Но вернемся к проблеме единообразия, одинаковости средних школ советского периода. Уже тогда передовая педагогическая общественность страны ставила вопрос о том, как уйти от этого единообразия. Опреде

[526]

ленным ориентиром в этом отношении стало создание специальных математических школ, таких, например, как математическая школа при МГУ, в которую принимались талантливые дети со всей страны и где преподавали даже ведущие профессора МГУ, или балетных школ типа школы при Большом театре, художественных школ, куда также отбирались талантливые дети, проходившие конкурс, музыкальные школы, наконец, спецшколы с углубленным изучением иностранных языков. Но все это было частичным решением указанной проблемы. Важным путем общего ее решения является дифференциация школьного обучения и, прежде всего, создание элитных школ. Но в полный рост эта проблема встала уже в постсоветский период. Но тут возникает вопрос, весьма болезненный для российского менталитета: совместимо ли создание элитных школ с социальной справедливостью?

4. Элитное образование и социальная справедливость

Вопрос о дифференциации образования, о справедливости или несправедливости существования элитных школ довольно продолжительное время обсуждается в мировой литературе по социологии образования. В ней выявились два альтернативных подхода. Эгалитаристские критики элитного образования используют следующие аргументы: наличие элитных школ - это вызов демократии, это пережиток аристократических времен, это социальный атавизм, элитные школы вредны, потому что они ставят детей в неравные условия, потому что они воспроизводят и поддерживают, закрепляют систему социально-классового неравенства. Собственно, аргументы критиков элитарного образования нам

[527]

хорошо известны, поскольку это прежде всего марксистские критики. Их аргументы не лишены оснований. Но известно также, что эгалитаристские теории в советской педагогике нанесли значительный ущерб качеству образования в нашей стране; они делали среднее образование действительно "средним" в смысле его посредственности, единообразия, униформизма, игнорирования вундеркиндов, которые "ломают строй", и требований к педагогам обращать свое основное внимание и свое время "подтягиванию" отстающих, которые во что бы то ни стало должны получить среднее образование (так, собственно и было в советское время, когда педагоги обязаны были обеспечить получение всеми их учениками среднего образования, что было важнейшим критерием оценки вышестоящими чиновниками их работы).

Теперь выслушаем и другую сторону - сторонников элитного образования, среди которых преобладают специалисты по социологии образования, придерживающиеся консервативной ориентации. Их аргументы также звучат весьма весомо. Единая (и единообразная) система обучения не учитывает разнообразия личностных ориентации, глушит индивидуальность, нивелирует личности обучающихся, не стимулирует развитие их талантов, уникальных способностей. В демократическом обществе наряду с государственной должна существовать и независимая от него система образования, в том числе альтернативного образования, и пусть родители и дети выбирают ту систему, которая им больше подходит. А если одаренные дети из малообеспеченных семей не могут позволить себе оплачивать обучение в дорогостоящих частных школах, то они имеют право на дотацию со сторону государства, благотворительных фондов, на стипендии для талантливых детей из бедных слоев общества которые имеются во многих элитных школах (увы, это не относится к российским элит

[528]

ным школам). Эгалитаристским критикам консерваторы отвечают, что элитные школы - это маяки образования, своего рода поле для экспериментов; эти же школы часто являются спонсорами одаренных детей безотносительно к их статусу их элитные школы готовы обучать бесплатно и даже платить им стипендии, потому что наличие одаренных детей в привилегированных частных школах способствует подъему уровня обучения в самих этих школах, а воспитание ярких талантов выгодно для всего общества и, прежде всего и непосредственно - для спонсоров этих школ, особенно если ими являются крупные корпорации или государство, потому что выпускники этих школ являются базой для пополнения сотрудников этих корпораций, научных и просветительных учреждений, наконец, служат улучшению имиджа соответствующей корпорации и т.д.

Многие американские и английские специалисты по социологии образования подчеркивают, что Итон, Харроу (элитные школы) Оксфорд. Кембридж (элитные университеты) в Англии; Гротон и Сент-Поль (элитные средние учебные заведения), университеты "Лиги плюща", такие как Гарвард, Йель, Принстон, Коламбиа в США, должны не замыкаться в себе, но, напротив, выступать моделью, к которой должна приближаться вся система соответственно Великобритании и Соединенных Штатов.

Можно заметить, что картина, рисуемая сторонниками элитного образования, пожалуй, слишком розовая, это скорее норматив, идеальная модель, расходящаяся с действительностью (особенно российской), но зато служащий определенным ориентиром для образовательной системы. Можно и нужно выявлять недостатки системы элитного образования в разных странах (в том числе в дореволюционной и в современной России). Вопрос заключается лишь в следующем: эти недостатки следует выявлять для того, чтобы постараться их

[529]

устранять, чтобы скорректировать эту систему образования с современными потребностями общества, или же для того, чтобы его отвергнуть в целом в пользу эгалитарного, усредненного образования, которое, как мы видели, было столь характерно для СССР.

В стране, движущейся к рыночному хозяйству, люди все более четко начинают сознавать, что социальная справедливость - это не равенство всех в нищете, а равенство возможностей, которое неминуемо сопровождается неравенством в результатах деятельности отдельных личностей. Следует развести понятия: "справедливость" и "равенство", так как равенство может быть глубоко несправедливым. Это в полной мере относится к системе образования. Ведь если, к примеру, в начальной школе для всех - и для тех, в ком дремлет гений Моцарта, и для тех, кому "медведь на ухо наступил", - существует единая норма - 45 минут в неделю - урока музыки, то это, разумеется, равенство, но равенство вульгарное. Это отнюдь не справедливость - ни по отношению к личности (не дает ей возможности развивать свои способности), ни по отношению к обществу (лишает его талантов и успехов, которые могли бы быть достигнуты этими талантами). Это псевдоравенство. Реформируя нашу систему образования, безусловно, следует изучить и использовать богатый опыт элитного образования США, Англии, Германии, Франции и, конечно же, опыт дореволюционной России. Но, повторяем, слепо копировать этот опыт нам не следует.

Но пока мы еще не ответили на поставленный нами вопрос: справедливо ли элитное образование? Для его решения прежде всего и предлагается различение элитного (открытого) и элитарного (закрытого) образования. Элитарное образование - образование детей узкого круга, в который входят люди по критериям знатности, богатства, связям. Социологи обычно различают "элиту крови" (критерий знатности, господствующий в

[530]

традиционном обществе), элиту богатства (критерий, основной для индустриального общества) и элиту знаний (становящийся приоритетным в информационном обществе). Поскольку элитное образование - образование для выходцев из узкого круга, оно, на наш взгляд, несправедливо, оно расточительно для общества: ведь в этом случае теряются таланты детей, семьи которых не входят в элиту общества или не могут себе позволить дать детям дорогостоящее частное образование.

Напротив, элитное образование, помимо того, что это образование самого высокого уровня, характеризуется тем, что главным его критерием являются способности, таланты детей, оно не должно зависеть от происхождения и богатства родителей. Для усвоения знаний и ценностей, предлагаемой этой системой образования, необходим высокий уровень интеллектуальных способностей.