Не созерцали небеса:
Без солнца - все озарено!
Где был ты, Титир, объяви,
Что видел, Тирсис, назови!
Титир. Я видел: лежа в темноте,
Взглянул младенец чудно так,
Что в небывалой красоте
День воссиял, рассеяв мрак.
Не на востоке занялась
Заря, о нет, взошла из глаз!
Хор. Не на востоке занялась ...
Тирсис. Выла вьюга, пел мороз
То злой Борей летел на брань,
Но вдруг забылся - и принес
Нам ароматы вместо ран:
Куда упал сладчайший взгляд
Там вместо льда цветы пестрят.
Хор. Куда упал сладчайший взгляд...
Оба вместе. Ты в нежном гнездышке лежал,
Рассвет, несущий вечный день!
С востока взгляд твой воспылал
И прочь бежала страха тень.
Тебя в сиянии твоем
Узрев, мы зренью гимн поем.
Хор. Тебя в сиянии твоем ...
Титир. Сей бедный мир - я произнес
Приюта лучшего не даст ли
Пришельцу, что светлее звезд,
Чем грязные, сырые ясли?
Отыщем в небе, на земле ль
Сему младенцу колыбель?
Xор. Отыщем в небе, на земле ль ...
Тиpсис. Ты, гордый мир, ужель решил,
Что дать приют младенцу смог?
Нет, Феникс сам гнездо здесь вил,
Любовь здесь возвела чертог,
И прежде, чем родился тут,
Он сам избрал себе приют.
Хор. И прежде, чем родился тут ...
Титир. Я видел: тихо снег летел
Обвить младенца нежный сон
И окружить его постель
Подвижной белизной пелен.
Сказал я: "Этого руна
Забота слишком холодна".
Хор. Сказал я: "Этого руна ..."
Тиpсис. Я видел - серафимов рать,
Пылая, облако несло,
Могли их крылья отдыхать:
Ведь небо вниз само сошло.
Спросил я: "Так ли вы чисты,
Чтоб лобызать его персты?"
Хор. Спросил я: "Так ли вы чисты ..."
Титир. Где преклонить главу - искать
Начнет ваш Царь когда-нибудь,
Но вот его ласкает Мать,
Вот он склонился к ней на грудь
Покорно... Места нет теплей,
Когда мороз и снеговей.
Хор. Покорно ... Места нет теплей...
Оба вместе. Ты в нежном гнездышке лежал,
Рассвет, несущий вечный день!
С востока взгляд твой воспылал
И прочь бежала страха тень.
Тебя в сиянии твоем
Узрев, мы зренью гимн поем.
Хор. Тебя в сиянии твоем ...
Все хором. Гряди же, чудо из чудес,
Миг, что объять всю вечность смог,
Земля, достигшая небес,
День - в ночи, в человеке - Бог.
Младенец мал, но все вместил
И небо наземь опустил.
Пусть нет ни злата, ни шелков,
Что окружать царя должны,
Но чисто Девы молоко,
И поцелуи так нежны.
Вздох девы, матери святой,
Он слил прохладу с теплотой!..
О нет, не свита тех царей,
Чей ласков, но коварен взгляд,
В одежде шерстяной своей
Простые пастыри спешат.
Тот, кто всю жизнь пасет овец,
Тот в простоте самой - мудрец.
Сойдет апрель любви дождем,
Чтоб ложе мая расцвело,
Цветов тебе мы изберем,
Венок наденем на чело.
В любви ты, Агнец, ближе к нам,
Чем пастыри - к своим стадам.
Величья кроткий Царь! Оплот
Любви и красоты! Тебе
И агнца каждый принесет,
И белых пару голубей,
Чтоб от огня твоих прекрасных глаз
Душа, как жертва лучшая, зажглась!
Перевод Д. В. Щедровицкого
ПЫЛАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ
Достойный зритель! Пристально воззри:
Под сим рисунком надпись разбери,
И все ль на месте здесь? Реши
И восхищаться не спеши.
Ты скажешь: "Это - Серафим,
А вот - Тереза перед ним".
О, зритель! Мой совет прими:
Порядок их перемени,
Ведь, их местами поменяв,
Ты будешь совершенно прав.
_Ее_ - смени скорее _им_,
Зови святую - _Серафим!_
Художник, ты ума лишен:
Ее стрелу - подъемлет _он!_
Но мы-то сразу различим,
Что дева - этот Серафим.
Огонь сей женствен, словно он
Ее любовью разожжен.
О, как мечта твоя бедна,
Кисть - равнодушно-холодна!
Ты, видно, впавши в забытье,
Создал _его_ - как тень _ее:_
Жена - она имеет мужа вид,
Но подо льдом - огонь любви горит!
Что ж, идеал, наверно, твой
Бессильный, женственный святой!
Бездарный, если б ты стяжал
Сей лучезарной книги жар,
Ты _ей_ бы отдал полный свод
Всех серафических красот:
Все пламя юное красы,
В лучах - ланиты и власы,
Свет крыл, прозрачные персты ...
Она блистанье красоты
Величьем сердца обрела,
И ей - горящая стрела!
По праву возврати скорей
_Ему_ - румянец, пламя - _ей_,
Всю низость оскорбленья смой:
Твой Серафим - да станет _мой!_
Пусть впредь не будет места злу:
_Ему_ - вуаль, а _ей_ - стрелу!
Вуалью сможет он тогда
Скрыть краску гнева и стыда
Пред тем, что днесь у нас хвалим
Иного вида Серафим ...
Ей дай стрелу - тебя она
Сразит (прекрасна и юна):
Ведь мудрый должен разуметь,
Что в этих стрелах - жизнь и смерть!
С твоей изящной пустотой
Сравню ль величье жизни той?
Пошлет стрелу - и мы узрим,
Что перед нами - Серафим!
Лишь горняя умеет рать
Такими стрелами стрелять.
Стрелу дай той, кем жар любви зажжен,
Вуаль - ему, чтоб не был постыжен!
Но, если снова рок судил,
Чтоб недостойный счастлив был,
Когда заносчивую ложь
Правдивой песней не проймешь,
Все торжество оставь за _ним_,
А _мой_ пусть страждет Серафим...
_Ему_ - весь блеск, могучий вид,
Сверканье крыл, пожар ланит,
_Ему_ - стрелу в огне лучей ...
Лишь _пламенное сердце - ей!_
Да - ей! И с ним ей будет дан
Весь полный стрел - любви колчан.
Ведь для любви одно желанно
Оружье - собственные раны!
Слабейшее, в руках, любви оно
Сильнейшее. И сердце - пронзено ...
О сердце-примиритель! Твой удел
В любви быть равновесьем ран и стрел.
Живи в сей книге, вечно говори,
Огнем - на каждом языке - гори.
Люби, и уязвляй, и умирай,
И, кровью истекая, покоряй!
Жизнь вечная проложит пусть свои
Пути - меж мучеников сей любви,
Раб этой страсти да впадет в экстаз,
Свидетельствуя о тебе - средь нас.
Яви же фейерверка мастерство
Над хладным камнем сердца моего,
Достань из необъятной книги дня
Все стрелы света! и стреляй в меня!
Пусть все грехи пронзят они в груди,
От _моего_ всего - освободи
Меня, и будет благом сей грабеж,
