Необходимость все время придерживаться своей легенды буквально измучила ее, и она целый день только и думала о том, как бы быстрее очутиться в своей комнатушке, где можно наконец перестать разыгрывать роль представительницы того класса, который был ей совершенно чужд. Но, увы, она была пленницей, вынужденной терпеть общество тех, кого бы раньше никогда не пригласила даже на чай.

– Я приехала в Лондон с севера. Какие тут у вас развлечения? – Элис, откровенно говоря, это было вовсе неинтересно, она просто хотела перевести разговор на другую тему.

– Неплохо в Друри-Лейн, если только на тебя не бросают огрызки с галерки. И, конечно, Воксхолл. Если хочешь найти себе парня – иди туда.

В Воксхолле развлекаются, в лучшем случае, рядовые горожане – это явно не для леди Уилхэвен. Она молила Бога, чтобы ее письмо, где она описывала свое положение, быстрее дошло до Хэдли и чтобы он побыстрее прислал ей ответ, что все в порядке и она спокойно может вернуться домой. Боже мой, долго ли ей еще так страдать!

– Я с Мартой в субботу туда иду. Тебе виконт даст выходной? – Мелисса, кажется, была не прочь приобщить ее к своим развлечениям.

– Вряд ли. И даже если бы я получила выходной, что с того? Он мне запретил знакомиться с молодыми людьми.

– Опять шутишь?

– На этот раз – нет. У лорда Грэнвилла есть железный принцип на этот счет.

– Эти богачи – кто они такие, чтобы так нами вертеть? Ну да, у них куча денег, но это еще не все. И детишки их не лучше: порой повозишься с такой малышкой – работный дом раем покажется, – Мелисса бросила красноречивый взгляд на свою Амелию, которая в это время о чем-то секретничала с Лайли на соседней скамейке.

– Мелисса, если твоя работа так тебе не нравится, почему бы тебе от нее не отказаться?

Мелисса метнула на нее недоуменный взгляд: странная она все-таки, эта новая гувернантка!

– Как будто у меня есть выбор! Что еще остается для младшей дочери мелкого клерка? Я достаточно образованна, чтобы выходить замуж за простого мужлана, но слишком бедна для того, кто мне может понравиться. Просто ужасно: жить в их роскошных домах, но никогда не чувствовать себя там дома. Так пусть уж не мешают нам заниматься флиртом. Воксхолл – это лорда Грэнвилла не касается. Пойдем, наплюй на него. Пойдем, пойдем.

– Мелисса, я не могу. – Элисон подумала о своем положении: лучше оно или хуже, чем у ее новой подружки? Да, конечно, той недоставало воспитания, но зато она свободна в выборе развлечений. Жизнь ее подчинялась ясным, четким целям; Мелисса могла даже найти себе что-то, что могло сойти за счастье; у Элис же все по-иному: она оказалась выброшенной из своего мира, единственного, чьи принципы и правила она понимала и принимала. А к тому миру, в который она оказалась брошенной, она не хотела привыкать, да и вряд ли могла привыкнуть.

– Как хочешь! Так и останешься старой девой.

– Может быть, – Элис вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной. Может быть, ей действительно суждено умереть старой девой?

Как будто сам дьявол подсказывал ему, когда и где она появляется. Вот он, тут как тут – этот назойливый Кейрон Чатэм, в своем кабриолете, как два часа назад, когда она попыталась так глупо от него спрятаться. Расстояние между ними было еще солидное, и Элис замедлила шаг, надеясь разминуться с ним.

– У нас сейчас география? – Лайли перестала болтать о новой шляпке Амелии и сделала серьезное личико. Она просительно погладила руку своей гувернантки, входя в прихожую; в ее глазах светилась немая надежда на отрицательный ответ.

– Лайли, Италия покажется тебе еще заманчивее, если ты будешь знать, где она расположена.

– Да я и так знаю – где-то к югу от Франции. Кроме того, я же туда пока не собираюсь.

Элис бросила на нее строгий взгляд:

– Твой отец будет очень сердит, если в течение следующего часа обнаружит тебя где-нибудь в другом месте, кроме библиотеки.

– Ну хорошо, хорошо. Можно подумать, что мне придется зарабатывать себе на жизнь тем, что вы с отцом в меня вдалбливаете.

Элис улыбнулась. Вот с ней именно так и случилось.

