Но сама-то Дафна была во дворце целых три раза! Ох, до чего же ей противно было слушать Молина Факельщика и еще этого… темпусова хитрого лизоблюда — как же его звали? Шит или Спит? как-то так, — которые что-то там бубнили насчет предательства Ченаи, планов Ченаи, происков Ченаи и еще чего-то, что Ченая якобы натворила.

Разумеется, эти двое ее не видели. Горе той женщине, что выросла в королевском дворце, да так и не научилась подслушивать у замочной скважины, подглядывать из-за угла и, беседуя с одним, слушать разговор тех, кто стоит рядом. Во время своих визитов во дворец Дафна многое поняла и поклялась узнать обо всем еще больше — именно поэтому она и ответила согласием на последнее приглашение Кадакитиса.

А он теперь уже ни о чем другом, кроме развода, думать не мог.

Предательство. Дафне давно уже было совершенно ясно, что есть еще один предатель, которого все, похоже, сговорились (для собственного же удобства) не замечать, и этот человек стал другом Ченаи, притворялся, что любит ее. Это он помог ей в ту ночь расставить сети, в которые попался Зип, и уничтожал любого болтуна, стоило ему появиться поблизости от Ченаи.

А потом он этого Зипа выпустил. Выпустил этого мерзавца, которого — более чем кого бы то ни было другого на свете — имел все причины ненавидеть, все причины убить!

И это сводило Дафну с ума.

Протянув руку, она с силой крутанула самую верхнюю «конечность» автомата, запуская его. Закрутились колеса, задвигались в определенном ритме уцелевшие после ее приступа гнева «руки», и Дафна покрепче перехватила меч, удержав готовое слететь с губ проклятье. Она уже взмахнула было мечом, но удара так и не нанесла, а, как бы странным образом завершая некую незаконченную мысль, ткнула факелом в песок и погасила его.

Теперь она попробует тренироваться в темноте! Свет ей уже ни к чему. Она была уверена, что умеет куда больше, чем полагает ее наставник Дейрн, и все больше оттачивала свое мастерство. Она прислушалась к лязгу автомата и свисту меча в его «руке». Да, так, пожалуй, биться немного сложнее, но не очень. К сожалению, луна светит слишком сильно — полнолуние.

Удар, уход, снова удар…

На какое-то время Дафна начисто забыла о предательстве и мести, обретя спокойствие в ловких бездумных движениях.

Но всего лишь на время.

Дейрн осторожно пересек Губернаторскую Аллею и пошел дальше по Дороге Храмов. Хотя в некоторых храмах окна еще светились, на улице, кроме него, не было ни души. А если он все же был не один, то его «спутники» передвигались столь же бесшумно, как и он сам. В Санктуарии такую возможность никогда нельзя сбрасывать со счетов.

Сперва Дейрн хотел направиться прямо в поместье Край Земли — там сейчас полно работы: нужно как следует подготовить Сотню. Неплохие ребята. Он лично отбирал каждого. После прибытия в Санктуарии они сразу получили от него первое задание — построить себе жилье из тех материалов, которые Дейрн заранее купил в Бокаре. Когда со строительством было покончено, он позволил ребятам денек отдохнуть по случаю праздника Сабеллии. Ну а уже завтра утром они начнут тренироваться с полной нагрузкой под его наблюдением.

Сегодня же ему хотелось одного: поскорее добраться домой и как следует выспаться.

Однако у восточного входа в парк «Обещание Рая» он замедлил шаг. По обе стороны от него виднелись каменные пьедесталы высотой примерно ему по пояс, перед ним в глубь парка уходила посыпанная белым гравием дорожка. Поколебавшись мгновение, Дейрн подошел к пьедесталам и нахмурился: в лунном свете на левом из них был отчетливо виден плоский черный камень.

Такие камни выносила на противоположный от города берег лишь река Белая Лошадь.

Это был условный сигнал. Дейрн взял камень и осторожно двинулся дальше, но не прошел и десяти шагов, как почувствовал сильный запах дешевых духов и резко остановился.

