- Ну что вы, мистер Мейсон. Такое же точно жалование он положил себе, когда владел двумя третями акций.

Глаза Мейсона блеснули.

- Он установил себе тогда такое жалование, чтобы лишить Карсона возможности просить себе повышение?

- Я не знаю, о чем думал мистер Фолкнер в то время. Я знаю только, что все заинтересованные стороны в момент выноса судебного решения о разводе пришли к соглашению, что любое повышение жалования может производиться только с разрешения Дженевив или при повторном разбирательстве дела в Суде.

- Насколько я понимаю, вы поставили Фолкнера в крайне неприятное для него положение.

- Я уже неоднократно заявлял, что не умею читать чужие мысли, мистер Мейсон. Это относится и к мыслям мистера Фолкнера.

- Вчера вы встречались несколько раз?

- Да.

- Другими словами, назревал кризис?

- Мистер Фолкнер определенно был готов предпринять какие-либо действия.

- Если бы Фолкнер приобрел пакет акций, принадлежащий Дженевив, он снова бы стал владельцем двух третей компании. В этом случае он легко смог бы избавиться от Карсона, увольнение которого явилось бы идеальным ответом на его иск.

- Вам, как адвокату, - вкрадчиво произнес Диксон, - несомненно понятны многие аспекты дела, которые я, как неспециалист, не способен различить. Я преследовал одну единственную цель - добиться наивысшей цены для клиента, если продажа неизбежна.

- Вы не были заинтересованы в приобретении доли Фолкнера?

- Честно говоря, нет.

- За любую цену?

- Я бы не стал заходить так далеко в своих утверждениях.

- Другими словами, благодаря ссоре Фолкнера с Карсоном, многочисленным судебным искам последнего и положению, в котором оказалась ваша клиентка, вы могли заставить Фолкнера приобрести ваш пакет акций за любую назначенную вами цену?

Диксон промолчал.

- Все это напоминает мне узаконенное вымогательство, - как бы размышляя вслух произнес Мейсон.

Диксон резко выпрямился, как от удара.

- Мой дорогой мистер Мейсон! Я просто пытался получить наибольшую выгоду для своего клиента. В чувствах Дженевив и мистера Фолкнера не оставалось и намека на взаимную привязанность. Я упоминаю об этом только для того, чтобы убедить вас в том, что нет необходимости придавать чувственную окраску деловым отношениям.

- Хорошо. Вы виделись с Фолкнером несколько раз. В какое время состоялся ваш последний разговор?

- Мы разговаривали по телефону.

- В какое время?

- Приблизительно... между восемью и восемью пятнадцатью. Точнее сказать не могу.

- Между восемью и восемью пятнадцатью? - переспросил Мейсон, не скрывая своего интереса.

- Да, именно так.

- Что вы сказали ему?

- Я сказал, что если купля-продажа состоится, мы бы хотели завершить сделку как можно быстрее, то есть, если сделка не будет заключена до полуночи, мы посчитаем трату времени на дальнейшие переговоры бесполезной.

- Что ответил Фолкнер?

- Фолкнер сказал, что заедет ко мне между десятью и одиннадцатью часами, что он вынужден пойти на банкет, устраиваемый знатоками рыбок, что потом у него назначена еще одна встреча. Он сказал, что при встрече сделает окончательное предложение, что если мы не примем его и на этот раз, он посчитает вопрос исчерпанным.

- Когда вы звонили, он не говорил, что рядом с ним кто-то находится?

- Нет, не говорил.

- Разговор состоялся не позднее восьми пятнадцати?

- Да, не позднее.

- И не раньше восьми?

- Да.

- Быть может, раньше?

- Уверен, что нет. Так как в восемь я взглянул на часы и задумался, удастся ли мне еще раз поговорить с мистером Фолкнером.

- Вы считаете, что разговор состоялся не позже восьми пятнадцати?

- В восемь пятнадцать, мистер Мейсон, я настроил приемник на интересовавшую меня программу. Могу с точностью указать время.

- Вы нисколько не сомневаетесь, что говорили с самим Харрингтоном Фолкнером?

- Нисколько.

- Как я понимаю, Фолкнер не пришел на назначенную встречу?

- Нет, не пришел.

- Вас это не встревожило?

Диксон пригладил волосы короткими пальцами.

- Не вижу причин не быть с вами откровенным, мистер Мейсон. Я был разочарован.

- Но не стали звонить мистеру Фолкнеру еще раз?

- Нет, не стал. Я боялся попасть в неловкое положение, чем-либо проявить свое нетерпение. Сделка, которую я пытался заключить с мистером Фолкнером обещала быть достаточно выгодной.

- Вы можете вспомнить точно, что говорил Фолкнер?

- Да, он говорил, что собирается пойти на очень важную встречу и как раз одевался. Потом он сказал, что предпочел бы пойти на эту встречу, а сделку с нами заключить сегодня.

- Что вы ответили?

- Я сказал, что такая договоренность вряд ли устроит мою клиентку, так как сегодня - суббота. На что он заявил, что приедет к нам между десятью и одиннадцатью вечера.

- Не возражаете, если я узнаю цену, которую вы установили?

- Не думаю, что она имеет какое-нибудь значение, мистер Мейсон.

- Или цену, за которую миссис Фолкнер соглашалась продать свой пакет акций?

- Правда, мистер Мейсон, я не могу понять вашей заинтересованности.

- Разница между двумя суммами была ощутимой?

- Да, вполне.

- Когда мистер Фолкнер заезжал к вам?

- Насколько я помню, около трех, и пробыл здесь всего несколько минут.

- Вы уже высказали ему свое предложение к тому времени?

- Да.

- И он сделал вам свое?

- Да.

- Сколько времени длился разговор?

- Не более пяти минут.

- Мистер Фолкнер виделся с женой, я имею в виду, с бывшей?

- При этом разговоре - нет.

- А при каком-либо другом разговоре?

- Насколько я помню, да. Встреча была случайной. Мистер Фолкнер заезжал ко мне около одиннадцати часов утра и встретился со своей женой, я имею в виду бывшей, на крыльце.

- Они разговаривали?

- Кажется, да.

- Могу я спросить, о чем?

- Уверен, мистер Мейсон, тема разговора касалась только Дженевив и ее мужа.

- Могу я задать Дженевив несколько вопросов?

- Для человека, чья заинтересованность в наследстве Фолкнера весьма туманна, простите меня великодушно, вы хотите слишком многого.

- Я хочу встретиться с Дженевив Фолкнер.

- Вы случайно, не представляете человека, обвиненного в убийстве мистера Фолкнера?