Илья Семенович. Едва ли вам это удастся - отсюда, сударыня, раньше времени как правило не выходят.
Валентина Васильевна. Да ведь мы сами пришли, по своей воле! Это я, я привела его сюда!
Илья Семенович. Ну, если уж быть точными, вы пришли не совсем по своей воле, а по направлению, и без акта экспертизы едва ли возможно...
Валентина Васильевна (перебивая его). Я сама, сама согласилась на экспертизу! Господи, да если бы я знала!..
Илья Семенович. Я думаю, экспертиза вашему сыну...
Валентина Васильевна (снова перебивая его). Я ведь жаловаться буду! Я вырву его отсюда! Я мать - понимаете? - и не могу смотреть на это!
Илья Семенович. Я сочувствую вам, но экспертиза, повторяю, вашему сыну нужна - он не вполне здоров.
Валентина Васильевна. Он был здоров!
Илья Семенович. Абсолютно здоровых психически людей не бывает - слишком подвижны границы. Простите, я вот смотрю на вас - вам-то бы тоже не мешало пройти курс.
Валентина Васильевна. Нет уж, вам меня не заполучить!
Илья Семенович. Это - обывательское понятие о психбольнице как о камере пыток.
Валентина Васильевна. Да так оно и есть!
Илья Семенович. А ведь мы лечим, и успешно порой лечим. Что делать, если вся современная медицина на довольно низком пока уровне: химия и скальпель - почти единственные ее средства, и ни абсолютного здоровья, ни гарантии жизни она вам дать не может; однако же лечит и делает иногда чудеса, и вы же прибегаете к ее помощи! Что делать, если уровень человеческих знаний пока еще близок к шарлатанству, и не всё мы можем, и всё же стараемся... Да, юноша ваш - с ранимой, подвижной психикой. Да, всякое лечение причиняет страдания... Если вы не доверяете мне, то я не один тут - у нас коллектив: врачи, сестры, санитары, больница переполнена, много серьезных больных. Вы ведь, по-моему, грамотный человек, и должны понять: если бы у меня, скажем, была частная клиника, а вы бы - в состоянии хорошо платить, к вашему сыну был бы исключительно индивидуальный подход. Но, увы, у вас нет таких средств, а у меня - клиники, так что давайте применяться к обстоятельствам... Он действительно не совсем здоров, и, насколько я знаю, ему грозит срок? Если он попадет туда, то оттуда он попадет к нам же, только с отягчающим анамнезом: неизвестно, что с ним произойдет по пути к нам. Процесс может оказаться необратимым. Жизнь, сударыня - грубая штука. Не споткнись он об нее сейчас - споткнется потом: психический тип вашего сына таков, что он в постоянном конфликте с жизнью - ему с ней никак не разминуться - где-то бы да споткнулся. Гибельная судьба всякого талантливого человека.
Валентина Васильевна (с отчаянием). Что же делать?
Илья Семенович. Я думаю, потерпеть... Да, была повышенная возбудимость; мы сняли ее; теперь, думаю, спокойнее будет - адаптация налицо. Навещайте его, только не возбуждайте при встречах... Еще вопросы ко мне есть? (Смотрит на часы).
Валентина Васильевна. Я все-таки не во всем с вами согласна. Еще посмотрю, как все будет.
Илья Семенович. Пожалуйста, пожалуйста. А пока до свидания, мне нужно идти. (Слегка кланяется, уходит).
Валентина Васильевна тоже уходит. Затемнение.
Сцена 7
Вячеслав и Валентина Васильевна выходят на просцениум слева. Валентина Васильевна - в осеннем пальто, с раскрытым зонтиком. Вячеслав - в куртке; он вял и грустен.
Валентина Васильевна. Ну вот, наконец-то! Ты теперь здоров и свободен. Можешь отдохнуть после больницы сколько хочешь: неделю, две. Потом работу тебе подыщем... А, может, учиться хочешь? На заочное еще не поздно, успел бы документы подать.
Вячеслав. Мама, опять ты про то же?
Валентина Васильевна. Ну прости, прости, не буду.
Вячеслав (останавливается, запыхавшись). Ты так быстро идешь - я устаю.
Валентина Васильевна. Сынок, мне ведь на работу надо!
Вячеслав. Ты иди, я сам - что ж ты со мной, как с младенцем? Дорогу домой не найду, что ли?
Валентина Васильевна. Нет, Слава, я хочу тебя проводить до дома... Давай сядем, посидим?
Доходят до скамейки, садятся.
Вячеслав (протягивает руку, подставляя ладонь дождю). Дождь... Представляешь: я не верил, что сентябрь, пока сам не увидел... Как я любил когда-то осень!
Валентина Васильевна. Почему -любил-? Почему у тебя все - в прошедшем времени? Ты только начинаешь жить!
Вячеслав. Не знаю почему.
Валентина Васильевна. Ты взбодрись! Забудь о том, что было. Я тебя откормлю, поправишься окончательно, работать пойдешь, зарядку обязательно делать, влюбишься еще, а там, глядишь, женишься!
Вячеслав. Мне скучно об этом.
Валентина Васильевна. Экий ты, Славка, тюлень!.. Может, тебе к сексопатологу сходить?
Вячеслав. Да, с этим у меня все в порядке: дамам со мной скучно не бывает. Даже здесь, в больнице. Но когда я вижу, просто вот ощущаю кожей бездны человеческие - меня оторопь берет, ничего в голову не лезет.
Валентина Васильевна. Ну где ты видишь бездны? Кругом серая, обыденная жизнь.
Вячеслав (с отчаянием). От нее-то, мама, и веет бездной!
Валентина Васильевна. Ну, ладно, ладно... (Успокаивая, гладит его руку). Если захочешь писать стихи или песни, еще что-то - пиши, Слава, папа не будет сердиться: он понял, наконец, что ты не тот человек, которым бы он хотел тебя видеть.
Вячеслав. Ну, слава Богу хоть на этом.
Валентина Васильевна. Не насмехайся.
Вячеслав. Да, мам, конечно же, буду писать - мне ничего больше не осталось. То, что я увидел там, (неопределенно кивает головой в сторону) все осветило по-новому. Буду писать.
Валентина Васильевна. Хорошо, ладно. Пойдем?
Вячеслав молча кивает. Они встают и уходят. Затемнение.
Сцена 8
Вячеслав в рубашке, трикотажных брюках и шлепанцах, неподвижно уставившись взглядом в одну точку, сидит на диване в правой стороне сцены. Рядом лежит гитара. Пауза. Раздается звонок в дверь. Вячеслав, очнувшись, встает и выходит из комнаты. Через некоторое время он пропускает в дверь Виталия и входит следом сам. На Виталии - деловой костюм с галстуком, на ногах - тоже шлепанцы. Вячеслав разговаривает с Виталием нехотя.
Вячеслав (показывает на стул). Садись. (Сам снова садится на диван). Чем обязан визиту?
Виталий (проходит по комнате, потирая руки). Ну и холодина чертов. Начало ноября, а прямо как зима, верно?.. Шел мимо - дай, думаю, забегу. Давно не видел. (Садится на стул).
