Но не требует доказательств то, что на Северном Кавказе столкнулись стратегические интересы России и определенной части мирового сообщества, которое теперь включает и "чеченскую цивилизацию". Для России жизненно важно не допустить расширения очага сепаратизма на Северном Кавказе, в то время как антироссийские силы рассматривают Чечню в качестве удобного плацдарма для расширения собственного влияния на юг России и в Поволжье сохранением постоянной напряженности, угрозы террора и состояния "странной войны". Разумеется, здесь присутствует стратегии создания санитарной зоны из небольших и зависимых от Запада народностей, консолидированных идеей приобретения государственности в расчете на слабость российских позиций в мире. Имею в виду развал Большой России и попытку суверенизации Чечни в 1922 году.
Несмотря на то, что Чечня в прошлом, по ряду причин была и в будущем останется условным "субъектом федерации". И не только по тому, что Чеченская республика традиционно дотационный субъект, а в том что, искусственно созданное в советский период именно на принципах федерализма национальное образование, без каких бы то ни было признаков экономической и национальной самодостаточности.
Отступление четвертое.
События в Чечне 1992-1999 года в части организации своеобразного производственного процесса на основе не менее своеобразного понимания чеченской государственности не новость. Трения между отдельными национальными группами не удалось избежать в царское время, но с приходом на Кавказ советской власти они превратились в настоящую войну. Приведу выдержки из письма, хранящегося в архиве и впервые опубликованного в журнале Родина в 1994 году.
События 1921 года сопровождавшие создание, так называемой, Горской республики (в состав которой были впервые включены 17 станиц с 65 тысячным казачьим и крестьянским русским населением) описываются как "невыносимые, ведущие к полному разорению и выживанию последних. Полное экономическое разорение края несут постоянные грабежи и насилия. Выезд на полевые работы даже за 2-3 версты от станиц сопровождается с опасностью лишиться лошади и упряжи, быть раздетым до нага и ограбленным, а зачастую убитым или угнанным в плен и обращенным в рабство. Если и удается посеять, то невозможно собрать, посеянное будет вытоптано горскими табунами. Скот вынужден топтаться у станиц. Например в Асиновской за 1920 год убито на полевых работах 10 человек, из них 2 женщины, ранено - 4 человека, пленено 5 человек. Угнано крупного рогатого скота - 378 штук, лошадей - 130, баранов - 955. Увезено и потравлено посевов на 180 десятинах... Дело не в малоземелье, а в национальной политике направленной на вытеснение русского населения".
Это только по одной станице. Таких разоренных станиц перечисленно 10, в их числе ныне существующие в составе "Ичкерии", в том числе Ильинская, Самашкинская, Ермоловская, Сунженская, Калиновская и прочие, уничтоженные "национальной политикой" и хрущевскими экспириментами.
"Русское население обезоружено, продолжают авторы письма, в то время как аулы переполнены оружием. Каждый житель, включая подростков... имеет револьверы и винтовки. Существуют как бы две группы населения, поставленные в разные условия.
Местные власти, зная все это, никаких мер не принимают. Наоборот поощряют пропапаганду поголовного выселения русских из пределоы Горской республики. Станицы причисленные к национальным округам, находятся в состоянии завоеванных и порабощенных местностей. Всякие жалобы русских властей Сунженского округа остаются без внимания."
Неистребимый идеализм и вера в добрососедские отношения заставляют авторов письма в 1921 году предложить из Грозненского промышленного и Сунженского земледельческого округов создать единый промышленный район как организационно самостоятельную губернию, которая кроме того обеспечила бы безопасный транзит по железнодорожному коридору Ростов - Баку.
Не правда-ли знакомая картина. История повторилась и в 1956 году с возвращением репрессированных народов. В очередной раз три русских района Ставропольского края были присоединены к восстановленной ЧИАССР, и естественно, что в 1999-2000 году, прямо встает проблема их выделения из Чечни и Ингушетии.
