- Я их собрал сегодня ночью, - объяснил Матеус. - Среди них есть хорваты и болгары. Они убьют человека также легко, как выпьют стакан воды.
Рудигер почел за благо уйти.
После ухода Рудигера Матеус поменял дорогу и приказал не останавливаться ни днем, ни ночью. К концу недели они очутились перед замком, двери которого открылись, как только Матеус шепнул несколько слов на ухо коменданту. Проверив все углы, Матеус объявил, что это место им подходит и приказал всем располагаться на отдых.
Замок Рабеннест располагался на вершине горы, у подножия которой протекала река. От посторонних взглядов он был укрыт густыми лесами; толстые стены, четыре башни, подъемный мост делали его неприступным для нападавших.
Рено поместили в башню Ворона, Армана-Луи - в башню Змеи. Башни отличались друг от друга своей формой: одна была круглой, другая квадратной. Обе были довольно прочными, с толстыми стенами; мебель в них была одинаковой: убогие ложа, две табуретки, железная печка, ветхий деревянный стол; два маленьких окошка едва пропускали солнечный свет, но ветер и дождь проникали туда одновременно.
- Видите комнаты? В них есть мебель, - показал Матеус узникам.
- Это почти так же очаровательно, как вы! - произнес в ответ Рено.
- Положитесь на меня, будет и пища! - продолжил Матеус.
- Надеюсь, она не будет соответствовать вашей внешности, дражайший!
Матеус изобразил на своем лице что-то наподобие улыбки, бросил на Рено циничный взгляд и закрыл за собой дверь.
Ночью ничто не нарушало тишины уснувшего замка. Только ветер шумел между прутьями решетки. У подножия башни можно было различить шаги часовых.
Рено решил петь для того, чтобы его друг знал, в какой части башни его поместили. Арман-Луи, услышав голос друга, одним прыжком достиг стены и приник к прутьям решетки.
Прямо перед ним возвышалась башня, откуда доносился голос друга; океан темной зелени простирался до горизонта. Глубокий вздох вырвался из груди г-на де ла Герш и он бросился на свое ложе. В душе он горячо молился Богу.
Наутро дверь камеры открылась и на пороге появился Жан де Верт.
- Я не желаю с вами разговаривать! - резко произнес Арман-Луи.
- Господин граф, - холодно отвечал баварец, - не забывайте, что рядом с вами нет Густава-Адольфа и мы не в Карлскроне!
- Что вы хотите от меня?
- Все очень просто! Вы - мой пленник, законы войны дают мне право требовать за вас выкуп... Заплатите мне золотом - и можете быть свободны!
- Но где я смогу взять ту сумму, которая устроила бы вас?
- Я хочу вам сказать, что у нас есть другой способ прийти к соглашению и этот способ намного проще.
- Объясните!
- Вам только нужно отказаться письменно от руки мадемуазель де Сувини, отказаться от обещания, данного ей, и с этой минуты двери замка откроются перед вами.
- Вот что вы, оказывается, подразумеваете под более подходящим способом! Так знайте же: я прежде умру, чем подпишу подобное заявление!
- Я просил бы вас сначала подумать, прежде, чем дать окончательный ответ! Дело в том, что король Густав-Адольф не знает о вашем местонахождении, его армия далеко отсюда и никто не придет вам на помощь.
- Если это все, что вы хотели мне сказать, считайте ваш визит законченым! Поберегите ваши силы для других дел!
Жан де Верт поднялся и позвал слугу; его лицо оставалось невозмутимым. Когда слуга принес требуемые предметы, Жан де Верт продолжал:
- Вот перо, чернила и бумага; несколько написанных слов сделают вас свободным. Подумайте, и не стоит упорствовать! Стены этого замка сложены из надежного камня и простоят очень долго. А пока - прощайте, граф!
Арман-Луи не пошевелился. Скоро шаги Жана де Верта стихли вдалеке.
Из башни Змеи Жан де Верт проследовал в башню Ворона. Там он нашел де Шофонтена, рисующего на стене профиль Матеуса железной вилкой.
- Господин маркиз, я не хотел вас беспокоить, - обратился к нему Жан де Верт, входя, - продолжайте рисовать, если вас это забавляет!
Рено повернулся к нему, нисколько не удивившись.
- О, я нисколько не спешу, так как моя модель всегда перед глазами; каков парадокс: такой урод и на службе у вас!
- Я полностью доверяю Матеусу Орископпу!
- Он этого достоин!
- Превратности войны привели вас к нему!
- Точнее, в его когти, барон!
- Он сейчас вправе распоряжаться вами!
- Да, но мне кажется, что вы злоупотребляете этим!
- Тем не менее, если вы отречетесь от руки мадемуазель де Парделан, то я смогу предложить вам свою помощь и вытащить вас отсюда!
Рено изобразил удивление на лице.
- Но, позвольте, я считал, что вы предпочитаете мадемуазель де Сувини! - воскликнул он.
- О! Я думаю о ней все время, но если я попрошу отречься от её кузины письменно, то, как я считаю, это осчастливит мадемуазель!
- Господин барон, вы слишком хорошенький, а у меня характер вспыльчивый и дурной, я могу в гневе разбить что-нибудь: стол, скамейку, все, что попадется мне под руку о спину того, кто посмеет заговорить о мадемуазель де Парделан. Мой гнев не будет иметь границ! А теперь, я надеюсь, вы меня поняли и беседа наша закончена?
Жан де Верт встал и, указывая на чернила, перо и бумагу, которые поставил на стол слуга, произнес:
- Здесь все, что вам нужно - две строчки на бумаге, и в знак нашей дружбы Матеус предоставляет нам лошадь, на которой вы покинете этот замок!
Несколько минут спустя можно было услышать звон цепей опускающегося моста: Жан де Верт покинул замок.
Снова наступила ночь, она была такой же темной и молчаливой, как и предыдущая. Арман-Луи приник к решетке окна и увидел свет в башне напротив. Свет двигался в разных направлениях. Это Рено с помощью дыма факела рисовал на стене камеры гротескное изображение Матеуса. Затем Рено принялся петь.
Г-н де ла Герш не умел распыляться; его ум был занят только одним: мадемуазель де Сувини, только она. Где она сейчас, в этот момент? Не забыл ли Паппенхейм обещания, данного на руинах Магдебурга? Увидит ли он когда-нибудь Адриен? Найдет ли он её такой же верной и любящей? И что стало с верным Магнусом? Не убит ли он? Если жив, сможет ли он выручить своего хозяина, как сделал это в прошлый раз?
