– ДА, СЭР!

– Хорошо! А теперь я хочу, чтобы вы поднялись наверх, привели себя в порядок, а затем спустились в танцевальный зал…

Новый взрыв криков и свиста прервал слова командира, хотя причиной этому был вовсе не он. Остановившись на середине фразы, он повернулся, чтобы взглянуть, чем было привлечено внимание роты.

– О-оооЙ-ИИИ!

– Берегитесь, девочки!

– Как насчет поцелуя, милочек?

В дверях отеля стоял Гарри Шоколад, хотя слово “стоял” едва ли могло полноценно передать ту картину, которую он собой являл. Он держался прямо, словно оружейный шомпол, несмотря на свою полную, почти грушевидную фигуру, а с его лица не сходила самодовольная улыбка богатого барона, наблюдавшего за своими вассалами. Но главным объектом внимания окружающих и причиной его удовольствия была его новая форма.

Вместо обычной полинявшей и изношенной формы Гарри щеголял в комбинезоне из вельветина глубокого черного цвета. Перемены в его облике были просто сногсшибательны, и контраст между ним и его облепленными грязью обожателями делал его похожим на только что сошедшего с рекламного щита новобранца. Доходящие почти до колен высокие сапоги с низкими широкими каблуками, выглядевшие так, будто были сделаны из мягкой замши, словно добавляли ему рост, когда он, встав по стойке “смирно”, отдавал своему командиру честь так, будто находился на учебном плацу.

– В главном танцевальном зале все готово, сэр!

Шутт мог бы испытывать раздражение от того излишне “парадного” тона, с каким его сержант сделал этот доклад, если бы не то забавное впечатление, которое создавал вид Гарри, лучившегося довольством от новой формы. Было абсолютно ясно, что сержант был просто не в силах удержаться от искушения пустить пыль в глаза своей новой формой, выставляясь перед остальными легионерами. С трудом подавляя улыбку, Шутт ответил на его приветствие.

– Спасибо, Г.Ш. Мы очень скоро будем там. Проследи, чтобы все пришли.

– Слушаюсь, сэр.

И вновь последовал ритуал отдания чести, который командир вынужден был повторить, прежде чем вновь обратиться к роте.

– Как я уже сказал, после того, как вы приведете себя в порядок, все собираемся в танцевальном зале. Как вы уже заметили, ваша новая форма появилась именно сегодня, и в зале вас буду ждать портные, чтобы окончательно подогнать ее. Выполняйте.

Его последние слова потонули в гиканье и громких возгласах одобрения, и легионеры тут же двинулись в отель, чуть было не позабыв слова командира про газеты.

Следуя у них в кильватере, он увидел, как Гарри Шоколад, окруженный кучкой легионеров, любовавшихся формой, поджидал своей очереди к лифту.

– Сержант?

– Да, сэр?

Сержант-снабженец отошел от своих обожателей и заторопился в сторону Шутта.

– Расслабьтесь, Г.Ш. Форма выглядит на вас великолепно.

– Спасибо, сэр. Я имею в виду… она мне вполне подходит, не так ли?

Гарри даже вытянул шею, чтобы попытаться поймать свое отражение в одном из зеркал, висевших в холле.

– Мне, правда, казалось, что изначально она была с рукавами.

– Да, именно такой она и была извлечена из упаковки, – подтвердил догадку командира сержант, – но я замолвил словечко человеку, занимавшемуся ее подгонкой, и убедил его, что можно обойтись и без них. Мне так больше нравится, легче двигаться.

Он подвигал руками вперед и назад, а затем, как бы в доказательство своих слов, согнул их в локтях, напрягая мышцы.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Г.Ш. Возможно, я попробую сделать подобное с парочкой своих комплектов форменной одежды.

Шутт старался отделаться от возникавших в его сознании картин, изображавших спор Гарри с дизайнерами новой формы.

– Сделайте это, кэп. Чертовски удобно. Ух! Мне все же надо идти. Сейчас будет небольшая запарка.

– Ну ладно. Идите, занимайтесь своими делами, сержант.

Командир наблюдал некоторое время, как Гарри удалялся, затем, осторожно ступая по газетам, вернулся к столу дежурного, изображая злодея из мелодрамы.

– Простите, Песивец…

– Да, мистер Шутт?

