- Не кажется ли вам странным тот факт, что торговля недвижимостью приносила столь высокие прибыли, особенно при нынешних условиях?

- Нет, не кажется. Фирма занималась не только торговлей недвижимостью. Она управляла делами еще нескольких компаний, в которые ранее вложила средства. Харрингтон Фолкнер был очень хорошим бизнесменом, очень хорошим. Несомненно, мало кто испытывал к нему добрые чувства. Лично я никогда не одобрял его методов работы, никогда не стал бы применять их сам. Я представлял интересы Дженевив, и не чувствовал себя вправе критиковать курицу, несущую золотые яйца.

- Фолкнер умел делать деньги?

- Да, Фолкнер умел делать деньги.

- А Карсон?

- Карсон был компаньоном, - вежливо ответил Диксон. - Человеком, владеющим равной долей бизнеса. Треть акций принадлежала Фолкнеру, треть Карсону, треть - Дженевив.

- Но это ничего не говорит мне о самом Карсоне.

Диксон поднял брови в знак полного недоумения.

- Но почему же? Я думал, что вы все поймете о Карсоне с этих слов.

- Вы ничего не сказали о его деловых качествах.

- Честно говоря, мистер Мейсон, я занимался делами только с Фолкнером.

- Если Фолкнер был основной движущей силой в фирме, его не могло не раздражать положение вещей, при котором он выполнял наибольшую часть работы, зарабатывал наибольшую часть денег, а получал только треть дохода.

- Он и Карсон получали зарплату, назначенную и утвержденную Судом.

- И они не имели права повышать ее?

- Не имели, без разрешения Дженевив.

- Зарплата хоть однажды повышалась?

- Нет, - кратко ответил Диксон.

- А были ли ходатайства?

Глаза Диксона блеснули.

- Да, неоднократные.

- Насколько я понимаю, Фолкнер не испытывал дружеских чувств к своей первой жене.

- Я его никогда об этом не спрашивал.

- Насколько я понимаю, начальным капиталом фирму Фолкнера и Карсона снабдил сам Фолкнер.

- Вероятно.

- Карсон моложе Фолкнера. Быть может, покойный хотел подобным способом освежить кровь в фирме?

- Ничего не могу сказать. Я представлял Дженевив только после разделения и развода.

- До этого вы были с ней знакомы?

- Нет. Я был знаком с адвокатом, которого наняла в то время Дженевив. Я - бизнесмен, мистер Мейсон. Консультант по бизнесу и инвестициям, если хотите. Вы так и не сказали мне о цели вашего визита.

- Прежде всего, я хотел бы узнать как можно больше о Харрингтоне Фолкнере.

- Я так и понял. Но мне не понятна причина вашего интереса. Несомненно, многим людям хотелось бы узнать как можно больше о делах мистера Фолкнера. Существует разница, мистер Мейсон, между простым любопытством и законным интересом.

- Смею вас уверить, мой интерес законен.

- Я просто хочу узнать, на чем он основан, мистер Мейсон.

- Вероятно, я буду представлять истца в дело о наследстве Фолкнера, улыбнулся Мейсон.

- Вероятно? - переспросил Диксон.

- Я пока еще не дал окончательного согласия.

- Значит правомерность заинтересованности несколько... туманна?

- Я так не думаю.

- Конечно, я не собираюсь оспаривать правильность точки зрения с адвокатом, завоевавшим столь широкую популярность. Давайте поступим следующим образом: вы будете придерживаться собственной точки зрения, а я не буду относиться к вашим словам предвзято. Мне хочется, чтобы вы убедили меня в своей правоте.

- Я полагаю, что Фолкнер управлял корпорацией железной рукой, когда ему принадлежали две трети акций?

- Предположения не запрещены законом, мистер Мейсон. Иногда я сам прибегаю к их помощи, и нахожу это достаточно увлекательным занятием. Хотя никому бы не посоветовал принимать важное решение на основе простых догадок. Для подтверждения точки зрения всегда необходимы факты.

- Несомненно, - согласился Мейсон. - Поэтому люди и задают вопросы.

- И получают ответы, - вежливо продолжил Диксон.

- Но не всегда определенные.

- Вы правы, мистер Мейсон. Я сам неоднократно сталкивался с подобным явлением на деловых переговорах. Кстати, если помните, я спросил вас, чем вызван ваш интерес к безвременной кончине Харрингтона Фолкнера. Если мне не изменяет память, вы ответили, что собираетесь представлять интересы человека, намеревающегося представить иск на наследство. Могу я узнать у вас суть этого иска?

- Он основан на претензии, связанной с использованием препарата, созданного для лечения жаберной болезни золотых рыбок.

- А, препарата Тома Гридли! - воскликнул Диксон.

- Вы неплохо осведомлены, мистер Диксон.

- Мне, как человеку, представляющему интересы другого лица, владеющего долей в бизнесе, надлежит знать все детали этого бизнеса.

- Вернемся к теме нашего разговора, - прервал его Мейсон. - Фолкнер долгое время находился у руля компании, пока, как я предполагаю, совершенно неожиданно для него, Дженевив Фолкнер не подала на развод. Очевидно, у нее были достаточно веские причины?

- Вещественные доказательства по тому делу были представлены Суду и решение было принято уже давно, мистер Мейсон.

- Не сомневаюсь, сам Фолкнер воспринял такое решение с ненавистью. Из человека, контролировавшего деятельность компании, он превратился в обычного акционера.

- Позвольте напомнить вам, - несколько самодовольно заметил Диксон, что по законам этого штата супруги считаются партнерами, и при расторжении брака должно быть достигнуто финансовое соглашение.

- Я полагаю, что постоянная угроза того, что вы можете повторно обратиться в Суд и открыть дело об уплате алиментов, если Фолкнер будет действовать наперекор вашим желаниям, не могла не вызвать враждебности с его стороны.

Брови Диксона вновь поползли вверх.

- Я просто слежу за соблюдением финансовых интересов Дженевив, и стараюсь делать это наилучшим образом.

- Вы часто беседовали с Фолкнером?

- О, да.

- Он посвящал вас в детали бизнеса?

- Естественно.

- Он добровольно рассказывал вам все, или его приходилось расспрашивать?

- Не думаете же вы, мистер Мейсон, что человек в положении мистера Фолкнера стал бы прибегать ко мне, чтобы рассказать о мельчайших деталях бизнеса.

- Но вы сами проявляли к ним интерес?