После множества ударов щит Набу рассыпался на куски. Теперь эфиоп сражался сразу двумя мечами. Он мог бы еще долго сражаться, если бы не споткнулся о скользкое тело только что убитого им всадника. Набу упал, и ему тут же отрубили ногу, а затем - голову...
Апортанос без устали крушил все вокруг своей ужасной палицей. Он получил несколько ран, но держался молодцом. Один из ударов ятагана пришелся по плечу. Получив такое ранение, Апортанос больше не мог удержать палицу и швырнул ее в зеленого всадника, выхватил рапиру. Французский силач пронзал тонким клинком одного врага за другим, пока не умудрился проткнуть сразу троих. Он только успел вывернуть шпагу из тел, но не успел парировать смертельный удар в грудь. Врагов было слишком много...
Воины фараона никак не могли одолеть Брандербургера, и тогда они убили его лошадь. Но рыцарь, и стоя на земле, продолжал крушить врагов секирой, нанося противнику огромный урон. И все же рыцарь стал уставать и допускать ошибки - слишком долгим, утомительным и невероятно напряженным был бой.
Бранденбургер пропустил несколько ударов и, истекая кровью, рубил из последних сил. Он не успел увернуться от очередного удара, который оказался для него смертельным. Лезвие ятагана пробило рыцарю голову...
Соомареа схлестнулся с главарем адского легиона. Несмотря на то, что предводителя адского легиона со всех сторон защищали всадники, лапландский рыцарь пробился к рогоносцу и после короткого боя убил его. Но на победителя обрушился такой ливень ударов, что, получив больше десятка тяжелых ран, Соомареа замертво рухнул у ног своего коня.
Потеряв вожака, змеиное войско не прекратило сражения. Любая другая армия, продолжающая атаковать даже после гибели командира, вызвала бы уважение. Но только не змеиная армия. Это было наступление тупых безжалостных тварей, которые с вожаком или без него жаждали только одного идти вперед и убивать все живое...
Сотол был тяжело ранен, конь под ним убит, воин еле держался на ногах и с огромным трудом отбивал удары всадников.
Гардер поспешил ему на помощь, потомки пиктов, как и их предки, не бросали друзей в беде.
Гардер не смог пробиться к другу, его накрыла огромная волна зеленых воинов. Он не дошел до Coтола всего несколько шагов. Сотол умер от мучительных ран, Гардер погиб почти мгновенно - ему отсекли руки и голову...
Огромная дубина Калима продолжала опустошать ряды армии фараона. Половецкий богатырь крушил с такой яростью, что даже безмозглые зеленые воины боялись слишком близко подходить к нему. Тогда они стали швырять в богатыря ятаганы.
Со всех сторон на Калима хлынул железный ураган. Один ятаган воткнулся в плечо, другой попал в голову, третий угодил под лопатку. Даже пронзенный клинками Калим продолжал убивать врагов. Но когда ятаган сразил его коня, и тот, падая, придавил Калима, воины-змеи набросились на беспомощного богатыря и изрубили его саблями...
"Сто двадцать один, сто двадцать два..." - считал Клавдий поверженных врагов. Этот счет давался все труднее. Клавдий был весь в своей и чужой крови. Раны нестерпимо ныли, кровавый туман застилал глаза.
"Сто двадцать пять... Я перекрыл собственный рекорд уже в три раза!"
Это была его последняя мысль. Римский легионер рухнул с коня замертво. Клавдий сражался до последней капли крови и упал, когда истек кровью...
Торн изрубил в куски сотни врагов. Мертвые тела горами окружали великана-норвежца, но живых тварей оставалось гораздо больше.
Не в состоянии справиться с великаном, чудовища выместили злость на его коне. Они отрубили несчастному животному ногу, и Торн, соскочив с раненого коня, был вынужден собственными руками добить его. А после с еще большей яростью набросился на врагов. Он их рубил сразу по нескольку, он шел в атаку и теснил ненавистных воинов фараона.
Хотя они были на конях, а Торн сражался пешим, все равно норвежец был выше своих противников. Увлеченный битвой, Торн не заметил, как рядом с ним поднимается один из поверженных им вражеских воинов. Норвежец не убил этого гада, а лишь слегка задел мечом. Правда, этого оказалось достаточно, чтобы противник получил очень тяжелую рану, но зеленому воину хватило сил нанести свой последний удар. Лезвие ятагана вошло под ребро и пробило сердце великана. Торн еще держал в руках меч, но уже не в силах был сражаться. На норвежца посыпались удары.
Так, с мечом в руках, погибал Торн - могучий рыцарь, великий сын скандинавской земли...
Из ран текла кровь, Илья отчаянно рубился и пытался прорваться на помощь к Матвею. Богатырь уже не видел, что творится вокруг, и не знал, живы ли остальные воины. Отовсюду сплошной зеленой стеной надвигались воины фараона.
Илья Муромец заревел, как медведь, загнанный в угол, и рванулся вперед. Он крушил всадников, разрезал вражеские ряды, осыпал ударами всех, кто попадется под руку. В кровавой сече богатырь перерубил множество врагов и все-таки прорвался к Матвею.
Тот стоял на одном колене и, истекая кровью, из последних сил отбивал удары всадников. Еще чуть-чуть, и Матвея бы растерзали. Илья бросил щит, подхватил друга свободной рукой и положил его поперек седла. Отбиваясь от врагов, прорубая мечом дорогу, Илья вырвался из окружения и проскакал в сторону от поля битвы несколько десятков шагов. Зеленые всадники не спеша, огромной лавиной двинулись на богатыря.
Илья выхватил из сумки огниво, взвел кремень. Рубин ярко светил алым цветом. Богатырь наставил огниво на лавину всадников и высек искру. Из огнива вылетела огромная, величиной с большое блюдо, белая искра. Она быстро увеличивалась в размерах и превратилась в ослепительно яркий желто-красный огненный шар размером почти со слона. Гигантский шар врезался в передние ряды всадников и взорвался с такой силой, что даже богатырский конь не выдержал испепеляющей жары и поспешил отскочить еще дальше. Огонь бежал по рядам адского легиона, пожирая зеленых всадников и черных лошадей.
Лопалась змеиная кожа, кипела и испарялась в пламени зеленая кровь. Словно это море огня гуляло в густых зарослях сухого камыша.
Очень скоро огонь охватил все войско фараона и, пробежав еще небольшое расстояние по голой земле, остановился.