– Меня должен будет разыскивать некто Чарли Даниэлс. Если он подойдет к вашему столу, направьте его, пожалуйста, прямо в пентхауз. Я буду очень признателен.

– Непременно, с… ах, скажите, а это, случаем, не Чарльз Гамильтон Даниэлс Третий?

– Именно. Направьте его прямо ко мне, как он только появится.

– Мистер Даниэлс?

Жилистая фигура, возникшая на пороге пентхауза, утвердительно кивнула, отвечая на вопрос Бикера.

– Да, сэр. Я хочу повидаться с капитаном Шутником.

Дворецкий колебался лишь какую-то долю секунды, прежде чем отступил в сторону, пропуская гостя.

– А вы неплохо здесь устроились, – сказал тот, оглядывая внутреннее помещение. – И очень просторно.

– В действительности здесь больше комнат, чем мне необходимо, чтобы ощущать комфорт, – заметил Шутт, выходя из спальни и все еще продолжая вытирать полотенцем волосы. – Я и арендовал-то этот пентхауз только потому, что нам нужно было иметь помещение для временной штаб-квартиры.

Он жестом указал на массу оборудования для связи в дальнем углу номера, возле которого лениво развалился на стуле легионер, затачивающий складной стилет и наблюдающий за аппаратурой.

– Хорошо. – Даниэлс одобрительно кивнул. – Я тоже никогда не выставлял на показ своего богатства. Всегда полагал, что просто или оно есть, или его нет.

Их визитер явно был хорошо знаком на практике с тем принципом, который исповедовал, что и отражал его костюм, в котором он явился в гости: потертые голубые джинсы, простой свитер и пара ковбойских сапог. И только если удавалось заглянуть в его полуприкрытые глаза, подвижные, проглядывающие из морщинок на его загорелом от солнца лице, лишь тогда можно было узнать всю правду: вне всяких сомнений, это не были глаза записного лентяя, они могли принадлежать только Чарльзу Гамильтону Даниэлсу Третьему, одному из самых богатых людей на этой планете.

– Могу ли я предложить вам что-нибудь, мистер Даниэлс? – спросил Бикер, успокоившийся, поняв, что впустил к своему шефу именно того человека.

– Да, на пару пальцев бренди, если он только найдется в том баре, который я заприметил вон там… я бы не отказался… и, пожалуйста, называйте меня просто Чарли. “Мистер Даниэлс” – это только для юристов, моих или чужих.

– Хорошо, мистер… Чарли.

– Я сам позабочусь об этом, Бикер, – сказал Шутт, бросив полотенце в спальню и закрывая дверь. – Мне бы хотелось, чтобы ты отправился вниз, в танцевальный зал, и бросил взгляд на то, что там происходит.

– Да! – вступил в разговор легионер, дежуривший около аппарата связи. – И скажите им, чтобы кто-нибудь поднялся мне на смену, чтобы я тоже мог спуститься вниз.

Дворецкий холодно вскинул брови, глянув в его сторону.

– …пожалуйста, – торопливо добавил легионер.

– Обязательно, сэр.

– А почему тебе просто не пойти вместе с ним, Рвач, а? – поинтересовался командир, стоя около бара. – Я послежу за аппаратурой, пока мы с Чарли будем здесь болтать.

– Спасибо, капитан, – отозвался легионер, отрываясь от стула, и прежде, чем последовать за дворецким, убрал в карман нож.

– Вот теперь стало полегче, – заметил Даниэлс, поворачивая голову и вытягивая шею, чтобы убедиться, что Рвач их уже не слышит. – А то я уж подумал, что нам так и придется разговаривать в присутствии одного из твоих парней, который того и гляди наставит на меня нож. Возможно, он и отдаст тебе его, если ты хорошенько попросишь о помиловании. Как я полагаю, ты пригласил меня немного поговорить о делах.

– Если бы именно это было у меня в голове, я бы непременно попросил его остаться. – Шутт рассмеялся, протягивая гостю стакан с теплым бренди. – На самом деле я очень ценю, что ты заглянул ко мне, Чарли. Вообще-то мне следовало самому зайти к тебе, но я по горло занят реорганизацией этой роты, а надолго откладывать разговор с тобой мне не хотелось.

– Никаких проблем, сынок. Так это то, что происходит внизу, в танцевальном зале, так всех взбудоражило?