Петя . входит.
Верховцев Звезды – и еврейский погром… Странная комбинация.
Инна Александровна ( предостерегающе кивает головой Верховцеву) . Это оттого, Иосиф Абрамович, что у всех нас нервы развинтились. Ведь подумать только: уже полтора месяца, как уехала Маруся, а ничего нет. Я сама, на что ко всему привычный человек, а и то вздрагивать начала.
Лунц . Летает пух, звенят стекла, а он сидит – и что он думает?
Верховцев Ничего не думает. Думает, что снег идет.
Лунц Меня пугает бесконечность. Какая бесконечность? Зачем бесконечность? Вот я смотрю на звезды: одна, десять, миллион – и все нет конца. Боже мой, кому же я жаловаться буду?
Верховцев А зачем жаловаться?
Лунц . Вот я, маленький еврей… (Ходит, продолжая жестикулировать.)
Поллак ( входит) . Добрый вечер. Я могу, господа, посидеть с вами?
Я не помешаю?
Инна Александровна. Конечно, нет. Пожалуйста.
Поллак . Магнитная стрелка очень колеблется, Лунц. Завтра нужно наблюдать солнце.
Лунц что-то бормочет.
Вам я уж не говорю, Житов, – вы, по-видимому, окончательно бросили занятия. Вы уезжаете?
Житов. Да. Послезавтра.
Инна Александровна . Что это? Ведь вы же, Василий Васильевич, хотели подождать Колюшку? Как же это вы так? сразу?
Житов. Да нет же. Надо ехать. Засиделся.
Верховцев . Вот будет тощища, как вы уедете. Пошлите вы к черту эту Зеландию.
Житов. Нет, надо.
Анна. А вы что же не работаете, господин Поллак?
Поллак . Сегодня я мечтаю, уважаемая Анна Сергеевна. Сегодня мне исполнилось тридцать два года, и именно в эту минуту. Я родился вечером, в десять часов тридцать семь минут. Вычитая разницу во времени, получается (смотрит на часы) как раз десять часов шестнадцать минут.
Верховцев Поздравляю.
Поллак . Благодарю вас. И я сегодня немного мечтаю. В мои тридцать два года я уже сделал довольно много для науки, и мое имя… Впрочем, я не буду входить в подробности. И я уже имею право устраивать личную жизнь.
Верховцев Да неужели вы женитесь? Вот так штука!
Поллак . Да, вы угадали. Я женюсь.
Инна Александровна И хорошо делаете, голубчик. Только бы жена попалась хорошая.
Поллак . Моя невеста в этом году оканчивает курс в университете, и скоро, уважаемая Инна Александровна, ваше уютное жилище перестанет считать меня своим членом.
Инна Александровна Вот какой тихоня! И как-то вы ни разу не проговорились.
Петя . ( р езко) . Я тоже женюсь. У меня тоже есть невеста. Красавица!
Поллак . Да? Вы шутите?
Инна Александровна. Петя!
Петя . хохочет и уходит на веранду.
Анна. Что это с ним? Как распустился!
Инна Александровна И не знаю. С того дня, как вы приехали, прямо узнать нельзя. Иосиф Абрамович, вы ближе с Петей, не знаете, что с ним такое? Беспокоюсь я.
Лунц С Петей? Он хороший мальчик, честный мальчик. И у него тоже тяжелые мысли.
Поллак . Итак, продолжайте, господа… Я сегодня немного нервно настроен и с удовольствием послушаю вашу беседу.
Лунц ( бормочет) . Звезды, звезды…
Поллак . Что вы хотите рассказать нам о звездах, дорогой Лунц?
Лунц . Вот и тогда они светили где-то над тучами, когда мы сидели, и ждали, и думали, что там уже полная победа, и теперь они светят… Можно с ума сойти…
Верховцев . Работать, работать надо, а тут сидишь как на цепи, в этом чертовом гробу. Эх! (Ковыляет по комнате к окну, смотрит некоторое время и возвращается обратно.) Кажется, Трейч вернулся.
Поллак . Мне очень нравится господин Трейч. Это очень серьезный человек.
Инна Александровна. Значит, опять ничего?
Верховцев ( грубо) . А вы чего ждали? Ведь вам уже писали, что ничего.
Инна Александровна Господи, господи! Колюшка мой, Колюшка! Не дождусь я тебя, голубчика, чует мое сердце. (Тихо плачет.)
Трейч ( входит, здоровается со всеми и усаживается) . Добрый вечер!
Инна Александровна. Устали, голубчик. Поесть не хотите?
Трейч . Благодарю вас, я кушал дорогой.
Верховцев Что нового?
Трейч . Много арестов. О том, что Занько повешен, вы, конечно, знаете?
Г о л о с а. Разве?
– Занько?
– Нет. Когда же это?
Верховцев Бедный малый! Ну, как он?.
Инна Александровна Такой молодой!. Ведь это он был здесь с Колюшкой в прошлом году? Такой черненький, с усиками.
Анна. Да, он.
Инна Александровна Руку мне поцеловал… Такой молодой… Мать у него есть?
Анна. Ах, мама!. Не знаете, Трейч, не проговорился он?
Трейч . Он храбро встретил смерть, хотя с ним поступили подло. Он просил, чтобы при казни присутствовал его защитник: у него нет родных, и он имел на это право. Ему обещали и обманули его, и в последнюю минуту он видел только лица палачей и звезды. Его казнили вечером.
Лунц . Звезды, звезды!
Молчание.
Трейч . В Тернахе солдаты убили около двухсот рабочих. Много женщин и детей. В Штернбергском округе голод. Утверждают, что были случаи поедания трупов.
Верховцев Вы черный вестник, Трейч.
Трейч . В Польше начались еврейские погромы.
Лунц . Что? Опять?
Поллак . Какое варварство! Какие глупые люди!
Инна Александровна Ну, может быть, еще только слухи.
Много говорят…
Верховцев Ну, а наши? А наши?
Трейч ( пожимает плечами) . Завтра я иду туда.
Анна. Ну, и вас повесят. Больше ничего. Нужно выждать.
Верховцев И я с вами! К черту!
Анна . Куда же ты с такими ногами пойдешь? Одумайся, Валентин, ты не ребенок.
Верховцев А!.
Трейч . А как ваши ноги, Валентин?
Верховцев машет рукой.
Анна. Плохо.
Инна Александровна. А про Колюшку – ничего?
Трейч . В назначенный час на месте никого не было, и я понял, что дело отложено. Я сам теряюсь в догадках. Завтра я иду туда.