Кто гарантирует, что метастазы сепаратизма не расползутся по Кавказу, а президент Ингушетии из миротворца не превратится в представителя одной из сторон конфликта и не окажется "объектом федерального розыска"? Сколько могут продолжаться эксперименты с мнимой государственностью и с новыми федеральными принципами?
***
Дорога к собственной государственности в рамках независимой или полусуверенной Чечни для чеченцев, повязанных обычаями кровной мести, религиозными и родоплеменными традициями, тейповыми связями, обидами и ненавистью - недостойная внимания химера. В обозримом будущем чеченцы не в состоянии жить собственным трудом и не могут рассчитывать на существование в виде самодостаточной национальной республики. Пока не разложится первобытно-родовой строй, кажущийся сегодня силой чеченцев, Чечня будет только пародией на цивилизованное государство.
Даже в виде "диаспоры" по своему менталитету чеченцы не могут сблизиться с русскими (как чуваши, башкиры или казанских татары), настолько, чтобы бесконфликтно существовать с ближайшими соседями и "братьями по вере". Это показали не только события в Дагестане.
В то же время, существование севернее Большого Кавказского хребта "суверенной Ичкерии" представляется крайне опасным для России.
Нужна ли России Чечня?
При свойственном нам идеализме, мы пытаемся ответить на вопрос: нужна ли России Чечня? Естественно, в надежде на то, что обеспечение за счет России "внешней защиты, правопорядка и просвещения" для чеченцев приведет к постепенному установлению спокойствия и безопасности, к созданию на территории Чечни благоприятных условий для хозяйственного развития и привлечения инвесторов. Но что с того, что Басаев - бывший московский студент, Удугов комсомольский вожак, Масхадов - подполковник СА, а Дудаев - в бытность свою генералом командовал дивизией стратегических (!) бамбардировщиков. Повлияли как-нибудь просвещенность и образованность на их горский менталитет? Смешно даже думать, что сомнительные чеченские бизнесмены в Москве или инвесторы из США согласятся вкладывать капиталы в строительство школ и больниц в Чечне. Тогда чего ради тратить силы и средства России на образование и просвещение в российских ВУЗах представителей разбойничьих тейпов с их своеобразным пониманием собственного значения, прав и обязательств?
Чего ради призывать в ВС чеченцев, умиляясь их боевыми качествами в качестве "российских офицеров", обученных в Ввузах МО на русские деньги?
Это в то время как, Басаев, Удугов, Масхадов и многие тысячи других "непримиримых" действительно могут удовлетвориться собственным величием в глазах Запда, итогами двухсотлетней "священной борьбы" против России и русского народа. Но неоспоримым фактом является то, что "здравомыслящие население" в подавляющем большинстве действительно сбежало из Чечни" задолго до начала "антитеррористической операции". Не в арабские Эмираты, не в Саудовскую Аравию и тем более не в Афганистан. Тысячи чеченцев добровольно эмигрировали в области центрального нечерноземья, в Россию. Туда где жизнь в корне отличается от привычных для них условий. Они сбежали туда, где можно жить не бедно и безопасно, среди радушных хозяев, игнорируя их законы, на основе своих родовых связей, тейповых порядков, по законам адата и кровной мести. Но это чеченское большинство одновременно не возражало против устроенной режимом Дудаева резни и депортации 300 тысяч русских. Это же "чеченское большинство" сегодня не горит желанием вернуться на историческую родину для восстановления разрушенной их стараниями и войной экономики. Той самой экономики, что была подарена "незаконно репрессированному народу" вместе с частью территории Ставропольского края и со всем ее русским населением в качестве рабов.
Во времена хрущевской оттепели тоже надеялись на здравомыслие и мудрость старейшин, принимали решения из благих побуждений и не думали, что в конце 20 века действительно возродится самая худшая из форм производственных отношений - рабство.
