Максин Эдфилд, женщина лет сорока, с серыми пронзительными глазами, тонкими губами и агрессивными манерами сказала резким металлическим голосом:
- Здравствуйте!
- Расскажите нам вашу историю, - попросил ее Ловетт.
- Всю?
- Всю.
Максин Эдфилд начала:
- Я веду трудовую жизнь...
Мейсон одобряюще улыбнулся.
- Так же, как и я, - сказала Делла Стрит с очаровательной улыбкой.
- Я всегда вела трудовую жизнь, - продолжала Максин Эдфилд, - и у меня не было возможности закончить курсы стенографии или получить необходимое образование. Сперва я работала официанткой, потом дослужилась до должности кассира в одном из кафе Гловервилла. Это хорошая должность.
- А как же вы оказались здесь? - поинтересовался Мейсон.
- Прилетела на самолете вместе с мистером Ловеттом. Он адвокат и занимается делами хозяев гловервиллских кафе. Вот он и сделал так, чтобы я могла прилететь сюда вместе с ним.
- Давайте лучше перейдем к делу, - вмешался Ловетт. - Расскажите мистеру Мейсону все, что вы знаете, Максин. Когда вы впервые встретились с этой женщиной, которая нам сейчас представилась как Элен Смит?
- Я знала ее раньше, лет двадцать назад. Еще до того, как она получила первый приз на конкурсе красоты.
- Вы хорошо ее знали?
- Довольно хорошо.
- Вы говорите сейчас о той женщине, которая сидит передо мной? спросил Мейсон.
- Да.
- Как ее зовут? - спросил Ловетт.
- Элен Калверт.
- Вы действительно хорошо знали ее?
- Очень хорошо. Время от времени мы с ней встречались. Она имела обыкновение обедать в том кафе, где я работала. И когда у меня было мало работы, я даже подсаживалась к ней, и мы болтали.
- Вы виделись с ней только в кафе? - спросил Ловетт.
- Мы познакомились в кафе, а потом подружились и стали приглашать друг друга в гости. Она была очень красивой девушкой, только несколько высоковатой, и я научила ее, как она должна держаться. "Дорогая, - сказала я ей, - подними свою голову и держи ее всегда высоко поднятой. Не бойся казаться даже выше, чем ты есть на самом деле. Большинство высоких девушек делают себе гладкую прическу, чтобы уменьшить рост, а ведь мужчины любят высоких девушек". Она, правда, ответила мне, что стесняется своего роста и что ей неудобно танцевать с мужчинами, которые ниже ее.
- Приступайте лучше к эмоциональной части вашего рассказа, - сказал Ловетт. - Расскажите о ее любовных делах.
- О каких именно?
- Вы же знаете, о каких.
- Вы имеете в виду ее связь с Хаслеттом?
- Да, - ответил Ловетт.
- Ну, она получила какое-то место в "Спринг-компани", и молодой Хаслетт заметил ее. То есть тогда он был молодым. Ему, наверное, было тогда года двадцать два, а Элен восемнадцать. Разумеется, Хармен был завидным женихом. Он только что возвратился из колледжа, где получил хорошее образование, и должен был обосноваться в родном городе, чтобы продолжать дело отца. Элен несколько раз встречалась с Хаслеттом. Они, кажется, очень остерегались огласки, ведь отец Хармена пришел бы в негодование, если бы узнал, что его сын встречается с простой работницей фирмы. Эцекил Хаслетт принадлежал к той категории самодовольных людей, которые редко позволяют себе улыбаться. Не думаю, что он был счастлив в личной жизни...
- По существу, говорите по существу! - перебил ее Ловетт.
- Ну, я и говорю, что отношения между Элен и Харменом становились все более близкими, а потом молодой Хаслетт понял, что из этого может выйти и пошел на попятный. Вот тогда Элен и пришла ко мне за советом. Она сказала, что, возможно, была с Хаслеттом слишком доступной, что он все еще ласков с ней, когда она рядом, но, тем не менее, уже начинает отдаляться от нее... Ну, вы сами понимаете...
- Продолжайте, - сказал Ловетт.
- Вот Элен и рассказала мне, что попытается женить его на себе, сказав что забеременела. Я не советовала ей начинать такую аферу. Но она ответила, что не все в ее жизни получается так, как она хотела бы, а...
- Все это наглая ложь! - воскликнула оперативница Дрейка.
- Спокойно, спокойно! - сказал Мейсон. - Прошу вас, Элен, не говорите ничего. Давайте просто выслушаем.
- Продолжайте, - сказал Ловетт. - Но выражайте свои мысли поделикатней. Это юридический вопрос, и мы не можем себе позволить никаких неприятностей.
- Хорошо, - сказала Максин. - Короче говоря, она сообщила ему, что беременна.
- Она на самом деле была беременна?
- О, боже ты мой! Конечно нет!
- Вы уверены?
- Уверена.
- И что случилось потом?
- Она хотела, чтобы он женился на ней. Разыграла из себя невинную девочку, сказала ему, что отныне ее жизнь разбита и что лишь одним способом можно исправить дело.
- И дальше?
- Хармен Хаслетт испугался. Побоялся, что об этом узнает отец и обратился к человеку... Кажется, к вам, мистер Гарланд?
Гарланд продолжал безучастно сидеть в кресле.
- Молодой Хаслетт надеялся, что Гарланд найдет врача, который поможет Элен, но тот сказал Хаслетту, что это возможно лишь в крайнем случае, поскольку дело очень щекотливое и может кончиться шантажом. Гарланд, со своей стороны, отправился к Эцекилу и сказал, что, по его мнению, Хармена лучше всего отправить в путешествие по Европе, чтобы тот ознакомился с положением дел на европейском рынке. Я не знаю точно, что Гарланд сказал старику Хаслетту, а чего не говорил, но последнему эта мысль понравилась, и вскоре по городу разнеслась весть, что молодой Хаслетт отправляется в Европу. В это время Элен получила конверт, в котором находилась тысяча долларов. Больше ничего в конверте не было - только тысяча долларов.
- Она рассказала вам об этом? И вы видели деньги?
- Да, она рассказала мне об этом, и я видела деньги, - ответила Максин. - Элен так же сказала мне, что эту игру она проиграла, но как-никак, а тысяча долларов у нее в кармане. Теперь она уедет куда-нибудь, где ее никто не знает, и начнет свою игру сначала.
- Она вам так и сказала?
- Так и сказала.
- Вот эта женщина? - спросил Ловетт.
- Да, эта женщина, - ответила Максин.
Ловетт оглядел всех присутствующих и сказал:
- К вашему сведению, Максин Эдфилд сделала это заявление в письменном виде, оно хранится у меня. Хотя я не думаю, что кто-нибудь из вас отважится на нечестную комбинацию. Разве, что Элен Калверт, присутствующая здесь, попытается... Или, точнее говоря, сделает смелую попытку... Но я думаю, вы не сделаете этого, моя дорогая, не так ли?