Войдя в библиотеку и ступив на покрывавший ее пол персидский ковер, она оглядела полки в поисках нужного тома атласа. Он оказался на самом верху, под потолком. Она подтащила стремянку от противоположной стены и полезла вверх. Все равно не дотянуться. Попробовать как-нибудь хоть пальцем подцепить корешок? Она подпрыгнула, еще, еще…

– У вас прямо-таки талант попадать в опасные ситуации, или, вернее, создавать их…

Не имело смысла даже оборачиваться. Опять здесь Кейрон Чатэм.

– А у вас талант заставать меня в них. Я думала, вы уехали. – Она взглянула через плечо; опять эта его проклятая усмешечка.

– Так, значит, вы нарочно отстали, когда увидели мой экипаж? Я так и думал. Разрешите, мисс Уокер, я буду называть вас Элис?

– Не разрешу, – Элис возобновила свои попытки достать книгу.

– Ну хорошо, мисс Уокер. Мне просто больно видеть, какие огромные усилия вы прилагаете, чтобы избежать встречи со мной. Что я вам такого плохого сделал?

– Да нет, ничего особенного. Меня абсолютно не трогает, что вы были пьяны в стельку, когда пригласили меня в свой кабриолет, что вы продолжали пьянствовать всю дорогу в моем присутствии, что мне пришлось самой волочить свой багаж, что вы устроили этот спектакль с лордом Грэнвиллом… – Элисон все повышала и повышала голос, пока почти не перешла на крик.

– Я прошу отпустить мне все те грехи, в которых вы меня обвиняете. Правда, я был слегка под хмельком, когда мы впервые встретились, но это потому… потому, что я был нездоров, – факт, который объясняет и то, почему я не мог вам помочь с багажом. Мой розыгрыш был уж и совсем невинной шуткой. Дай вообще, как бы ни ужасны были примеры моей бестактности, я не могу целиком объяснить ими глубину вашего гнева.

– Тогда в чем же его причины?

– Мой ответ вам не понравится. Вы сердитесь потому, что ваше нынешнее… положение… вы не чувствуете себя в нем вполне удобно.

Что он имеет в виду? Ой, ну конечно! Она в этой бархатной юбке здесь наверху, а он смотрит снизу. Элисон хотела было поправить юбку, но она же не может опустить руки, чтобы не потерять равновесие! Хотя, впрочем, он говорит совсем о другом.

– Вы как-то не очень соответствуете образу гувернантки. Хотя я не могу не оценить ваших усилий войти в него. Но в вас слишком много одухотворенности. И нельзя сказать, что это уменьшает вашу привлекательность.

– Благодарю вас за ваши глубокие наблюдения, мистер Чатэм. Но зачем тратить на них ваше драгоценное время? Как говорит Лайли, в Лондоне полно юных леди, которые охотно помогут вам его заполнить.

– Я рад, что конкуренция вас возбуждает.

– И вовсе нет! – Элис так топнула каблучком, что чуть не свалилась с лестницы. Надо слезать вниз; ладно, обойдемся и без атласа.

– Не нервничайте так: все эти леди вам не опасны. Они… они – если вы мне позволите такое сравнение, – обычные овечки. Говорят и думают совершенно одинаково. Могут рассуждать о философии и не ответят ни на один, самый простейший вопрос по этой части. А вы, мисс Уокер… вы – газель. Вы непредсказуемы, меняете направление своего движения без предупреждения и на такой скорости… И не очень-то уважаете общепринятые правила, совсем как я…

Он совсем с ума сошел; после всех этих слов, решила Элисон, она с ним вообще больше ни словом не обмолвится.

– Мне, конечно, очень льстит сравнение со столь грациозным животным. Но я покорнейше прошу вас уйти – сейчас придет Лайли.

Элис рванулась к столу, на котором были сложены учебные пособия, но Кейрон загородил ей дорогу.

– Вы в самом деле хотите, чтобы я ушел?

Только секунду назад она была в этом абсолютно уверена. Но сейчас, когда он так близко, что можно было ощутить исходящий от него запах табака… В нем был какой-то магнетизм – какая-то сила, которая парализовала ее волю.

Его пальцы нежно коснулись ее лица. Ее глаза расширились. Ой, какая же она беспомощная… Какие-то быстрые, частые искорки пронизали ее всю. Ее бросило в жар. Хэдли тоже ее порой обнимал, но ничего подобного она не испытывала… Сейчас она как будто больная. Боже, что же делать? Кейрон склонился к ней, и губы их оказались рядом.