам психотерапии. А тут друг предложил: давай ко мне, в фирму по купированию запоев и кодированию от алкоголизма.
Кодирование не способ лечения. Страхом смерти заставив временно не пить, настоящие причины пьянства врач не убирает. Причина всегда бессмыслие. Володя помогает пациенту вытащить ответ на один, но вечный вопрос: зачем он живет? Не подарить ответ (чужие ответы не приживаются), а заставить найти самому.
Своего первого вылеченного алкоголика Володя приучил верить в то, что если тот продолжит пить, то уже не сможет быть блестящим автомехаником. Дело, по сути, тот же наркотик - только наркотик созидающий, сохраняющий и лечащий. Задача врача - перевести пациента с одного наркотика на другой. С химии внешней - на химию, зарабатываемую душой.
