— Госпожа, — начал он, медленно, словно стесняясь.
— Да, Ивало. — Слабость вновь овладела ей, и Элва присела в кресло. В душе у нее воцарилась полная пустота, без эмоций, без чувств, без мыслей. Она закурила.
— Наши солдаты сказали мне, что Вэйнамо якобы совсем не изменился. Наша культура обладает удивительной стабильностью, несмотря на все беды и ужасы войны. Теперь же, для окончательной уверенности в победе, нам надлежит напасть на Черткой и обезвредить осиное гнездо. А что касается вас лично, я успел узнать, что ваше поместье Тервал остается в вашей собственности, вместе со всеми людьми и землями.
— Я должна немного вздремнуть, — слабо сказала Элва, потом, словно спохватившись, спросила:
— У вас, Ивало, кажется был ко мне вопрос?
— Все это время я пытался понять, почему вы остались с черткойцами, ведь у вас была возможность бежать?
Она сама удивилась собственной улыбке:
— Я знала, что могу быть полезной на Вэйнамо, однако там, на Черткое, я спасла многих соотечественников от верной смерти. И пожалуйста, Ивало, не создавайте вокруг моего имени романтический ореол, ведь на самом деле я ужасная трусиха.
— Вы хотите сказать, что знали о победе Вэйнамо заранее? Но вы не могли ничего знать! Я уверен.
— Вы, Ивало, несправедливы к нашему народу, подобно черткойцам. Они тоже считали жителей Вэйнамо отсталыми пахарями, и вот результат. Нельзя недооценивать противника — это прописная истина. Черткойцы забыли о главной силе вэйнамцев — силе их духа и морали. Они забыли, что наша наука была в первую очередь ориентирована на поддержание жизни, и, нарушив равновесие, черткойцы переориентировали науку в обратном направлении.
— Но у нас не было развитой промышленности. Да и сейчас нет.
— Когда вы, Ивало, сказали мне о попытках создания бактериологического оружия, вы только укрепили мою веру в нашу наук-у. Ведь правительство никогда не отказалось бы без причины от идеи распространения вирусной культуры на Черткое.
Элва помолчала немного и продолжила:
— Я даже могла себе представить, сколь далеко продвинется наша наука, особенно физика. Но у Вэйнамо было целых три десятилетия, которых не было у противника. Поэтому я была уверена в победе, и моя основная задача, мой вклад в нее заключался в том, чтобы вернуть обратно вас, пленников.
Он смотрел на нее с благоговением.
«В конце концов Тервал живет своей жизнью уже шестьдесят два года, думала Элва. — Вряд ли кто-нибудь меня ожидает на родине. Я буду так одинока».
Послышались гулкие шаги в коридоре. Вернулся командир отряда и доложил:
— Приговор приведен в исполнение. — Он приблизился к Элве тихо, почти застенчиво.
— Я смею надеяться, — сказал Ивало, — что госпожа разрешит мне посещать ее время от времени.
— Думаю, что да, — сказала она.
— Мыс вами, госпожа Элва, являемся своеобразными отщепенцами во времени, и нам довольно трудно будет разобраться в новой реальности, промолвил Ивало. — Думаю, мы должны помогать друг другу. Вы, например, с трудом будете привыкать к мысли о том, что ваш сын Хаук по-прежнему фригольдер Тервала.
— Мой сын?! — воскликнула Элва, поднявшись. Отсек поплыл у нее перед глазами.
— Да. Это зрелый мужчина, проживший счастливую жизнь, — добавил Ивало. — Похож на своего отца Карлави, когда тот был жив. И он, в свою очередь, закончил Ивало? — стал отцом прелестного малыша по имени Хаук. Все с нетерпением ждут вас дома.
Элва, слабея, упала в объятия молодого командира — своего внука.
