- Я не могу укорять вас за это, мистер Мейсон, - ответила она. - И понимаю теперь, что вела себя глупо. Я должна была во всем положиться на вас.
- Хорошо, - сказал Мейсон. - В таком случае расскажите мне, как все было на самом деле. И имейте в виду, что я выслушаю вас не как ваш адвокат, а как человек, который должен решить, сможет он стать вашим адвокатом или нет. Итак, что в вашем рассказе было правдой?
- Все... все, что я вам рассказывала - правда! - воскликнула она. Просто кое-что я утаила от вас.
- У вас был сын?
- Я приехала сюда почти двадцать лет назад, - начала она. Беременная и в отчаянном положении, но с кое-какими деньгами. Работать в прежней должности я не могла, так как у меня не было рекомендации. Поэтому мне оставалось идти либо в прислуги, либо в няньки. Я поместила объявление в газете и на него откликнулась некая миссис Байрд. Я отправилась к ней и переговорила. У них не было большого достатка, но у мистера Байрда была хорошая репутация, и он имел постоянное место работы. Детей у них не было. Я начала работать у них, и спустя некоторое время миссис Байрд заметила, в каком положении я нахожусь. Мне пришлось поделиться с ней своими невзгодами, и я сказала, что буду работать у них до тех пор, пока способна на это. А потом отправлюсь в дом для незамужних матерей и там разрешусь от своего бремени. Она отнеслась ко мне дружелюбно и с сочувствием. Спросила, думала ли я об аборте, и я ответила, что думала, но отказалась от этой мысли. В тот день мы больше ни о чем не говорили, но несколько дней спустя она снова вернулась к этой теме и сказала, что долго обсуждала этот вопрос со своим супругом, и они пришли к выводу, что смогли бы усыновить моего ребенка, но некоторые юридические положения препятствуют этому. И вот миссис Байрд нашла выход из положения. Она расскажет своим друзьям и знакомым, что забеременела. Мистер Байрд останется в Лос-Анджелесе и будет продолжать работать, а мы отправимся в Сан-Франциско. В больнице я запишусь под именем Белинды Байрд и рожу своего ребенка, которого зарегистрируют как ребенка Белинды Байрд и Августа Лерса Байрда. Вот, собственно, и все, что нам предстояло сделать. Через некоторое время после рождения ребенка мы вернемся домой, я останусь работать у них, а они будут воспитывать моего ребенка как своего собственного. Единственное, о чем они просили меня, это никогда и никому не рассказывать правды.
Мейсон задумчиво посмотрел на женщину.
- Почему вы изменили свое намерение и что вы хотите от меня?
- Все очень просто - я узнала, что наследство Хаслетта оценивается в два миллиона долларов, и что у него нет никаких других родственников, кроме моего сына.
- Для себя лично вы ни на что не претендуете? - спросил Мейсон.
- У меня нет на это никаких законных оснований.
- Из прежних наших разговоров я понял, что вы хотите, чтобы ваш сын избрал свой собственный путь, и что вы, как вы сами выразились, никогда ничего не скажете ему о его отце. А сейчас вы полностью изменили свое мнение.
- Я очень много думала над всем этим. Еще несколько дней назад я мечтала о том, чтобы его отец выплачивал алименты скажем, двести-триста долларов в месяц, а теперь я узнала, что мой сын может получить большое состояние.
- Все эти факты и ваши слова настраивают меня на скептический лад, заметил Мейсон.
- Я могу доказать, что все мои слова - истинная правда, - сказала она.
Мейсон подался вперед в своем кресле.
- Очень интересно, - сказал он. - Каким же образом вы можете доказать это? Если речь пойдет о его приемных родителях...
- Нет, их уже нет в живых. Они погибли в автомобильной катастрофе.
- В таком случае, как же вы сможете доказать свои слова?
- У меня есть свидетельница - медсестра из больницы в Сан-Франциско.
- Вы считаете, что медсестра может помнить события двадцатилетней давности? Ведь она имела дело с тысячами и тысячами новорожденных.
- Вы считаете это полностью невозможным?
- Откровенно говоря, да.
- В таком случае я расскажу вам подробности, и вы поймете, что это не так уж невозможно. Эта сестра начала работать в больнице как раз в тот день, когда меня туда поместили. Не забывайте, что я записалась под именем Белинды Байрд и, естественно, сказала, что мне двадцать девять лет, то есть назвала возраст миссис Байрд. А мне в то время было только девятнадцать. Никого не заинтересовала эта деталь, и только медсестра обратила внимание на несоответствие в возрасте. Как бы то ни было, она подумала, что в документах ошибка, и пришла ко мне, чтобы разрешить этот вопрос.
- Как ее зовут? - спросил Мейсон.
- Агнес Берлингтон.
- Итак, она пришла к вам еще до рождения ребенка?
- Да.
- И спросила вас, не допущена ли в документах ошибка относительно вашего возраста?
- Да.
- И что вы ей ответили?
- Я ответила, что никакой ошибки нет, просто я выгляжу намного моложе, чем есть на самом деле.
- И что она ответила?
- Она ответила: "чепуха!"
- Это не причина запоминать вас на всю жизнь.
- И тем не менее она запомнила. Я уже говорила с ней.
- Говорили с ней?
- Да.
- Где она сейчас живет?
- Здесь, в Лос-Анджелесе. Все еще продолжает работать медсестрой.
- Когда вы с ней говорили?
- Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего она не упустит. Так как я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, который родился, был назван Уайт Байрд, естественно, я вынуждена была назвать точный адрес супругов Байрд, чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформлено по всем правилам... Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то время, затем отыскала меня и заявила, что я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, зарегистрированный на имя супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.
- Зачем ей это было нужно? - спросил Мейсон.
- А как вы думаете? Конечно же чтобы получить деньги за молчание. Она оказалась опытной и даже профессиональной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если они хотят этим воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.
- И сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