Из кустов на дорожку вышла женщина, пожалуй, уже слишком старая для своей профессии, хотя и сохранившая какие-то остатки былой красоты и привлекательности. Такая могла надеяться что-то заработать только здесь, в «Обещании Рая», куда мужчины приходят не в поисках красоток с внешностью фарфоровых статуэток, а чтобы побыстрее удовлетворить свою похоть в густых кустах. Этой женщине в целом неплохо удалось распорядиться тем немногим, что у нее еще осталось, хотя золотистые крашеные волосы и выглядели неестественно светлыми, а румяна — чересчур яркими. Обнаженную грудь она слегка подкрасила с помощью светлых румян и напудрила, глаза искусно подвела темной тушью, и в темноте выглядела почти соблазнительно.

Походка у нее была легкая, белое платье, облегая неплохо сохранившуюся фигуру, красиво струилось у ног, и в бледном свете луны было почти незаметно, что оно изношено чуть ли не до дыр.

Однако хозяйка его обладала тем не менее какой-то печальной красотой.

— Добрый вечер, Асфодель, — негромко поздоровался Дейрн с проституткой. — Ну и духи у тебя! Я тебя почуял раньше, чем увидел.

Асфодель, улыбаясь, подошла к нему, и вдруг оказалось, что она вовсе не так уж и стара. Улыбка, осветившая ее лицо, сразу сделала ее моложе.

— Они называются «Ночь Сарома», — сообщила она ему. — Мне они по карману, да и продают их чуть ли не в бочонке. — Она легонько коснулась пальцами кожаного жилета у него на груди. — Но если для твоих ноздрей этот запах так оскорбителен, дружок, можешь сам мне купить что-нибудь подороже.

Он перехватил ее руку, сжал запястье в своей ладони, потом поднес к губам и поцеловал. Асфодель смущенно хихикнула, как девчонка, и вырвала руку. Потом коснулась губами того места, которое он только что поцеловал, и перевернула руку ладонью вверх; на ладони лежал тот самый черный камень, который он только что незаметно вложил в нее.

— Ты хотела меня видеть, — мягко напомнил он ей.

Шлюха она или нет, но Дейрн относился к ней с симпатией.

Она понравилась ему сразу, когда он впервые заметил, как она кладет цветы у главных ворот «Края Земли». Горожане часто приносили туда цветы и небольшие подарки с тех пор, как Чейни нанесла НФОС сокрушительное поражение. Особенно, как подозревал Дейрн, были благодарны ей проститутки, терпевшие огромные убытки из-за того террора, который установили на улицах члены НФОС.

Асфодель, однако, выражала свою благодарность не только в том, что приносила цветы.

«Уэлгрин и не подумал бросить за решетку этого ублюдка Зипа, — поведала она ему тогда шепотом, как заправский заговорщик. — Он его отпустил!» Так Дейрн впервые узнал о предательстве Уэлгрина, но в тот день он только что вернулся в Санктуарий со своей Сотней, да и исчезновение Ченаи занимало все его мысли. Он поблагодарил Асфодель за важные сведения, но так ничего и не предпринял.

Прошло несколько дней, и как-то поздно вечером Асфодель снова подкараулила его у ворот.

— Во дворце зреет заговор, — сообщила она. — Пока, правда, ничего конкретного, и принц ни в чем не замешан. Но кое-кому из высокопоставленных особ во что бы то ни стало хочется поскорее уничтожить Рашана. Уж больно им не по душе его речи о том, что госпожа Ченая — воплощение богини. А ведь многие люди готовы в это поверить.

— А почему ты мне-то об этом говоришь? — с подозрением спросил Дейрн. — И откуда тебе, проститутке из парка, известны дворцовые слухи?

Тогда он впервые увидел, как Асфодель улыбается. Прислонившись к воротам в вызывающей позе, она улыбнулась так, что, вполне возможно, и соблазнила бы его, будь она лет на двадцать помоложе.

— Женщины, работающие в парке, многим обязаны твоей госпоже, — сказала она. — Пока Зип и его проклятые головорезы хозяйничали в этой части города, наши клиенты и нос высунуть из дому боялись, особенно по вечерам. Но ведь у многих проституток есть семьи, дети, которых нужно кормить, а нас лишили даже тех жалких грошей, что мы могли заработать в парке. Да Зип просто заморил бы нас голодом — ведь он отнимал у нас последний кусок хлеба!

Она переменила позу, и Дейрн с легкой усмешкой догадался, что она и не думала его соблазнять, а все эти позы и жесты выработаны долгой профессиональной привычкой, она их даже не замечала. Когда-то давно эта женщина, видимо, была чрезвычайно хороша собой; возможно, даже владела собственным заведением.