Не развязала языки и выпитая арака. Показалось даже, что ее действие было обратным: все четверо мужчин вообще замкнулись, а если и говорили, то о пустяках. Жена Хертека - Савык, думая, что ее присутствие мешает мужчинам, пошла к ручью за свежей водой, но, вернувшись, не заметила перемены.
Первым поднялся Чалпан:
- Пора домой. Да и скот посмотреть надо. Следом за ним шевельнулся Чегат, поведав о своих заботах.
Яшканчи растерянно посмотрел на Хертека. Тот чуть
заметно кивнул и неожиданно спросил у всех сразу:
- Плохо живем, скучно. Почему так плохо и скучно
живем?
Чет нахмурился, опустился на свое место, и Яшканчи впервые заметил у него на лбу вертикальную складку, которой месяц назад не было. Что за заботы и тревоги вырубили ее?
- Недавно я был в Кырлыке,-тихо заговорил он, - долго сидел у очага одного старого пастуха. И спросил у него о том же. Знаете, что он мне ответил? Для хорошей жизни нужна радость. А для радости мало набить живот бараниной... Он весь Алтай исходил со своими отарами и стадами, богатым алтайцем считался, зайсаны с ним за руку здоровались. А теперь-нищ и один в аиле. Зимой помрет... Вот и думай теперь-для чего жил, зачем?
- Надо помочь ему,-сказал Яшканчи, пожав плечами, - в свой аил взять, пусть у огня сидит! Чет вяло усмехнулся:
- Не пойдет. Зачем лишний рот, скажет! Яшканчи вздрогнул. Такие же слова он слышал и от отца! Его обдало жаром, он торопливо и гневно заговорил:
- Мы - плохие люди, если старики боятся долго жить! Надо переделать все! Надо так все переделать, чтобы не было лишних людей в горах!..
Чет снова усмехнулся. На этот раз-горько и печально:
- Я хотел ему сказать такие слова, Яшканчи. Но он меня опередил: Белый Бурхан, сказал, пришел на Алтай поздно. Ему мы теперь тоже не нужны. И не надо хану Ойроту вынимать меч из ножен! Я обругал его за эти слова, а сейчас думаю вот: может, старик прав? Может, не жизнь нашу надо менять, а нас самих?
Расходились поздно и неохотно. Яшканчи и Хертек вышли проводить Чалпана и Чегата. Прощаясь, перекрестили руки. Хертек хмыкнул:
- Хорошая примета. Новые встречи, общие дороги... Чет первым убрал свою руку:
- Что толку топтаться на одних дорогах? Хертек отозвался:
- А сопли распускать есть толк? Драться надо! Хан Ойрот пришел в горы не для того, чтобы утирать носы!
Гости, которых так долго ждал Яшканчи, приехали рано утром, до восхода солнца. Одним из них был Ыныбас, брат кама Оинчы, другой - совсем чужой человек, не похожий ни на алтайцев, ни на русского. От мяса гости отказались, приняли только по чашке с горячим чаем. К очагу подсел Хертек, Яшканчи представил его гостям, но те только молча пожали руку тувинца, не назвав себя и ничего не спросив.
Яшканчи не давал покоя незнакомец: весь в белом, чай пил по-своему, имени своего не сказал и вообще ни разу рта не раскрыл, хотя Ыныбас все время осторожно расспрашивал хозяина юрты о новостях, о ярмарке, о слухах. Потом, покончив с чаем, Ыныбас перевернул пиалу вверх донышком:
- Нам пора. Чет Чалпан дома?
- Где же ему быть? - удивился Яшканчи. - От скота зимой никуда не уедешь! Да и летом...
- Проводи нас к нему.
- Может, я схожу за ним?-обиделся Яшканчи на бесцеремонность Ыныбаса.-Вы-мои гости, а не Чета!
Только теперь второй гость усмехнулся уголками рта, сказал глухо и четко:
- Мы приехали к нему, а не к тебе. Проводи. Яшканчи повиновался.
- Чей третий аил в долине? - спросил Ыныбас, когда они отъехали от юрты.
- Чегата. Он тоже пастух.
- А кто этот Хертек?
- Воин. Сражался в отряде Самбажыка.
- Ого! Но имени Хертек у тувинцев нет. Как его настоящее имя?
- Я не знаю.
- Зачем он здесь, у тебя в гостях?
- Ему нужны бурханы и хан Ойрот.
- Мы его возьмем с собой!-сказал незнакомец. - Нам нужны такие люди. Он один?
- С женой.
- Жена останется у тебя. Это приказ.
- Приказ? - удивился Яшканчи. - Чей приказ?
- Мой приказ. Я - бурхан.
У Яшканчи потемнело в глазах, и он едва не свалился с коня.
Остановились у аила Чета, и Ыныбас отправил Яшканчи обратно:
- Скажи Хертеку, что мы будем ждать его у перевала. Никогда еще не была такой длинной дорога для Яшканчи от аила Чалпана до собственной юрты. Бурхан! Сам бурхан сидел у его очага!
Он не помнил, как оставил седло и ушел вместе с конем в сторону, а потом с удивлением осматривал незнакомое место. Вернулся по своему следу, заметил Хертека, ждущего его у входа, спешился.
- Ты им сказал, кто я?
- Да. Они тебя будут ждать у перевала. Поторопись. Савык по их приказу ты должен оставить у меня. Все. Хертек долго молчал, потом хрипло выдавил:
- Они - люди хана Ойрота?
- Да.
Поймав вопросительный взгляд хозяина аила, Ыныбас улыбнулся:
- Я - брат Оинчы. Надеюсь, Яшканчи передал тебе его привет?
- Ыныбас? - Чет ответно улыбнулся и протянул руки гостям: - Дочка! Корми и пои гостей!
- Нет-нет!-поднял ладонь Ыныбас.-Мы только заехали погреться! Нас ждут люди за перевалом...
Но Чугул уже порхала по аилу, собирая на тепши все необходимое. Ее монисто позванивало, косички прыгали по спине, а быстрые шаги слышались то за перегородкой, то у очага, то у постели больной матери.
Ыныбас первым сел выше огня, принял пиалу из рук девочки:
- Расти красавицей, Чугул!
- Вы знаете мое имя, дядя Ыныбас?-удивилась та.
- Он все знает,-сказал второй гость глухо.-И не только то, что было, но и то, что будет! Чет с сомнением покачал головой:
- То, что будет не знает никто... Да и зачем знать? Хорошее будущее обрадует, плохое - огорчит, только и всего...
Ыныбас вздохнул и поставил пиалу в ноги. Его примеру последовал и второй гость.
- Какие новости в горах? Мы в Терен-Кообы, как в яме...
Этого традиционного вопроса Ыныбас боялся больше других. Он не знал, как на него ответить, а Пунцаг вообще мог отмолчаться: бурхан, житель неба, что ему до земных забот! Тем более, что и сам их визит к Чету Чалпану прихоть бурхана, а не какая-то необходимость...
- Значит, и у вас нет новостей? - спросил Чет разочарованно и потянулся к своей пиале с чегенем. - Тогда, Ыныбас, скажи мне о цели твоего приезда, что хотел попросить Оинчы, какое дать поручение?.. Мой сосед Яшканчи говорил, что вы с братом отправили его сюда, где будут происходить какие-то события... Но пока ничего не происходит, если не считать, что травы в долине становится все меньше, и весной нам всем троим придется разъезжаться в разные стороны...
