Банкир испуганно оглянулся на полковника. Тот сочувственно покачал головой и фальшиво вздохнул.

- Нам остается только ждать и надеяться на лучшее будущее.

- На какое? - горько воскликнул банкир. - Сколько ей грозит, если она останется в живых?

- Я думаю, в лучшем случае лет десять, не меньше, - невозмутимо ответил Кожевников. - Это если она пойдет чисто по уголовке. Но здесь не только уголовка. Здесь ещё и политика. Явно задеты национальные интересы страны.

- Какие к черту национальные интересы! - крикнул в сердцах банкир. Страну разворовали верхи, а теперь все пытаются свалить на бедную девочку... Не верю я, что она замешана в большую политику.

Полковник взял банкира под локоть и увел в пустой кабинет. Усадив его за стол и расположившись напротив, произнес вполголоса:

- Нам стали известны кое-какие подробности, связанные с ранением вашей дочери. Как вы уже знаете, мы её нашли на обочине дороги недалеко от села Черные Грязи.

Банкир поднял усталые глаза на полковника.

- Ничего я не знаю.

- Ну так слушайте: она было подобрана дорожной патрульной службой двенадцатого октября около одиннадцати вечера. Девушка была без сознания и истекала кровью. Если бы не оперативные действия патрульного наряда, её бы уже не было в живых.

- Так кто в неё стрелял?

- Сначала мы думали, что она стала жертвой какой-то криминальной разборки. Откуда и куда она ехала, мы, разумеется, не знали. Однако вот что любопытно, Валерий Дмитриевич: именно в Черных Грязях и находится загородный особняк президента "Домостроя"...

- Вы хотите сказать, что моя дочь причастна к этому убийству? насторожился банкир.

- Теперь точно знаем, что причастна. В тот вечер она ехала от него.

- Откуда вы знаете?

- От убийцы.

Банкир вздрогнул и, не мигая, уставился в стальные глаза Кожевникова.

- То есть... убийца найден. Я правильно вас понял?

- Вы правильно поняли, Валерий Дмитриевич. Вчера мы, наконец, добились от него признания.

Глава Внешэкономбанка достал из кармана платок и промокнул горячий лоб.

- Кто же это, если не секрет?

- Не секрет, - усмехнулся полковник. - Об этом уже написал "Московский комсомолец". Это президент строительной корпорации "Артстройинвест" Григорий Коломенцев.

- Конкурирующая сторона? - удивился банкир.

- Совершенно верно, - кивнул полковник. - Вам, вероятно, известно, что корпорация работает на рынке элитного жилья? "Артстройинвест" больше всех не заинтересован в серийном строительстве дешевого жилья. Вы меня понимаете, Валерий Дмитриевич?

- Еще как понимаю. Конкуренты не смогли договориться.

- Если бы так! - сощурился полковник. - Коломенцев застрелил конкурента совсем по другой причине. Он всадил ему пулю из ревности.

- Из ревности? - поднял брови банкир и недоверчиво покачал головой.

- Вот и я так же качал головой на допросе. Но, как бы там ни было, убийство Смирнова Коломенцевым действительно совершено из-за женщины. И результаты его таковы, что в ближайшие годы никакого строительства дешевого жилья не будет.

- Больше некому строить? - скептично хмыкнул Валерий Дмитриевич.

- Строить бы нашлось кому, но все упирается в средства. Как я вам уже говорил, инвестиции даются под конкретного человека, а не под организацию, и уже тем более не под проект. Это были американские инвестиции. Насколько мне удалось узнать, для осуществления этого проекта за океаном в качестве партнера рассматривались только две кандидатуры: президент "Домостроя" Смирнов и президент "Артстройинвеста" Коломенцев. Выбор пал на Смирнова. И вот накануне подписания договора один из рассматриваемых кандидатов стреляет в другого, и в результате проект воплощать некому. Смирнов убит, Коломенцев под следствием.

- И после этого вы говорите о ревности? - усмехнулся банкир.

- А вы полагаете, в этом деле замешан только контракт?

- Не полагаю, а уверен.

- Тогда вопрос первый, почему Коломенцев стреляет сам? Уж если так достал конкурент, он мог бы нанять киллера. Но дело в том, что, ослепленный ревностью, он всаживает две пули и в возлюбленную...

- В Софью? - побледнел банкир.

- Да! - кивнул полковник. - И в этом он уже признался.

Кожевников сделал паузу, дав Валерию Дмитриевичу опомниться, после чего продолжил:

- Дело было так: двенадцатого ноября в десять вечера Софья приехала к Смирнову в его загородный дом. В пятнадцать минут одиннадцатого, когда Смирнов принимал ванну, в дом ворвался Коломенцев с пистолетом в руках. В каминном зале он учиняет Софье сцену ревности, требуя, чтобы она немедленно покинула этот дом. Девушка заявляет, что вольна поступать как хочет. Он ей не муж, не брат и даже не любовник. Тогда Коломенцев направляется в ванную, а Софья тем временем садится на мотоцикл и уезжает. Коломенцев всаживает в конкурента пулю, спускается вниз, садится в машину и едет догонять Софью. Нагоняет он её у автотрассы и требует, чтобы она пересела к нему в машина. Софья отказывается. И тогда Коломенцев производит два выстрела на глазах у нескольких свидетелей.

Банкир поднес ладони к глазам и застонал.

- Бедная девочка. Зачем она путалась с этими ублюдками?

Полковник потянулся к сигаретам. Закурив и с наслаждением выпустив дым, он неожиданно сделал заключение:

- Я думаю, она путалась, имея весьма определенную цель.

Банкир медленно отнял от лица руки и угрюмо уставился на полковника.

- Да-да, Валерий Дмитриевич, не удивляйтесь. Все восемь убийств, в которых подозревается ваша дочь, похожи друг на друга. Что касается этого, девятого, то оно тоже не блещет оригинальностью.

- Не может быть, - растерянно пролепетал банкир. - Она здесь ни при чем.

- Как же ни при чем, - усмехнулся полковник, - когда вы сами минуту назад подтвердили, что, если замешаны иностранные инвестиции, убийство из ревности исключено. Правильно я вас понял? Правильно! Ход ваших мыслей совершенно логичен. Все это, Валерий Дмитриевич, тщательно планировалось и разрабатывалось профессионалами.

- Нет! Она завтра расскажет мне всю правду, - стоял на своем банкир. Моя дочь никогда от меня ничего не скрывала... А сейчас я пойду. Извините. Мне нужно побыть одному.