Ох, уж этот Хануман... Сначала он изгнал Самдана из "Эрдэнэ-дзу", потом познакомил с контрабандистами, которые помогли ему пробраться в Иркутск, а потом...

Послышались шаги, снова лязгнул засов и ворота распахнулись.

- Я вас приветствую, лхрамба! Мое имя Падма Лувсан. Ширетуй пока не может говорить с вами-занят. Он поручил вас моим заботам и...

Остроконечная шапка, четки в сто восемь бусинок в руках, оранжевый с желтыми полосами халат, на румяном лице доброжелательная улыбка. Судя по выговору - человек из Гоби. Что же он делает здесь, где учат тибетской медицине?

-Хорошо, гэцул,-прервал его лхрамба,-я готов говорить с вами, хотя в русской полиции меня уже допросили.

Самдан перешагнул через цепь, миновал, крохотный дворик, пошел длинным и темным коридором с двумя рядами узких, окрашенных желтой краской дверей... Остальные цвета гелукпы не в чести в этом дацане?

Одну из дверей Падма открыл, пропустил гостя вперед, вошел сам. Узкое окно, забранное решеткой, под самым потолком. Два этажа нар со скатками постелей. Стол, привинченный к полу с помощью толстых железных скоб. Над ним - полки, заставленные темными склянками и чугунными ступками разных размеров, груда рукописей и книг, сваленных в углу, рядом с клеенчатой кушеткой, на которой покоился муляж в рост человека, утыканный разнокалиберными и разноцветными иглами... Скорее тюремная камера, в которой Самдан отсиживался у Синеокова, чем жилая или рабочая комната ученого ламы!

- Здесь живу я и еще один наставник, - пояснил Падма. - Сейчас он проводит занятия со своими учениками по сбору и определению трав... Садитесь прямо на нары, лхрамба, у нас нет другой мебели!

- Почему? Неужели ваша школа так бедна, что...

- Совсем нет! Таково пожелание ширетуя. Он - йог и считает, что человек должен менять вертикальное положение на какое-либо другое, когда он болен или отходит

ко сну.

- Хм! Какую же из четырех йог2 он исповедует?

- Карма-йогу, лхрамба.

- В его положении лучше бы выбрать раджа-йогу! - усмехнулся Самдан одними губами. - Иглоукалыванием

кто из вас занимается?

Один из хозяев комнаты-каземата несколько смутился:

- Это-новинка, привезенная ширетуем год назад. Не думаю, что она достойна вашего высокого внимания,

лхрамба...

- Отчего же? - возразил Самдан. - Этот метод лечения мне хорошо знаком, как и прижигание. Он дает неплохие результаты, если его применять правильно...

- Я в этом ничего не понимаю, лхрамба, - признался Падма.-В своем дацане я учился врачеванию травами, минералами и водой.

- Сколько же вы учились?

- Пять лет.

- Не так много... А чему учился ширетуй Амгалан?

- Вы знаете его имя? - изумился старший наставник.

- Я знаю не только его имя, гэцул...

Наступила неловкая пауза. Самдан ждал вопросов, но Лувсан, судя по его растерянности, ждал какой-то исповеди гостя. Хорошо зная, что высокое звание ученого ламы дается только с высокой монашеской ступенью святости, гэцул явно робел перед Самданом и, наверное, проклинал в глубине души своего ширетуя, давшего ему столь щекотливое поручение. Человек, для которого даже ступень гэлуна-полного ламы-была почти недостижимой в этой школе, не знал о чем говорить с лхрамбой, который может оказаться даже архатом3, а то и хубилганом!

- Я слышал о вашей учености, лхрамба...-робко начал Падма вторую часть необходимой беседы.-Вы, кажется, учились в дацане "Сера", работали в крупных храмах Монголии?

- Может быть, гэцул...

- Вы прибыли к нам по поручению Тибета?

- Нет, гэцул. Я прибыл по собственной воле... Я любопытен и хочу знать, зачем русским понадобилась тибетская медицина, хотя у них есть свои традиции и принципы врачевания... Если вы знаете ответ на этот мой вопрос, гэцул, я сегодня же вернусь в свой дацан "Эрдэнэ-дзу"!

- Не нравится мне этот гость!-Амгалан покачал круглой и голой головой.-Он явился к нам неспроста! Что-то в Тибете произошло, кто-то на нас донес... Он не показал тебе алун кого-либо из пяти высоких лам?

- У него нет алуна.

- Для нас нет! Но отослать обратно мы его не сможем, это кончится плохо... Он пойдет к русским, и нас просто вышвырнут отсюда!.. Я уже служил в одном зачуханном дацане и не хотел бы в него вернуться... Он вежлив хотя бы?

- Он очень вежлив, ширетуй. И очень хитер. Ни на один из вопросов не ответил, хотя о школе разузнал уже все

Амгалан нахмурился:

- Это плохо, Падма... Когда высокий лама вежлив и улыбается, это всегда плохо!.. Что же он узнал о нашей школе? Вы что-то разболтали ему?

- Нет, ширетуй. Он знает о школе не от меня...

- Делать нечего. Зови его, Падма!

Амгалан хмуро прошелся от двери до окна, остановился у постели, раскатал матрац, закрывая доску, утыканную гвоздями. Подобное ложе йоги производит впечатление на русских, лхрамбу этим не удивишь...

Зачем все-таки пожаловал этот знаменитый монгольский мудрец, и откуда он знает так много о школе? Слова о любопытстве - чушь! Он приехал в столицу России, исполняя чью-то волю! Кто из пяти великих лам Тибета прислал его? Узнать это - узнать все!..

Далай-лама и таши-лама отпадают сразу же. Они всегда действуют открыто. Им не надо хитрить с Россией, тем более, что наметилось некоторое сближение... Рядом с далай-ламой стоит бурят Агван Доржиев. Тот самый, что добился отправки послов Тибета к русскому царю... Он может послать своего человека... Есть свои люди и у таши-ламы... Может, он от него?

Осторожно открылась дверь. Человек в безупречной европейской одежде перешагнул порог, остановился, щурясь от яркого света, бьющего в огромные зеркальные окна покоев ширетуя. Улыбнулся, склонил голову в приветствии:

- Я постараюсь не отнимать у вас времени, ширетуй. Предупреждаю заранее, что я никем не послан и советую не ломать голову над причинами моего появления. Их нет, и мой визит в столицу России случаен... Более того, ширетуй, я готов остаться на службе в вашей школе в любой должности, какую вы сочтете возможным мне предложить! Даже наставником ховраков.

Тирада гостя смутила Амгалана. Возьми его! Теперь можно не сомневаться, что он прислан таши-ламой! Но как быть с его просьбой? Согласен работать в любой должности... Может, сторожем у ворот? Нет, он точно знает, что должность сторожа ему не посмеют предложить!..