Минут через двадцать, в течение которых мне пришлось сосредоточить все свое внимание, чтобы не сбиться с пути, я выбрался наконец на площадь Сан-Панталеоне. По крайней мере, мне так показалось, судя по расположению знакомой церквушки.
Однако для большей уверенности пришлось задержаться на углу площади, чтобы разобрать надпись на табличке. Но это оказалось занятием безнадежным: табличка висела слишком высоко, и даже если бы у меня были спички или зажигалка, их свет все равно не мог бы пробить туман. Ничего страшного, нужно только продолжать идти прямо, никуда не сворачивая. Но не тут-то было: двинувшись вперед, попадаю снова в тупиковую улочку, которая изгибается дугой, чтобы совсем запутать меня.
Тем временем мой чемодан начинает казаться слишком тяжелым. Захотелось присесть на него, чтобы перевести дыхание. Большая площадь, на которую я выбрался, казалось, располагала к такому привалу. Я попытался пересечь ее, но не смог дойти до края. Можно было подумать, что я оказался в море и бросил якорь вдали от берега, обманутый сверканием коварного утеса. Как добраться до порта, если не видно звезд, нет компаса и навигационных карт?.. Нет, эта остановка мне не поможет, лучше, не теряя времени, пробираться дальше...
Тень, скользнувшая в нескольких метрах от меня, заставила остановиться и замереть от ужаса. Переборов страх, я приблизился к незнакомцу.
Он выглядел довольно странно: облегающие кожаные брюки соломенно-желтого цвета, сапоги с бронзовыми кнопками, бархатный пиджак с жилетом, рубашка с жабо, тоже ярко-желтого цвета, лайковые перчатки и трость с набалдашником. Длинные седые волосы свободно ниспадалина узкое лицо. Нос короткий, почти плоский, широкий рот с тонкими губами, глаза, похожие на хризантемы. Возможно, передо мной был какой-то старый аристократ, тоскующий по ушедшим временам.
- Вы заблудились, насколько я понимаю? - спросил он, как мне показалось, высокомерным тоном.
- Нет, я просто отдыхал, - стараясь казаться безразличным, ответил я.
- Вы можете здесь простудиться, - продолжал он, переходя на французский и тем самым давая мне понять, что он угадал, кто перед ним.
- Позвольте, я провожу вас.
- Но я уже, кажется, почти на месте.
- В некотором смысле да. Но вы рискуете снова заблудиться.
- Не думаю.
- Ваш поезд опоздал?
- Я прилетел самолетом.
Его тонкие губы скривились в иронической улыбке. Но почему я теряю время на объяснения неизвестно с кем?
Что-то в этом человеке меня раздражало, и мне не хотелось продолжать этот разговор. Я кивнул на прощание, он понял мои намерения и церемонно откланялся, воскликнув:
- Надеюсь, мы еще увидимся!
Я молча удаляюсь. Этот незначительный инцидент повергает меня в уныние. Я бы сказал, он испортил мне праздник, если можно назвать праздником это мое затянувшееся путешествие. Но верно и то, что если раньше я не испытывал особого разочарования от моих блужданий, то теперь это начало угнетать меня. И я спешу начать все сначала. Смотрю на часы: неужели всего только - половина второго ночи? Прикладываю часы к уху: так и есть остановились. Эта новая неудача выбивает меня из колеи; ускорив шаг, иду как приговоренный, ступающий на эшафот.
Площадь кажется бесконечной. Но вдруг почти натыкаюсь на церковную паперть. Какой смысл в этом обилии церквей, если они все похожи одна на другую и не могут даже служить ориентиром для ночного путешественника? Эту я, кажется, раньше не видел. Или даже если видел, абсолютно не помню. Но сейчас у меня не то настроение, чтобы изучать ее стиль: я оставляю ее справа и вступаю на мост, затем поворачиваю налево, иду вдоль берега и оказываюсь перед другой церквушкой, которая перегораживает мне дорогу. Разозлясь, возвращаюсь назад, прохожу мост, иду прямо и без колебаний, пока не оказываюсь снова в море без берегов. На этот раз я даже не имею представления о том, где очутился.
Знакомый голос заставил меня обернуться. Человек, с которым я только что разговаривал, смотрел на меня с иронией.
- Я так и думал, что вы вернетесь ко мне за помощью, - произнес он.
- Значит, вы так и не уходили с того места, где мы расстались?
Он снова отвесил церемонный поклон. - Это был мой долг - подождать вас. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие. Действительно, в моем положении было бы лучше всего расспросить человека, как найти дорогу. И я решаюсь на это. Но вместо того чтобы показать мне направление, он начинает рассуждать, тот ли отель я выбрал.
- Не могу поверить, чтобы человек вашего склада мог заказать такой низкопробный отель, - начал он выговаривать мне. - Вы считаете это допустимым?
Прежде чем я успел послать его к дьяволу, он вежливо улыбнулся:
- Разве мы путешествуем не для того, чтобы получать удовольствие? И добавил доверительным шепотом: - Вы, конечно, уже поняли, что я тоже не здешний. Я махнул рукой, показывая, что этот факт мне абсолютно безразличен.
Он воскликнул:
- Кстати, я разве не представился?
Запустив в карманчик жилета два пальца, он достал визитную карточку и протянул ее мне. Я с деланным интересом вгляделся в длинную фамилию, которую невозможно было прочесть; успел только заметить, что над ней изображен дворянский герб. Я пробормотал в ответ свою плебейскую фамилию. Не слушая меня, он пустился в новый длинный монолог, завершив его предлинной фразой:
-... и вы, конечно же, знакомы с моими произведениями.
Я воскликнул:
- Впервые слышу!
Он не высказал разочарования и произнес странную фразу:
- Однако нет других исследователей амазонок, кроме меня!
И погрузился в какие-то свои размышления, предоставив мне наконец возможность пуститься наутек.
Я обежал площадь, не узнавая ничего, и остановился в полном недоумении. Где вода, где берег? Мне не вырваться своими силами из этого дьявольского лабиринта!
Возвращаюсь, побежденный, к освещенному островку - единственному месту, где можно бросить якорь. Странный человек снова начинает свои рассуждения, как будто не заметив моего отсутствия:
- Согласитесь, что нельзя общаться с людьми, не делая между ними никаких различий. Роду человеческому грозит вырождение. И наш долг - не допустить этого. Но, кстати, вам будет спокойнее в частном доме...
