- Элен была очень скрытной, мистер Мейсон, - сказала миссис Кемптон. - У нее были огромные амбиции. Ради них она была готова все принести в жертву, и, разумеется, когда-то в прошлом у нее была несчастная любовь.

- Она вам об этом рассказывала?

- Боже милостивый, конечно нет. Да и не было никакой необходимости. Все и так было ясно как божий день.

- И в чем это выражалось?

- Она была, очевидно, безответно влюблена в кого-то, кто... ну, иногда у меня мелькала мысль, что это был некто из высших слоев общества, считавший, что она ему не пара. И Элен, похоже, посвятила всю свою жизнь, чтобы доказать ему, что она сама может добиться успеха в жизни, а единственное, в чем она действительно могла бы преуспеть, так это... ну, что-нибудь вроде съемок в кино. Она была действительно красива.

- Похоже, вы правы, - сказал Мейсон, - я видел несколько ее фотографий. Вы не знаете, кто ее снимал?

- Наверное, мистер Эддикс. Он постоянно всех щелкал, и в общем у него получались довольно приличные снимки.

- У него и на яхте был фотоаппарат?

- У него и на яхте были фотоаппараты, и дома у него были фотоаппараты, и где их только не было. У него множество камер самых разных марок.

- А вот насчет неудачной любви Элен - откуда у вас такая информация?

- Это же просто как дважды два. Она была симпатичной нормальной девушкой, но, похоже, не слишком стремилась бывать в обществе. Она работала, вела дневник, загорала. У нее даже была кварцевая лампа специально для сумрачных дождливых дней.

- И в этом заключалась вся ее жизнь?

- Да, и еще работа. Конечно, у нее не было определенных рабочих часов. Она всегда была наготове, на случай, если вдруг возникнет в ней необходимость, и, само собой разумеется, она сопровождала мистера Эддикса, куда бы тот ни отправлялся.

- И часто такое случалось?

- О да. У него на плите всегда грелось много утюгов. Случалось, что ему звонили по поводу его рудников или чего-нибудь еще и он срывался с места, бросая вещи в машину и тут же отправлялся - иногда вместе с Херши, иногда с Фэллоном, иногда один - ну, если, конечно, не считать Элен. Она сопровождала его во всех поездках.

- Позвольте напоследок задать вам еще один вопрос. Не кажется ли вам, что было нечто странное в обстоятельствах смерти Элен?

- Ну конечно же.

- Я имею в виду: не было ли у нас такого чувства, что она не могла покончить жизнь самоубийством?

- То есть что ее случайно смыло за борт?

- Я прошу вас ответить на мой вопрос, - настаивал Мейсон.

- Мистер Мейсон, - ответила она, - я никогда не говорю того, что могло бы поставить кого-то в затруднительное положение. Мне слишком хорошо известно, как начинают ползти слухи и как они могут отравить кому-нибудь всю жизнь, но... в общем, на месте полиции я бы так просто это дело не оставила.

- Почему?

- Потому что... ну, потому, что я уверена, я просто абсолютно уверена - Элен не могла покончить жизнь самоубийством, и я знаю, что кто-то взял ее дневник и выбросил за борт.

- Откуда вам это известно?

- Потому что ее дневник пропал, а я точно знаю, что он всегда был при ней.

- Откуда вы знаете, что он пропал?

- Мне пришлось впоследствии побывать в каюте Элен - чтобы прибрать там и собрать вещи для судебного исполнителя. Мы пришли туда вместе с ним и тщательно все осмотрели. Он положил всю ее одежду и личные вещи в одну коробку, а книги в другую.

- У нее не осталось родственников?

- Никто не смог ничего о ней разузнать - ну, откуда она и все такое.

- Натан Фэллон увернет, что он ее дальний родственник, - сказал Мейсон.

- Натан Фэллон? - удивленно воскликнула миссис Кемптон.

Мейсон кивнул.

- Да она его люто ненавидела. Он скорее родственник не ей, а тем обезьянам в клетках.

- А вам не показалось, что они, возможно, были знакомы еще до того, как она получила это место и...

- Вы хотите сказать, что она устроилась на это место благодаря ему?

- Ну, в общем, да.

- Боже мой, конечно же, нет, Она ненавидела Натана Фэллона.

- А вы как к нему относились?

- Я считаю, что никого нельзя ненавидеть.

- Но он вам не нравится?

- Разумеется, нет.

- Не пытался ли Фэллон ухаживать за...

- Не пытался ли он за ней ухаживать? Конечно, пытался. Поначалу он просто прилип к ней - пока она не поставила его на место самым решительным образом. Он один из тех, кто так и будет ходить кругами, стараясь случайно коснуться, задеть локтем, притиснуться поближе. Он сперва дотронется до вашей руки, потом потреплет по плечу, а затем примется хватать за коленки. При удобном случае он вас тут же обнимет - руки его не знают покоя. Он какой-то... сальный. Иногда хочется просто плюнуть ему в физиономию.

- Ну что ж, полагаю, я узнал от вас все, что хотел, - сказал Мейсон, - вы меня в высшей степени заинтересовали, рассказав об исчезнувшем дневнике.

- Ну, меня это тоже... очень удивило. Ведь не могла же она прыгнуть за борт вместе с ним.

- А еще что-нибудь удивило?

- Да.

- Что именно?

- Ну, в общем, - проговорила она, - тот важный документ, который она печатала для мистера Эддикса. Меня это очень удивило, и я часто размышляла, что с ним могло случиться.

- Что вы имеете в виду?

- Его не было у нее в каюте, и я не думаю, что Эддикс забрал его с собой, уходя. Конечно, он мог его взять, но я сомневаюсь в этом. Она, по-моему, должна была перепечатать его к следующему утру. Они отложили работу, когда шторм усилился.

- Ну хорошо, давайте предположим, что ее смерть не была самоубийством и что это не был несчастный случай, - сказал Мейсон.

Она пристально посмотрела на него.

- Тогда остается убийство.

- Тогда остается убийство, - подтвердил Мейсон.

Лицо ее по-прежнему оставалось совершенно бесстрастным, губы были плотно сжаты.

- Что же вы молчите? - спросил ее Мейсон.

- А я и не собиралась ничего говорить.

Мейсон встал и пожал ей руку:

- Ну что ж, я рад, что смог хоть чем-то быть вам полезным, и рад, что вы сумели добиться компромисса, миссис Кемптон.

Джеймс Этна схватил Мейсона за руку и энергично принялся ее трясти:

- Я просто не в состоянии выразить вам всей нашей благодарности моей и моей клиентки. Я... ну, я просто не могу найти слов, чтобы сказать вам, насколько это было важно для нас обоих.